Слишком красива для жены - Салли Маккензи

Этого удовольствия он определенно предпочтет лишиться. Он взял Мэг за руку и помог ей встать.

– Как жаль! Но нам действительно пора в дорогу.

– Я уже распорядился, чтобы багаж Мэг погрузили в карету, Паркер-Рот. – Найтсдейл ухмыльнулся. – И отправил объявления во все газеты.

– Премного благодарен.

Паркc смотрел, как Мэг обнимает отца, мачеху, сестру, племянниц Найтсдейла и леди Уэстбрук. Она по-прежнему была бледна. Надо надеяться, что в тишине кареты ей станет лучше.

– Заботьтесь о моей дочери, сэр.

Он пожал протянутую преподобным Петерсоном руку.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Этого вполне достаточно. – Преподобный Петерсон улыбнулся: – Характер у Мэг нелегкий.

Это было мягко сказано.

– Я заметил.

Преподобный Петерсон рассмеялся. Все присутствовавшие на свадьбе со слезами провожали Мэг, пока Паркc вел ее к карете.

– Обязательно пиши, Мэг! – напомнила ей леди Найтсдейл.

– И почаще! – добавила леди Уэстбрук.

Мисс Петерсон… Мэг… только помахала им и позволила ему усадить ее в карету. Убедившись, что она удобно устроилась на сиденье, Паркc постучал тростью в крышу, и карета тронулась.

Они остались одни.

Мисс Петерсон уставилась на свои тесно переплетенные пальцы, лежавшие у нее на коленях. Он беспокойно передвинулся на месте. Дорога до Прайори будет долгой, но есть один вопрос, который можно решить сразу же.

– Знаете, я не могу больше говорить «вы» и «мисс Петерсон».

Она кивнула.

– Мне называть тебя Маргарет или Мэг? По-моему, родные называют тебя Мэг.

Он заметил, что от нервозности начал болтать, и умолк.

– М-мэг – это хорошо.

Ну, по крайней мере она ему ответила.

– А ты должна называть меня Джоном. – Она кивнула.

– Д-джон…

– Да?

Ее голос показался ему тихим и напряженным.

– Джон, – она судорожно сглотнула, – меня сейчас сто…

К сожалению, он не захватил в карету горшка. И предложил ей свою лучшую касторовую шляпу. Он сдернул ее с головы и вовремя успел протянуть Мэг.

– Добро пожаловать в Прайори, мисс… э-э… – Отец мистера Джона широко улыбнулся. – Ну, вообще-то вы теперь миссис Паркер-Рот, но от этого будет дьявольская путаница. А вы скоро убедитесь, что в этом доме и без того путаницы много. Как вы бы хотели называться?

– Все зовут меня Мэг, сэр.

У нее было такое чувство, будто она смотрит на своего мистера Паркера-Рота, только ставшего на тридцать лет старше. Если не считать цвета глаз (у этого мужчины они были голубыми, тогда как у его сына – зелеными), седых волос и морщинок в уголках глаз и рта, эти двое могли быть близнецами.

Внешне по крайней мере. А вот темперамент у них был совершенно разный. Она обвела взглядом маленький тесный кабинет. Мэг не могла себе представить мистера Паркера-Рота среди такого беспорядка. Книги были рассованы по полкам как попало или сложены стопками прямо на полу. Некоторые, став жертвами силы тяжести или неосторожного шага, обрушились под стулья и кресла. Бумаги покрывали все горизонтальные поверхности, и Мэг заподозрила, что из-под кучи использованной промокательной бумаги выглядывает кусочек поджаренного хлеба.

Ее взгляд снова вернулся к хозяину дома. На нем был темный просторный костюм, когда-то он, видимо, был синим, но теперь стал серым, на груди красовалось чернильное пятно. Его пальцы – изящные и ухоженные – тоже были испачканы чернилами, как и у ее папеньки.

– А как мне вас называть? – Он пожал плечами:

– Как пожелаете. Джон называет меня «отец», остальные – «па». – Тут он снова широко улыбнулся, и его глаза за стеклами очков сощурились. – Когда не награждают какими-нибудь нелестными словами.

– Ясно. – Он вел себя слишком непринужденно, чтобы называть его «отец». Пусть будет «па». – Наверное, я…

– Проклятие! – Беременная женщина с очень большим животом распахнула дверь и остановилась на пороге. – Ой, простите! – Она улыбнулась: – Значит, ты молодая жена Джона.

– Да. Я – Мэг Пе… – Нет, она больше не Мэг Петерсон! Она проглотила вздох. К этому еще придется привыкать. – Я – Мэг.

Женщина протянула руку, и Мэг ее пожала.

– Я – Джейн, сестра Джона. – Она похлопала себя по животу: – Та, которая замужем.

– Та, которая ужасно сердитая, – добавил мистер Паркер-Рот.

Джейн рассмеялась и спихнула с кресла стопку бумаги, чтобы можно было сесть.

– Ты тоже был бы ужасно сердитым, па, если бы стал похож на удава, проглотившего козу.

– Я был бы не только сердитым, но и изумленным. И это еще ничего по сравнению с тем, как отреагировала бы твоя матушка.

Джейн фыркнула:

– Очень смешно! – Она повернулась к Мэг: – Эти мужчины! Поверь мне, если бы это они были обречены на то, чтобы вынашивать младенцев, – она неуклюже передвинулась в кресле, – и в основном как раз на мочевом пузыре, то они держали бы свои панталоны застегнутыми!

Мистер Паркер-Рот предостерегающе поднял измазанную чернилами руку:

– Джейн, пожалуйста, не заставляй Мэг сразу же с воплями убегать из дома.

Джейн пожала плечами:

– Она ведь замужем, правильно?

– Только-только.

– Верно. – Джейн адресовала Мэг широкую улыбку. – Тебя вырвало, да? А теперь Джона наверху выворачивает наизнанку, и мама с Агатой тоже лежат в постели. – Она нахмурилась: – Мне лучше бы не заболеть. Рвота на этом этапе беременности была бы просто невыносимой.

– Да. Надеюсь, что вы не заболеете. – Мэг посмотрела на мистера Паркера-Рота. – Мне очень жаль. Когда я уезжала, мои племянники были больны. Наверное, я от них заразилась.

Он рассмеялся:

– Макгилл сказал, что тебя стошнило Джону в шляпу. – Мэг было стыдно об этом вспоминать.

– Больше ничего под рукой не было. – Она судорожно сглотнула. – Ваш сын поступил как настоящий джентльмен.

Джейн захохотала:

– Да уж, могу биться об заклад! Господи, как бы мне хотелось это видеть: Джон с полной шляпой блевотины!

– Это не смешно.

– Ну, наверное, не смешно. – Однако Джейн продолжала ухмыляться: – Кажется, Джон действительно влюбился!

У Мэг не хватило решимости рассказать им подлинную историю их брака. Возможно, когда… Джон… поправится, он расскажет своим родным все подробности произошедшего. Или миссис Паркер-Рот расскажет все мужу. Пока еще рано. Они приехали всего полчаса назад. Джон сразу же убежал к себе в комнату. Его матушка и мисс Уизерспун, по-прежнему немного зеленые, шатаясь, ушли к себе, чтобы восстанавливать силы.