Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

И вот в тот момент, когда эрцгерцогская чета пребывала в растрепанных чувствах, раздается стук в дверь, и после неуверенного «войдите» появляются они…

– Доброе утро, ваши императорские высочества, – заявляет главный, – разрешите представиться. Я Баев Игорь Михайлович, полковник Службы Имперской Безопасности Российской империи, в настоящий момент исполняю должность начальника загранразведки, поэтому в ваши европейские дела погружен чуть больше, чем по уши. Рядом со мной – сербский принц Джорджи, он же королевич Георгий Карагеоргиевич, герой войны, национальный любимец и верный слуга своей сестры королевы. По другую руку – полковник русской службы Рагуленко, он же оберст Слон, воспитатель нашего подрастающего офицерства. Если что-то пойдет не так, и мы с вами совершим непоправимую ошибку, то это его слонятки будут топтать вашу Австро-Венгрию, с тем, чтобы вбить ее в прах полностью и до конца. Но сейчас тут полковник находится в качестве свидетеля нашего разговора, а также наставника молодого сербского дарования. Кроме всего прочего, когда мы с вами поговорим, то именно люди оберста Слона будут обеспечивать вашу безопасность во время вашего дальнейшего путешествия до границ Австро-Венгерской империи, потому что далее наши полномочия пока не распространяются…

При слове «имперская безопасность» эрцгерцогиня ойкнула и растерянно посмотрела на мужа, а тот, разгладив усы и для храбрости выпятив грудь, с апломбом произнес:

– Я, господин Баев, собственно, польщен визитом столь печально известного человека, но решительно не понимаю, почему люди какого-то полковника Слона должны обеспечивать нашу безопасность. У нас и у самих есть охрана, в обязанности которой входит обеспечение безопасности наших бренных тел.

– Ваше императорское высочество, не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле, – устало произнес полковник Баев. – Ваша охрана не предотвратит даже нападения пьяной коровы, а не то что профессиональных террористов или разъяренной толпы. При этом вы должны знать, что вас хотят убить, причем убить именно в Белграде, и с особой жестокостью, чтобы потом сделать виновным в этом преступлении сербское правительство…

– Но кому и для чего нужна наша смерть? – воскликнул Франц Фердинанд, сразу растерявший весь свой апломб; глаза его испуганно забегали. – Мы ведь уже договорились с вашей императрицей, что в мое правление Австро-Венгрия вернет Сербии все земли, населенные этим несчастным народом! Я не даю пустых обещаний – поэтому сербам нужно только немного подождать…

– Вашей смерти желают не в Белграде, а в Париже, – веско сказал полковник Баев. – Там считают, что единственный возможный путь вернуть под свой контроль Эльзас и Лотарингию – это разжечь в Европе пожар всеобщей войны, в котором Центральные державы сгорят дотла. В Белграде у этих людей имеются только отдельные пособники, некритически и слишком прямолинейно воспринимающие сербские национальные интересы. Эти люди, точно малые дети, совершенно не хотят ждать, им нужно все и прямо сейчас, и вас они ненавидят вас ничуть не меньше, а может даже, и больше вашего дяди. Более того, за сдерживание сербской экспансии они ненавидят также свою королеву, ее мужа болгарского царя Михаила Четвертого, короля Черногории Николу Негоша и многих других того же рода. Объектом их ненависти становится все, что, по их мнению, мешает создание Великой Сербии. Не хотят ждать и французы, поскольку претворение в жизнь плана кайзера Вильгельма по подключению Германии и Австро-Венгрии к Брестским соглашениям и установление в Европе вечного мира поставит крест на их планах.

Выслушав это сообщение, эрцгерцог Франц Фердинанд громко выругался – что, мол, неймется некоторым, – шокировав при этом свою супругу, а потом добавил, что он грешным делом подумал было, что этот визит как-то связан с неожиданной болезнью императора Франца-Иосифа, а вот оно как обернулось…

– А чего такого произошло с Францем-Иосифом, что мы должны были из-за этого совершить к вам визит? – спросил полковник Баев. – В газетах писали, что старый вампир всего лишь простудился на прогулке и слег в постель, поэтому на время его болезни техническим регентом назначен ваш друг генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф…

– Откровенность на откровенность, господа! – сказал Франц Фердинанд. – Вы мне тут на многое раскрыли глаза, и не только в отношении того, кто и по каким мотивам желает нашей смерти. Дополнительно к этому я понял, кто может быть моим настоящим другом, который не бросит в беде и не оставит на произвол судьбы. Дело в том, что за несколько минут до вашего прихода из этого номера вышел человек, доставивший мне конфиденциальное послание от упомянутого вами генерал-полковника Франца Конрада фон Хётцендорфа. Мой дядя не простудился на прогулке. Его разбил апоплексический удар, превративший некогда грозного императора Франца-Иосифа в мычащее растение, и ни один врач не может сказать, как долго он еще проживет: два дня или двадцать лет. Именно поэтому нам с Софи как можно скорее надо попасть в Вену, не привлекая к себе особого внимания, а иначе там начнется то, чего мы с вашей государыней и кайзером Вильгельмом желаем избежать любой ценой. К сожалению, я еще не встретился с сербской королевой: аудиенция у нее назначена только на пятницу, – но ждать столько у меня совершенно нет времени.

– Откровенность за откровенность, господин Франц Фердинанд! – порывисто воскликнул королевич Георгий. – В моем сопровождении моя сестра примет вас в любое время и любой день, вне зависимости от того, назначена у вас аудиенция или нет. Если вы пожелаете, я могу вам устроить встречу прямо сейчас, а вечером вы сядете на поезд и отправитесь в свою Вену. Игорь Михайлович мне уже сказал, что вы пообещали русской императрице вернуть Сербии все земли, населенные нашим несчастным народом. И если вы это сделаете, то станете в сербских глазах одним из величайших героев современности, а в моих – еще и лучшим другом.

– Откровенность за откровенность, юный господин Джорджи, – с улыбкой сказал Франц Фердинанд. – Ваша кристальная честность и неумение кривить душой, невзирая на лица, широко известны даже за пределами Белграда, а посему я буду рад, если вы назовете меня своим другом. Разумеется, я приму ваше предложение, и готов встреться с вашей сестрой прямо сейчас. И разговаривать с нею я буду не как наследник престола с неопределенным статусом, а как регент Империи и, возможно, завтрашний Император, наделенный всеми полномочиями. А сейчас, если вы предложили мне помощь в этом деле, то не изволите ли подождать некоторое время, пока мы с супругой подготовимся к визиту к вашей сестре?

Полковник Рагуленко, на протяжении всего разговора хранивший молчание, вышел из номера, но почти сразу вернулся, держа в руках два предмета, напоминающих скатанные в рулон дамские корсеты.

– Вот, возьмите и наденьте эту одежду на себя и супругу, – сказал он, протягивая «корсеты» Францу Фердинанду, – это противопульные жилеты представительского класса. От винтовочной пули они не уберегут, а от выстрелов из револьвера или от удара отравленным ножом это вполне действенная защита. А то мало ли какой стукнутый пустым мешком Гаврила Принцип попадется сегодня у вас на дороге.

– Да, – подтвердил полковник Баев, – наденьте. Хоть у нас все готово для обеспечения вашей безопасности, дополнительная предосторожность лишней не будет. Это я вам говорю как специалист…