Что я сделала ради любви - Сьюзен Элизабет Филлипс

Она терпеть не могла крепкие напитки, но надеялась, что лед уже растаял и сильно разбавил виски. Джорджи сделала большой глоток и теперь ждала, когда спиртное обожжет желудок.

Но ничего подобного не произошло.

Джорджи понюхала стакан и включила настольную лампу. Остатки жидкости имели коричневатый оттенок виски, но на вкус это был…

И тут до нее дошло. Брэм и его бездонные стаканы с виски… Неудивительно, что он никогда не казался пьяным. Все это время он тянул чай со льдом и, кажется, говорил, что именно пьет, но ей в голову не пришло ему поверить.

Выходит, он и правда избавился и от этого порока? И это ей совсем не нравилось. Брэму полагалось состоять из одних недостатков. Но кем он окажется без своих пороков?

Ответ пришел немедленно. Значит, он еще опаснее, чем она думала. По ее мнению, следует остерегаться человека, который старательно доказывает, что его словам и поступкам нельзя доверять.

Чаз тоже не могла заснуть. Ей предстояло столько работы! В доме полно гостей! Уборщицы не смогут прийти из-за карантина, поэтому все ляжет на ее плечи: готовка, уборка, постели, которые нужно будет застилать. Джорджи, конечно, попытается помочь, но от нее вряд ли будет существенная помощь. Она, наверное, даже не знает, как выглядит стиральная машина, не говоря уже о том, как ею пользоваться.

Чаз встала и пошла в туалет. Обычно она спала в футболке и трусиках, но сегодня натянула спортивные брюки.

Выходя из ванной, она заглянула в гостиную, где спал Эрон. Он был первым мужчиной, ночевавшим в ее квартире… Конечно, ей следовало бы испугаться, но Эрон был совершенно безвреден. Зато ей нравилось, что он немного ее побаивается, хотя старше и умнее ее. Жизнь была бы куда легче, имей она такого брата, как Эрон. Больше всего на свете она хотела иметь старшего брата. Такого, кто мог бы заботиться о ней.

Она была слишком занята, чтобы терзаться из-за того, что все выболтала Джорджи. Но сейчас, стоя в дверях, посреди ночной тишины, вдруг поняла, что не испытывает особенной паники. Она считала Джорджи своим смертельным врагом. Но даже Джорджи не осудила ее. И если злейшая врагиня не смотрела на нее как на грязь под ногами, может, и ей самой не следует считать себя грязью? Одно ясно: больше она не в силах лгать о своем прошлом или делать вид, будто ничего не было, тем более что выложила всю правду перед камерой. Наверное, Джорджи не упустит случая разместить пленку в Интернете.

А если она так и сделает? И что из этого?

Чаз долго стояла в дверях, думая о том, что ей пришлось вынести. Она ведь выжила, верно? И все еще жива. Мало того, получила прекрасную работу. Если кто-то брезгливо поморщится, это их проблема. Не ее. Все это время она притворялась, что прошлого вообще не было, но оно было. И ей нужно перестать прятаться, а иначе почему тогда она разоткровенничалась с Джорджи?

Чаз повернула голову в сторону книжного шкафа, куда сложила пособия для сдачи экзаменов на диплом об общем образовании и которые так и не открыла. Книги ей принес Брэм и объяснил, что многие люди, получив диплом, поступают в колледж. Он и сам когда-то так сделал.

Но хотя Чаз не собиралась идти в колледж и рвалась в кулинарную школу, для допуска к экзаменам тоже требовался такой диплом.

Должно быть, она слишком громко вздыхала, потому что Эрон заворочался. Жаль, что он так упрямится! Она была уверена, что, если бы он прислушивался к ее советам, Бекки давно бы обратила на него внимание.

— Что ты не спишь? — пробурчал он. Чаз шагнула к книжному шкафу.

— Не могу заснуть. Возьму что-нибудь почитать.

— Бери и проваливай.

Приятно слышать, что он начинает выражаться как настоящий мужчина, а не как последний сопляк.

— Это мой дом. Не забыл?

— Слушай, дай поспать!

Вместо того чтобы взять книгу, она уселась в кресло напротив него и поставила ноги на край сиденья.

— Что, если мы заразимся атипичной пневмонией?

— Это крайне маловероятно. — Эрон сел, зевнул и потер глаза. Он не разделся. Только туфли сбросил. — Полагаю, не повредит лишний раз обрабатывать посуду Ланса и Джейд.

Чаз обхватила колени.

— Поверить не могу, что Ланс Маркс и Джейд Джентри ночуют в этом доме.

Эрон надел очки и поплелся к кухне. Чаз встала и последовала за ним.

— Единственная знаменитость, которую до сих пор приглашал Брэм, — это Тревор. Он классный, и все такое, но мне хочется встретить настоящих звезд. Хорошо бы папаша Мег как-нибудь сюда заглянул!

Эрон налил воды в стакан.

— А Джорджи, по-твоему, недостаточно знаменита?

— Можно подумать, она мне интересна!

— Ты просто ревнуешь.

— Не ревную!

Чаз повернулась к двери.

— Просто считаю, что она могла быть поласковее с Брэмом!

— Это ему не мешало бы быть поласковее с ней. Она прекрасная женщина, а он ее не ценит.

— Я иду спать. Постарайся не слопать все мои припасы.

— Думаешь, я усну, после того как ты меня разбудила?

— Это твоя проблема.

В конце концов они сговорились посмотреть один из фильмов с участием Тревора. Чаз видела его трижды, поэтому быстро заснула, привалившись к подлокотнику дивана.

Проснувшись утром, она обнаружила, что Эрон примостился на другом конце дивана и мирно посапывает. Несколько секунд Чаз просто лежала и думала, как чудесно чувствовать себя в полной безопасности.

Джорджи боялась встретить утро лицом к лицу, и потому, когда Брэм, ее муж-трезвенник, поднялся с постели, зарылась лицом в подушку. Он открыл одну из выходивших на балкон дверей и глубоко вдохнул утренний воздух. Когда он погладил Джорджи по попе, она даже не пошевелилась. К чему торопить день, ужас которого ей предстоит запомнить навсегда?

Брэм вышел из спальни, и Джорджи ненадолго задремала. Но он почти сразу же вернулся.

— Ну что ты так шумишь? — проворчала она в подушку. — Я люблю сексуальных и молчаливых мужчин, помнишь?

— Джорджи…

Нерешительный голос никак не мог принадлежать Брэму. И вообще не принадлежал мужчине. Джорджи от неожиданности широко открыла глаза, перевернулась на спину и увидела стоявшую в дверях балкона Джейд Джентри, одетую во вчерашние брюки и топ и по-прежнему ухитрявшуюся выглядеть свежей и элегантной. Она собрала гладкие прямые волосы в простой узел на затылке, наложила сероватые тени на веки и подкрасила губы светлым блеском. Скромные украшения состояли из серебряных серег-обручей и простого серебряного обручального кольца.

— Сейчас половина девятого, — объяснила она, — и я подумала, что к этому времени вы уже проснетесь.

Джорджи зажмурилась от ударившего в глаза солнца и сунула под простыню руку с впечатляющим бриллиантом.