Кодекс 632 - Жозе Родригеш Душ Сантуш

Норонья уселся на садовую скамейку напротив центральной лоджии, лицом к статуе Гермеса, посланца олимпийских богов, проводника душ умерших в преисподнюю, покровителя лицедеев, торговцев и плутов, любителя тайн, давшего имя герметизму. Томаш подумал, что это божество как нельзя лучше подходит Кинте, месту, в котором каждый камень хранит свой секрет.

— Hi, Tom, — внезапно высунулся Нельсон из-за живой изгороди. — Извините, я тут немного заплутал.

Обрадованный Томаш вскочил на ноги.

— Ничего страшного. У меня было время полюбоваться пейзажем и подышать горным воздухом.

Американец огляделся.

— Странное место, правда? У меня от него… creeps. Как это по-португальски?

— Мурашки.

— Точно. У меня от него мурашки.

— Это Кинта-Регалейра, самое таинственное место в Португалии.

— Really? — изумился Молиарти, словно заново взглянув на дворцовый фасад. — А почему?

— На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, еще при короле, эту землю купил человек по имени Карвалью Монтейру. Все звали его Монтейру-Миллионщик, потому что участие в бразильских концессиях позволило ему скопить огромное состояние и сделаться одним из самых богатых людей в стране. Карвалью Монтейру был блестяще образован, интересовался тайным знанием и решил превратить это место в центр алхимии, эзотерики и прочей мистики. Он поддался модным в ту эпоху националистическим настроениям и всерьез мечтал о возрождении Португалии, расцвете Пятой империи, который должен был произойти при помощи мистического духа Открытий. — Томаш обвел рукой очертания дворца, четко, величественно, почти угрожающе проступавшие сквозь туман. — Обратите внимание на архитектуру. Она вам ничего не напоминает?

Молиарти, прищурившись, разглядывал белоснежный фасад.

— Хмм, — пробормотал он. — Может, Торре-де-Белем?

— Именно. Неомануэлино. Знаете, тогда над Европой витал дух возвращения к корням. Повсюду строили неоготику. Мануэлино — наша португальская готика. А вместо неоготики у нас неомануэлино. Здесь все дышит памятью об открытиях. Повсюду изображения на морские темы и кресты ордена Воинства Христова, португальских тамплиеров. А еще алхимические знаки, христианская символика вперемешку с античной и египетской. Видите те статуи? — Американец послушно повернулся к ряду молчаливых фигур из белого камня, окаймлявшему геометрически расчерченный французский парк. — Это Гермес, в его честь стиль назвали герметизмом, — рассказывал Томаш, медленно ведя указательным пальцем от одной скульптуры к другой. — Это Вулкан, хромоногий сын Юпитера и Юноны, следом Дионис, а еще Пан, сладострастный сатир, которого обычно изображали с рожками и копытами, вылитый дьявол, но куда добрее. Дальше идут Деметра, Персефона, Венера или Афродита, Орфей и — самая последняя — Фортуна. Все это божественные хранители места, стоящие на страже тайн Кинты. Давайте пройдемся.

Они двинулись вдоль шеренги статуй вглубь парка, по направлению к лоджии.

— Как там у старушки, с сейфом разобрались?

Томаш поник головой.

— Я не смог его открыть.

— Значит, ключ не подошел?

— Выходит что так.

— Странно.

— И все же я уверен, что мы не ошиблись: ребус отсылает к тому самому отрывку из «Маятника Фуко».

— Уверены, говорите?

— Абсолютно. Как вы помните, профессор Тошкану сомневался в генуэзском происхождении Колумба, а в отрывке говорится, что Колумб был португальским евреем. Все сходится, не так ли? — Томаш взъерошил себе волосы. — Возможно, мы что-то напутали с ключевым словом.

Собеседники поравнялись с Орфеем и Фортуной и, не доходя до лоджии, повернули направо и стали подниматься вверх по склону. Французский парк сменился английским, геометрическая четкость уступила место выверенному хаосу скал, валунов и зарослей. Здесь росли магнолии, камелии, пальмы, секвойи, экзотические растения со всех концов земли. Здесь же было странное озеро, все поросшее ряской: сквозь изумрудно-зеленую мантию проглядывала маслянистая черная вода.

— Озеро Желаний, — сообщил Томаш и добавил, указав на большое полукруглое отверстие, напоминающее вход в подземную пещеру. — А это грот Катаров, из него в озеро поступает вода.

— Жутковато, — прокомментировал Молиарти.

К озеру вела тропинка, вдоль которой валялись поросшие мхом валуны, а над ним был перекинут горбатый мостик. Прямо у воды, в тени гигантской магнолии, спряталась изящная беседка. В центре беседки лежала огромная раковина, из которой вытекала вода.

— Египетский фонтан, — объявил Томаш, приложив ладонь к стенке, напоминавшей перевернутую амфору раковины. — Видите этот рисунок? — По кварцевым колоннам и потолку гордо вышагивали длинноногие птицы. — Ибисы. В древнеегипетской мифологии ибис — воплощение Тота, бога мудрости и сакрального знания, давшего людям иероглифы. Знаете, кто был аналогом Тота у греков?

Молиарти покачал головой.

— Гермес. Черты Гермеса и Тота соединились в загадочном божестве Гермесе Трисмегисте из старинных алхимических трактатов. — Томаш разыскал на одной из колонн ибиса, державшего в клюве змею. — Вот символ гносса, то есть знания. Здесь нет ничего случайного, каждый рисунок, каждый камень, каждое дерево несет в себе тайный смысл, намек на скрытую истину.

— Но ибис не имеет отношения к Открытиям.

— Здесь все имеет к ним отношение. Ибис, как я уже сказал, символизирует тайное знание. О нем так сказано в книге Иова: «Кто даровал ибису мудрость?»… С чем еще связаны тайны и предсказания рубежа пятнадцатого и шестнадцатого веков? — Томаш смотрел на окутанные туманом стены дворца. — В Открытиях не последнюю роль сыграли тамплиеры, которые перебрались сюда из Франции, спасаясь от преследований. Своими морскими успехами Португалия во многом обязана именно им. Вокруг Открытий возник особый культурный пласт, замешанный на мистике, идее Золотого века и Возрождении. — Он поднял руку с четырьмя растопыренными пальцами. В этом месте всюду встречаются напоминания о четырех великих произведениях: «Энеиде» Вергилия; «Лузиадах» Камоэнса, португальского Вергилия; «Божественной комедии» Данте Алигъери и знаменитом эзотерическом тексте эпохи Ренессанса — «Hypnerotomachia Poliphili» Франческо Колонны. Их образы запечатлены в камнях Кинты. — Португалец приметил неподалеку от фонтана скамейку. — Присядем?

Над скамьей склонилась мраморная женская фигура с факелом в руках, ее охраняли два мраморных пса.

— Это пятьсот пятнадцатая скамейка, — объяснил Томаш. — Знаете, что означает число пятьсот пятнадцать?

— Нет.

— Это из «Божественной комедии» Данте. В пятьсот пятнадцатой терцине говорится о наступлении эры Святого Духа, когда на земле воцарятся мир и гармония. — Он процитировал наизусть:

Когда Пятьсот Пятнадцать, вестник бога,

Воровку и гиганта истребит