Борьба за Красный Петроград - Николай Стариков

Прибытие генерала Юденича в Ревель ничего не изменило в ходе событий, если не считать того, что он, боясь потерять последнее доверие, оказываемое ему Англией, решил беспрекословно подчиниться «совету» генерала Марша и вступить в состав Северо-западного правительства в качестве военного министра. Итак, миссия английского «солдата» была выполнена. К 21 августа 1919 г. портфели министров Северо-западного правительства были распределены следующим образом: 1) председатель совета министров, министр иностранных дел и финансов С. Г. Лианозов, 2) министр внутренних дел К. А. Александров, 3) военный министр генерал H. Н. Юденич, 4) министр торговли и промышленности, снабжения и народного здравия М. С. Маргулиес, 5) министр юстиции Е. И. Кедрин, 6) министр продовольствия Ф. Г. Эйшинский; 7) морской министр В. К. Пилкин, 8) министр народного просвещения Ф. А. Эрн, 9) министр общественного призрения А. С. Пешков, 10) государственный контролер В. Л. Горн, 11) министр земледелия П. А. Богданов, 12) министр исповеданий И. Ф. Евсеев, 13) министр почт и телеграфов М. М. Филиппео и 14) министр общественных работ H. Н. Иванов.

По сравнению со списком, предложенным генералом Маршем 10 августа, этот список не отличался большими изменениями. В качестве руководящих политикой правительства лиц остались те же, которые были наиболее желательными и приемлемыми для английского империализма.

Северо-западное правительство, обменявшись политическими декларациями и приветствиями с целым рядом государств и со штабом Северо-западной армии, послало соответствующую телеграмму о своем существовании верховному правителю, адмиралу Колчаку. Однако последний, несмотря на то что как и он сам, так и Северо-западное правительство являлись делом рук представителей английской буржуазии, 28 августа в телеграмме Юденичу сообщал, что он по-прежнему будет оказывать ему «всемерное содействие для успешного завершения борьбы с большевизмом в Петроградском районе», считая его единственным представителем военной и гражданской власти.

Колчак в данном случае входил в противоречие с политикой английского империализма, обязывавшей его как английского ставленника разделять точку зрения своих хозяев, но, с другой стороны, Колчак следовал своему политическому лозунгу борьбы с Советской Россией, т. е. продолжал сам и принуждал к этому своих номинальных подчиненных идти под знаменем «единой великой, неделимой России». В этом и кроется секрет «прямолинейности и принципиальной выдержанности» политики верховного правителя – адмирала А. В. Колчака. Отсюда категорическое нежелание Колчака признать независимость такого государства, как, например, Эстония, и демонстративное игнорирование Северо-западного правительства, принужденного признать независимость Эстонии.

Как уже указывалось, первым актом рожденного английским империализмом Северо-западного правительства было признание независимости Эстонии. Наступление на Петроград силами одной Северо-западной армии не сулило контрреволюции скорой победы над Советской властью. Поэтому Северо-западное правительство всеми силами старалось ускорить заключение военно-технического договора как с Эстонией, так и с Финляндией. Однако подобного рода переговоры затягивались, и вопрос о прямом и открытом выступлении Эстонии и Финляндии против Советской России оставался открытым. Основным условием оказания вооруженной помощи Юденичу Эстония и Финляндия выставляли требование о немедленном и безусловном признании их государственной независимости не только Северо-западным правительством, но и адмиралом Колчаком и Лигой Наций. Этот же вопрос являлся как раз преградой для всех руководителей белого движения на территории России. Стоит вспомнить хотя бы А. И. Деникина и его клику, которые целым рядом законоположений, интриг и просто применением физической силы вынудили национальные меньшинства на Северном Кавказе объявить открытую борьбу с южной белогвардейщиной. Национальный вопрос приобретал значительную остроту и на северо-западе России.

В противоположность национальной политике русской контрреволюции Советская Россия с первого дня своего существования провозгласила лозунг национального самоопределения народностей, населявших царскую Россию. Правительство Советской России неоднократно обращалось к государствам Запада и к народам всего мира с мирными предложениями. Для таких государств, как Эстония, Латвия, Финляндия, стоило только проявить добрую волю на пути к мирному разрешению всех назревших с Советской Россией конфликтов. Финляндия, получившая еще в декабре 1917 г. акт Совнаркома РСФСР о ее государственной независимости, но продолжавшая интриги против Советской России и поддерживавшая отдельные вооруженные банды, требовала санкции на свою независимость от воюющих с Советской республикой белогвардейцев. Что же касается Эстонии, Латвии и Литвы, то, захваченные в свою очередь обостренной внутренней гражданской войной, они только к концу 1919 г. стали проявлять нерешительные попытки вступить в мирные переговоры с Советской Россией. В ответ на ноту народного комиссара по иностранным делам Г. В. Чичерина от 31 августа 1919 г. к Эстонии, 14 сентября в Ревель съехались министры иностранных дел Финляндии, Латвии, Литвы и Эстонии для решения вопроса о мирных переговорах.

29 сентября 1919 г. открылась в Юрьеве так называемая согласительная конференция прибалтийских государств по тому же вопросу. Наконец, только 4 октября правительства Эстонии, Латвии и Литвы известили народный комиссариат по иностранным делам о своем согласии начать предварительные переговоры 25 октября в Юрьеве[254]. В ответной ноте советское правительство требовало ускорить момент начала переговоров, предлагая со своей стороны произвести встречу делегатов не 25, а 12 октября.

Одновременно с Ревельской конференцией в Риге состоялся так называемый «социалистический» съезд из представителей демократических течений в 4 прибалтийских государствах. Рижский съезд постановил требовать от своих правительств немедленного заключения мира с большевиками, для чего было решено обратиться за содействием к рабочим всех стран. Правительства прибалтийских буржуазных республик не могли не считаться с постановлением Рижского съезда, так как делегаты съезда являлись лидерами довольно влиятельных парламентских течений в каждом государстве. В частности, оппозиция к взятому эстонским правительством курсу внешней политики была настолько сильна, что через некоторое время заставила эстонское правительство ускорить разрешение вопроса о мирных переговорах с Советской Россией и предложить функционировавшему на территории Эстонии белогвардейскому Северо-западному правительству со всеми его учреждениями переехать из Ревеля в Нарву.

Однако начало переговоров с Советской республикой сознательно тормозилось Эстонией. Желая обеспечить себя на два случая – на случай победы белых или победы Красной армии в предстоящей операции против Петрограда, эстонское правительство затягивало всеми способами вопрос о мирных переговорах. Двойную игру эстонской буржуазии наиболее ярко характеризует следующее заявление министра иностранных дел Эстонии И. И. Носки, произнесенное в дружеский беседе с членом Северо-западного правительства М. С. Маргулиесом: