Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

Там же и тогда же.

Премьер-министр Сербского королевства Владан Джорджевич.

Новость о том, что мне требуется срочно, прямо сейчас, провести переговоры с наследником австро-венгерского престола, поначалу привела меня в определенное недоумение. Да и до переговоров ли сейчас этому человеку, когда его дядя лежит в постели с жестокой простудой? Мне ли как врачу не знать, насколько опасны любые заболевания в таком преклонном возрасте?

Но, как оказалось, мое первое впечатление было в корне неверным. С первых же слов в нашем разговоре Франц Фердинанд ошарашил нас всех до глубины души.

– Господа, – глухо проговорил он, – чтобы сразу обозначить важность нашей сегодняшней дискуссии, должен сказать, что у моего дяди не простуда, как сообщают в газетах, а апоплексический удар… Не буду вдаваться в причины, приведшие к столь печальному результату, скажу лишь, что прогноз врачей не предусматривает выздоровления императора Франца-Иосифа и возвращения его к исполнению императорских обязанностей. Так что, как только я приеду в Вену, меня начнут сажать на трон – сначала в качестве регента, пока жив мой дядя, а потом и императора. А вот тогда начнется такой веселый танец чардаш, что на какие-либо переговоры уже не будет времени. Только успевай отгребать в сторону то, что нападало прямо на голову. И в это бурное время мне бы хотелось, чтобы ваше королевство оставалось дружественным к претерпевающей обновление Австро-Венгерской империи…

Спокойным к этому сообщению остался только принц Джорджи – и то, наверное, потому, что узнал эту новость прежде нас, а иначе с чего бы он проявил столько энергии, чтобы организовать эту встречу? Некоторое время и я и Ее Величество королева Елена не могли вымолвить ни слова, и лишь переглядывались между собой. Правда, королева явно тоже кое-что знала (хотя и меньше своего брата), поэтому оправилась от удивления раньше меня.

– Уважаемый Франц Фердинанд, – сказала она, стараясь хранить величественно-невозмутимый вид, – если дела пойдут так, как описано в письме русской императрицы, то, безусловно, Сербское королевство будет настроено к вашей империи весьма дружественно. Нас уже убедили в том, что попытка взять земли с чуждым населением и присоединить их к Сербии будет иметь для нашего государства весьма печальные последствия. Но все земли, на которых сейчас живут сербы, непременно должны войти в состав нашего государства. Когда-то ваша империя звала к себе сербов, чтобы из них составить отряды граничар, прикрывающих ваши мирные земли от турецких набегов. Если где-нибудь в Австрии или Венгрии один солдат приходился на пятьдесят жителей, то среди сербов Пограничья солдатом был каждый седьмой – то есть все взрослое мужское население. Потом Османская империя одряхлела и перестала представлять угрозу, а сербы, живущие на территориях Австро-Венгрии, из защитников вашего государства превратились в гонимое и унижаемое меньшинство…

– Все верно, – согласился эрцгерцог, – наше государство в долгу перед вашим несчастным народом. Но надо сказать и вот еще что: пока Пограничье управлялось напрямую из Вены, ваши соплеменники находились во вполне привилегированном положении. Дела там стали портиться только после того, как эти земли передали в состав Венгерского королевства…

– Босния и Герцеговина и сейчас управляется напрямую вашим имперским министерством финансов, – сказал я, – но положение сербов на этих исконных сербских землях далеко от нормального. Мир на Балканах наступит только тогда, когда все исконно сербское вернется в состав нашего государства. Ведь для вас мы не только славяне, но и иноверцы-схизматики, чуждые господствующему у вас католическому мировоззрению.

Наш собеседник немедленно парировал мои слова:

– И именно поэтому некоторые ваши политики строят планы построения Великосербской империи, куда должны войти все Балканы и кое-что еще, и им уже безразлично, чего хотят, а чего не хотят окружающие вашу Сербию народы. В своем ослеплении Великой Идеей они готовы убивать всех, кто кажется им препятствием для достижения их целей. – Его глаза сумрачно блеснули. – Вот и на нас с Софией, когда мы направлялись на встречу с вами, тоже было совершено покушение, не достигшее своей цели только потому, что в это дело вмешалась злая русская Загранразведка и небезызвестный вам господин Баев. Его люди частью перебили, частью скрутили покушавшихся, потому что в Санкт-Петербурге на наши договоренности сделана серьезная ставка, и вашей золовке Ольге совсем не хочется, чтобы человек, с которым можно договориться, вдруг пал от руки террористов.

– Да, верно, – подтвердил принц Джорджи на сербском языке (до этого разговор шел по-немецки), – и по части покушения, и насчет того, насколько серьезно русские власти относятся к сложившемуся положению. Наша страна буквально больна людьми, решившими, что бомба, яд и кинжал являются лучшими средствами для достижения их политических целей. Но это не так. Это – путь к политической дикости, всеобщей ненависти к нашей нации и последующему разгрому сербского государства. Ведь если бы это покушение удалось, то уже завтра на территории Австро-Венгрии начались бы сербские погромы, а в международной политике мы оказались бы в полной изоляции. Государство, которое убивает своих гостей, не заслуживает не только уважения, но даже обыкновенного человеческого снисхождения. От нас отвернулась бы даже Россия, потому что мы не оправдали ее доверия. Поэтому, чтобы избежать чего-то подобного в дальнейшем, в настоящий момент армейские части под руководством генерала Радомира Путника и при помощи наших русских друзей проводят аресты членов так называемой «Черной Руки», чтобы разом подвести эту клоаку отчаянных патриотов под общий знаменатель.

– И вы начали арестовывать сербских офицеров, не только не получив на это моего разрешения, но даже не поставив меня в известность? – дрожащим от возмущения голосом так же по-сербски воскликнула королева Елена. – Ох, Джорджи, чем ты после этого лучше того же Димитриевича?

– Мы просто избавили тебя от нравственно трудного решения отдавать приказ об аресте этих людей, – возразил тот. – Ты ведь могла проявить слабость, и в результате следующим монархом, которого свергли бы эти люди, была бы как раз ты. – Он одарил Елену острым взглядом прищуренных глаз и после короткой паузы продолжил: – Если уважаемый Франц Фердинанд выполнит свои обещания, то эта организация нам не нужна, и даже вредна, а если не выполнит, то решаться судьба сербских земель будет на полях сражений, а не путем организации заговоров и политических убийств. Как заверил меня господин Баев, совместными усилиями Балканского альянса и стран-участниц Брестских соглашений Австро-Венгрия и Германия будут разобраны на части в кратчайшие сроки. Но и в таком случае нам, сербам, тоже лучше не хватать то, что плохо лежит, потому что это чревато весьма неприятными последствиями.

– Я об этом знаю ничуть не хуже, чем ты, – вздохнула Елена, – и поэтому, пусть нехотя, но одобряю твои действия. Мне только больно и грустно оттого, что и мы с тобой не избежали того же, что в другом мире сделал наш брат Александр, только пришли к этому гораздо быстрее…

– Такие бунтовщики вредны при любом правлении, – глубокомысленно заметил принц Джорджи. – Кроме того, у господина Баева есть сведения, что решение об убийстве было принято ими не только под влиянием собственных убеждений, которые у каждого свои, но и по прямому приказу из Парижа. Если бы не этот приказ, сдобренный солидным банковским чеком «на продолжение национально-освободительной борьбы», друзья господина Димитриевича против австрийского наследника, пожалуй, не пошевелили бы и пальцем, ибо им тоже не особо хотелось гадить прямо в собственной столице. Кстати, курьер, доставивший приказ, сейчас находится в руках агентов СИБ, и уже успел рассказать много интересного. Чтобы вернуть себе Эльзас и Лотарингию, Франции нужна большая общеевропейская война, первой жертвой которой должна стать Сербия. Скажи, Елена, ты согласна пожертвовать своей страной ради реваншистских планов французских политиканов?