Загадка Эдгара По - Эндрю Тэйлор

— Очень мило, папа. Но как же мистер Шилд?

— Не вижу никаких затруднений, — мистер Карсуолл взглянул на хозяина, склонившегося рядом с ним. — Наставник мальчиков прибыл вместо мистера Ноака, но на бал не идет, да и вообще он простой человек и его нужды легко удовлетворить, да, Шилд?

Я кивнул.

— Уверен, у вас найдется для него постель, — обратился Карсуолл к хозяину.

— Да, сэр. На чердаке имеется маленькая комнатка, и я взял на себя смелость приготовить и ее тоже.

— Отлично, — старик махнул рукой мисс Карсуолл, словно отгонял возможные возражения. — Видишь? Шилд отлично устроится на подвесной койке. И вообще мой опыт показывает, что молодые люди предпочитают мириться с лишениями. Шилд насладится свободой, а то, возвращаясь за полночь, мы тревожим его.

Хозяин пробормотал, что он премного обязан мистеру Карсуоллу, не говоря уже о том, как будет благодарен сэр Джордж. Он стрельнул глазами в мою сторону, очевидно поняв, какое положение я занимаю в доме мистера Карсуолла.

Коренастый угрюмый слуга подхватил мой саквояж и показал мне спальню. Я испугался, что не найду эту комнатенку самостоятельно. Внешний вид «Фендолл-Хаус» был обманчив, как, впрочем, и вид многих других зданий в Глостере. Комнаты, выходившие на улицу, были чистыми, новыми, просторными и элегантными. Однако большая часть номеров выходила окнами на задний двор, — затхлый муравейник узеньких лестниц, темных каморок, коридоров, по которым гуляли сквозняки, низких потолков и скрипучих полов.

Крошечная спаленка, в которую меня привели, жалась к крыше, но имела неоспоримое достоинство — собственную лестницу, по которой можно было попасть в плохо освещенный коридор, а оттуда на улицу через отдельный выход. Из слухового окна виднелась небольшая темная аллея, ведущая к новому крылу отеля из такого же красного кирпича, что и фасад дома.

Мы обедали все вместе в гостиной апартаментов Карсуолла довольно рано — из-за бала. Миссис Джонсон еще не приехала: она должна была вернуться после бала с Карсуоллами и миссис Ли и занять свою спальню, поскольку леди Руиспидж нужна была ее помощь.

Мистер Карсуолл, миссис Ли и мисс Карсуолл уже переоделись к балу. От нас с миссис Франт требовалось громко выражать свое восхищение, и когда поток комплиментов иссяк, троица принялась нахваливать друг друга. Миссис Франт грустила и большую часть времени молчала. Вокруг царила еще большая суета, поскольку остальные апартаменты тоже были сданы и их обитатели собирались на бал. И хотя мы закрыли двери в гостиную, до нас доносились звуки торопливых шагов, хлопанье дверей, громкие приветствия и советы.

Когда мы покончили с трапезой, время, казалось, остановилось. Только миссис Ли выглядела довольной: она смотрела на огонь, положив руки на колени; на столике перед нею лежала нераскрытая книга. Дама привыкла жить ради других. Миссис Франт что-то шила, устроившись на диване, почти все время молчала и отвечала лишь тогда, когда Карсуоллы обращались к ней. Я же сидел за столом, уткнувшись в старый номер газеты «Глостер».

Мисс Карсуолл не могла усидеть на месте, она то подбегала к окну и смотрела на улицу, то бросалась к зеркалу, то к миссис Франт и начинала о чем-то с нею шептаться. Я редко видел ее такой оживленной в Монкшилл-парк Общество нужно мисс Карсуолл как воздух, и сейчас она просто сияла при мысли о глотке этого самого воздуха. А я не мог унять боль оттого, что меня не берут с собой.

Однако волнение мисс Карсуолл было радостным, чего я не мог сказать о ее отце — он не находил себе места, но его нетерпение казалось пессимистичным. Сначала он безуспешно пытался завести беседу с миссис Франт. Он любезничал, но его комплименты звучали как оскорбление. Потом, еще не переставая говорить, он вытащил часы. Через десять минут повторил эту процедуру. По мере приближения бала старик становился все молчаливее, графин заметно пустел, а Карсуолл смотрел на часы чаще и чаще. В конце концов он оставил открытые часы на ладони и уставился на них с сосредоточенным видом.

Чай, который принесли нам в семь, на некоторое время разрядил обстановку. По крайней мере, хоть какое-то занятие, но, увы, и чай нельзя пить вечно. Вскоре в комнате снова повисло неловкое молчание, прерываемое лишь редкими репликами. Даже мисс Карсуолл затихла.

— Полвосьмого, — сообщил мистер Карсуолл, в который раз возвращаясь к этой теме. — Думаю, уже можно ехать.

— Папа! — воскликнула мисс Карсуолл. — Никто не будет разговаривать с людьми, притащившимися на бал так рано!

— Но хоть за каретой мы можем послать? На это уйдет какое-то время. Нам нужно занять места у камина.

— У камина?! Да там будут сидеть только торговцы с женами! — резко возразила дочь, поскольку ей, в отличие от родителя, привили светские правила поведения. — Они там прямо из-под полы торговать начнут! Уж поверь мне, все остальные пообедают позже и на балу покажутся позже.

Карсуолл ворчал, мисс Карсуолл возражала, но, судя по тому, как она топала ножками по ковру, ей не терпелось очутиться на балу. В итоге они с отцом сошлись на девяти часах и послали за каретой.

Мистер Карсуолл вцепился в свои часы и сидел так, пока шум в гостинице и на улице не подтвердил, что Карсуоллов не окружат всеобщим презрением за раннее появление на балу. За несколько минут до назначенного часа зашелестело платье миссис Франт, и она поднялась с дивана. Я тоже отодвинул стул.

— Прошу вас, не беспокойтесь, мистер Шилд, — подала голос миссис Франт, обращаясь к Карсуоллам и миссис Ли. — Кажется, волнения сегодняшнего дня несколько утомили меня. Вы меня извините, если я оставлю вас?

Я придержал для нее дверь. Когда она проходила мимо, всего в нескольких дюймах от меня, я ощутил влечение к этой женщине, меня тянуло к ней словно железные опилки к мощному магниту. Она подняла голову, и на мгновение мне показалось — я понадеялся — что она чувствует то же. Миссис Франт улыбнулась, пожелала мне спокойной ночи и удалилась.

— Бедняжка Софи, — вздохнула мисс Карсуолл, подходя к окну, привлеченная звуком прибывающих экипажей. — Так печально, когда не можешь развлекаться, а нашей милой Софи носить траур еще долгие месяцы. — Она отодвинула тяжелые портьеры и выглянула на улицу. — Ох!

— Что такое? — спросил мистер Карсуолл.

— Снег пошел. Огромные снежинки с блюдце величиной.

— Вот, что я вам говорил! Не стоило нам ехать!

— Пусть вас это не тяготит, папа. Десять к одному, что снег растает. Все говорят, что сегодня теплее. Кроме того, у нас есть еда, общество, жаркий камин и мягкие постели. В худшем случае, если нас и заметет снегом, хотя ничего такого, конечно, не случится, то, по крайней мере, со всеми удобствами, — она снова выглянула в окно. — Смотрите, сколько экипажей. А вот и наш подали к входу! Как было бы чудесно, если бы мы прибыли на бал сразу после Руиспиджей! Тогда мы могли бы встретиться в галерее и зайти вместе с ними. Здорово, правда? Все бы подумали, что мы приехали вместе!

Внезапно миссис Ли вышла из оцепенения: