Падший клинок - Джон Кортней Гримвуд

Звуки клавесина. Тико узнал инструмент, на нем часто играла Десдайо. Ее клавесин был фламандским, как и большинство в Венеции. Но Десдайо знала только основные лады, а сейчас из комнаты лилась настоящая музыка.

Посмотреть, кто там, или карабкаться выше? Ответ пришел сам собой. Музыка затихла, скрипнул стул, женщина, кряхтя, подняла тяжелую лампу. Комната погрузилась во тьму.

Тико полез дальше.

Из-под сапог вылетели мелкие камешки. Они шуршали по стене, как разбегающиеся крысы, и осыпались на балкон. «Слишком много шума», — подумал юноша, слушая, как оседает пыль. Интересно, почему он не встревожен?

Потому что его опоили.

Якопо выронил стакан и подобрал его с пола. Неожиданно отказался от пива. Тико пил из стакана воду, прежде чем отправиться в «Дряхлого мула». Все это неспроста. С тех пор он подозрительно расслабился.

«Одна попытка», — сказал Атило.

Каждый получал только одну попытку. Никаких исключений.

Неудача, и его продадут как раба. Хотя, учитывая те навыки, которые за последнее время приобрел Тико, его скорее всего убьют. Вот и отлично, он не собирается потерпеть неудачу. Он убьет германца, вернется в особняк иль Маурос и вырвет Якопо горло.

Тико перекатился через парапет, присел на корточки и обнаружил, что он здесь не один. В пяти-шести шагах от него лениво ждал темноволосый мужчина в изящной открытой рубашке. Его поза, казалось, передразнивала позу Тико. Мужчина ухмылялся в бороду.

— От тебя воняет, как от хорька. Надеюсь, ты это понимаешь? Признаться, я уже решил, ты всю ночь провисишь на балконе.

— Леопольд Бас Фридланд?

— Принц Леопольд цум Бас Фридланд, — он окинул взглядом костюм Тико. — Так вот как Атило теперь одевает своих мальчиков? Да еще меч… Разве венецианский стиль — не кинжал в спину?

— А разве ты — не убийца?

Насмешкой Тико стер веселье с лица германца.

— Я солдат, хотя о моей войне мало кому известно. Такому крестьянину, как ты, никогда этого не понять.

Тико фыркнул.

— Вам потребовалось немало времени, чтобы сюда добраться.

— Пара минут, пока я лез на твою паршивую стену.

— Восемнадцать месяцев, пока вы собирались с духом.

Тико нахмурился, и Леопольд это заметил:

— Не тебе. Ты всего лишь очередной инструмент. Регенту, герцогине Алексе, мавру, с которым она трахается. Может, ты скажешь, пока еще жив… Почему они так долго ждали?

Тико обнажил меч.

В приглушенном свете луны он заметил, как Леопольд прищурился. Меч Тико сверкал подобно воде под лучами солнца. В следующую секунду принц резко взглянул вверх, на черный лоскут, отделившийся от темного неба с шорохом неоперенных крыльев.

— Шесть месяцев, чтобы сделать меч, — произнесло существо. — Год, чтобы превратить этого мальчика в твою смерть. И еще пять минут, чтобы твоя смерть стала реальностью. Будь ты, Леопольд, хоть десять раз бастардом императора, ты слишком долго мучил наш город.

— Алекса, неужели тебя заботят такие мелочи…

Тико поднял меч, описал им восьмерку. Меч как меч, ничего особенного. Какой бы у него ни был клинок… Тико двинулся вперед, и клинок засиял ярче. Он быстро отступил назад, и сияние угасло.

— Ну и ну, — заметил принц. — Волшебный меч и мальчишка, который не умеет им пользоваться. Интересно.

В одно мгновение он выхватил свой меч и бросился вперед.

Бросок сразу перешел в выпад. Тико парировал и еле увернулся от кинжала в другой руке принца. Леопольд метил в бок, под ребра; такой удар вполне мог убить Тико. Но вместо этого распорол дублет и зацепил кожу. Потекла кровь.

Оба мужчины отступили назад.

«Твоя работа — убить германского принца. Сам он ничего не значит. Больше тебе ничего знать не нужно». Слова регента, засевшие в памяти, отдавали гнильем.

За последний год Тико променял слабое владение топором на искусство фехтования мечом и ножом. Он овладел боем без оружия. Почти научился читать, изучал яды, обсуждал политику. Но все это мало значило перед лицом человека, воспринимавшего меч как продолжение своей руки.

— Готов к смерти? — поинтересовался Леопольд.

Принц опустил кинжал и поднял меч, как будто специально открываясь для нападения. Но из такой позиции он может отвести меч в любую сторону или прямо вниз. Он сможет парировать любой выпад Тико. Юноша поднял свой меч и принялся ждать.

Над ними кружился черный лоскут.

Он парил, потом нырял вниз, шелестя старой высохшей кожей. Когда существо спустилось, Тико понял, насколько оно велико. Размером с дублет, не меньше. Принц Леопольд фыркнул, бросил взгляд вверх и, едва Тико посмотрел следом, нанес удар. Удар шел по дуге, нацеленной юноше под колени.

Металл встретился с металлом, полетели искры.

Тико понятия не имел, как ему удалось заблокировать удар. Леопольд, судя по лицу, тоже. Тико отвел меч противника и сделал выпад в горло. Леопольд уклонился и, развернувшись, едва не достал живот Тико.

В семи движениях принц трижды сменил стиль. И новая смена стиля, спустя еще три удара. Тико блокировал удар в голову и ушел сицилийским разворотом, чтобы ему не подрезали ахиллово сухожилие. Он уже практически не ощущал руки. Пальцы стискивали меч скорее инстинктивно, чем сознательно.

Когда Тико отступил назад, Леопольд тяжело дышал, по лицу струился пот. На шее вздулись вены. Угрюмое лицо принца подсказало Тико: он не должен был пережить последнюю серию ударов.

Новая стремительная атака, и Тико отбросило к парапету.

Юноша рискнул обернуться и увидел низкую стенку, тянущуюся в обе стороны. Скат крыши за спиной Леопольда поднимался вверх. Второй скат плавно опускался к желобу, рассекавшему крышу посередине. Под ним находилась еще одна двускатная крыша, которая заканчивалась над наземными воротами.

Так обычно строили в Венеции.

Тико уклонился от удара и попытался проскользнуть мимо принца, надеясь достичь ската. Если получится, на его стороне будут высота и свобода маневра. Но Леопольд поймал его меч своим и резким движением кисти выбил клинок из руки Тико.

Принц больше не улыбался.

Он оскалил зубы в ухмылке, превратившей его глаза в щелочки. По бороде Леопольда стекала слюна, и у Тико екнуло сердце. Брат господина Эрика был берсерком. Эти люди жили вне пределов боли. И умирали вне ее пределов. Берсерк подбирал меч и выпускал кишки из человека, который только что его зарубил.

Пока Тико ждал, тучи на небе разошлись.

Полная луна пригвоздила Тико к месту, возбуждение водопадом обрушилось на тело. Небо покраснело, очертания города стали резче, вода в каналах светилась, как раскаленная сталь. Впервые он полностью отдался лучам луны и чувствовал, как удлиняются его клыки.