Казнь - Марина и Сергей Дяченко

– Простите, пожалуйста… Вы не могли бы уговорить мужа… поменьше влиять на детишек? Он ведь затягивает, будто, гм, как в какую-то секту, сын на него, м-м-м, молится, а муж как бы ревнует…

Ирена сделала большие глаза.

«Воспитанники» и в самом деле не столько гоняли мяч, сколько слушали, разинув рты, рассуждения «тренера». О чем он с ними говорил – для Ирены осталось тайной; спустя несколько недель команда дяди Анджея вызвала на товарищеский матч детскую команду городской спортивной школы – и продула со счетом шестнадцать-два.

– О какой модели может идти речь, если эти лбы в три раза быстрее бегают! – возмущался Анджей.

«Тренировки» как ножом отрезало. Окрестные мальчишки несколько дней находились в глубоком трауре.

Ирена знала, что сразу после того разгромного матча руководство спортшколы пригласило Анджея на должность старшего тренера. Более того – однажды ей позвонили по телефону и попросили повлиять на мужа – «Какая задумка! Какая стратегия! Будущее детского спорта… А за ним и спорта юношеского… А за ним и… Господин Кромар уже сейчас мог бы претендовать на высокий оклад, а в будущем…»

Она уныло повздыхала в трубку.

Анджей давно потерял интерес к слабосильным воспитанникам – а заодно к футболу; днями напролет просиживая за компьютером, он вдохновенно манипулировал переменчивыми и мертвыми, бессмысленными для Ирены символами…

* * *

– …Никто не видел, госпожа. Во всяком случае, люди, которых я расспросил… не видели. Ни плотного и черноволосого по имени Ян, ни худого шатена по имени Анджей…

Вероятно, источники бескорыстного рыцаря заслуживали доверия.

Вероятно, найти человека в городе и окрестностях достаточно трудно… или, наоборот, легко?..

Рек замялся, будто желая о чем-то спросить – и не решаясь.

– Говорите, Рек…

– Госпожа, вам следует сменить гостиницу. Вы привлекли внимание.

Последовала пауза; рыцарь Рек не знал, что его слова отложены на полочку, что Ирене необходимо время, чтобы осознать их.

– Чье внимание я привлекла, Рек?

Он посмотрел удивленно. Вероятно, это само собой разумеется, вероятно, Ирена сморозила глупость…

Под окном буднично бранились хозяйки. Где-то стучал топор, журчали, сливаясь по водостокам, моча и помои.

– Госпожа…

– Извините, Рек, вы не могли бы звать меня просто Иреной, без «госпожи»?

Он нахмурился:

– Госпожа… гм. Ирена… Поклянитесь, что вы и сочинительница Хмель – не одно и то же лицо.

Так.

Она сочла нужным присесть на кровать. По спине, по затылку прошелся противный нервный холод – так, начинается… Зря, зря Семироль смеялся над ней – «почему вы всего боитесь?»

МОДЕЛИ не любят ее. МОДЕЛИ выживают ее, отторгают, почему-то скромная женщина навлекает на себя всевозможные неприятности, гонения, беды…

Она с трудом взяла себя в руки. Нельзя волноваться – будущему ребенку вредно…

– Рек, а… откуда такая мысль? Почему именно сочинительница Хмель?

Рыцарь смотрел испытующе. Ее небрежный тон не обманул его. Он по-прежнему ждал ответа.

– Хорошо, я сменю гостиницу, – сказала она поспешно. – Только…

Смена гостиницы не поможет. Бежать, бежать из города, вернуться домой… То есть в развалюху, которая может считаться ее домом… Найти в окрестностях повивальную бабку – и родить, как предсказывал Семироль, на соломе, и будь что будет…

Будь что будет. А если ребенок умрет?! А если умрет она, а ребенок останется один в этом мире, сиротой, подкидышем?!

– Я и есть сочинительница Хмель, – сказала она хрипло. – Только… что я такого сочинила, чтобы меня преследовать?!

Рек молчал.

Некоторое время Ирена изучала его побледневшее лицо. Потом наклонилась, ища под кроватью дорожный мешок. Нащупывая среди собственной привычной одежды – куртка, брюки, ботинки – жесткие, свернутые трубочкой листы…

Она прихватила свои рассказы с собой. Она не могла их оставить…

Но и прочесть их она не решилась. Смешно или нет – она боялась разочарования.

«История о том, как голубка принесла мертвому юноше алую розу…» «История о рыцаре, который совершал зло, чтобы быть бескорыстным»… «История о скупце, который раздавал, чтобы»…

Что хорошего можно написать под таким названием?!

Рука ее шарила в темноте все более нервно. Свитков не было.

Шаги на лестнице – или это ей кажется?..

Забыв о конспирации, она вытащила мешок на свет. Рек может увидеть ее куртку и штаны – но, может быть, он не догадается, что это женская одежда, и не подумает об Ирене плохо…

Бумаг не было. В то время как Ирена отлично помнила, что…

Стук в дверь. Она невольно содрогнулась.

– Госпожа… Откройте.

– Кто там? – спросила она автоматически.

– Открывайте, именем герцога!..

Рек шагнул к двери. Лицо его было столь же сосредоточенным, как тогда, на перекрестке, перед разорением рынка… Но не это поразило Ирену. А поразило то, что рука рыцаря в кожаной перчатке лежала на рукояти меча.

Удары в дверь слились в непрерывный грохот. Гости больше не стучали – они ломились.

А что ж Семироль говорил – что в этом мире нет ни стражи, ни инквизиции?!

Она метнулась к окну. Второй этаж; руки невольно легли на чуть округлившийся живот. Нет, прыгать никак нельзя…

– Рек… Ради создателя… объясните мне – что происходит?!

Долгих несколько секунд они смотрели друг на друга. Светлые брови рыцаря изгибались двумя значками «тильда», а плотно сжатый рот казался не минусом даже – тире…

– Рек, – сказала она шепотом. – Защитите меня…

Дверь слетела с петель. Следом за ней в комнату ввалились двое – Ирена успела разглядеть только плюмажи на шляпах да огромные шпоры на сапогах, когда Рек коротко шагнул вперед и хватил ближайшего гостя мечом, плашмя, по голове. Гость рухнул, не успев поздороваться.

Второй развернулся, отводя клинок для удара; мечи встретились, и звук был такой, как будто кто-то позвонил в рельсу. Отпрыгнув, рыцарь наступил на край занавески, затрещала, расползаясь, ткань, рухнул умывальник, заливая ковер водой и устилая пол фарфоровыми черепками, разорванный гобелен повис на одном гвозде. Завизжала на лестнице служанка, произошло множество мелких событий, воспринять которые Ирена была не в состоянии, потому что случались они куда быстрее, чем она могла соображать…

Тот, кто вломился, стоял теперь спиной к стене, тяжело дышал, буравил рыцаря глазами:

– Я… при исполнении… Провидение… не простит.