В теле пацана. Книга 3. Путешествие в Градир - Игорь Павлов

как на батюшку царя в голодные времена, и мне не нравится такое настроение. Удрученность эта витающая в воздухе уже ни к чему. Всё, проехали!

Так, надо разрядить обстановку.

Помню, как хорошо реагировали на мои рожки из волос суккубы на балу.

— И последнее, сёстры, — говорю важно. — Секундочку.

С этими словами переместил меч Уцарии, заодно проверив, не спиздила ли подлюка и его.

На зеркальном клинке моя физиономия вполне отчётливо отражается. Смотрюсь, уверенный, что девушки недоумевают. Мысленно представляю рожки золотые на голове, призывая живую броню.

В одно мгновение браслет на руке, которой держу клинок, исчезает! Всё же улавливаю, что он буквально в коже растворяется, обдавая прохладой, и на черепушке моей вырастают рога, самые настоящие, как у девок, точь в точь!! Чувствую нагрузку на шею, но это не беда.

От результата торжество захлёстывает в груди. Охренеть, как быстро и легко я это провернул.

Удлиняю их, чтобы минимум, как у Лихетты, ощущая при этом меж волос на коже, будто там масло разлилось, хотя с волосами в хвосте ничего не случилось, только раздвинулись. Хотя нет, похоже, насквозь золото проросло, показывая, что мы теперь единое целое. И ведь ни обода, на котором бы рога держались, ни ещё какой — то дополнительной конструкции сама броня не нарастила. Всё из черепа. Аж страшно.

Ну а что я хотел? Вес цепи ж не малый, а он с браслетов куда — то делся, ибо я его на запястьях и не ощущаю. Похоже, на кости перешёл. А то! Меня теперь не так просто и протаранить, как показала ночная практика. Масса решает.

Суккубки ахнули от увиденного сразу, стали переглядываться и хихикать. Сам я ужаснулся, что тот ещё мутант, но выдал весело:

— Как смотрюсь теперь, сестрёнки?

— Тебе очень идёт, Крис, — заулыбалась Лихетта.

— Красавчик, — защебетали соратницы, некоторые даже краснея.

— Теперь это многое объясняет, — выпалила Зоррин с явным подколом.

— Ну а где тогда хвост? — Раздалось от голубоглазой Муниры вроде бы с недоумением. Но это явный сарказм.

— А вы точно сейчас хотите увидеть мой хвост? — Киваю на свой пах.

Засмеялись воительницы в голос. Выдержав паузу, спрашиваю о давно наболевшем:

— Слушайте, пока все здесь собрались, спросить хотел. Раньше всё не получалось, и не то что бы этот вопрос так мучает меня. Короче, после наших голых танцев и догонялок кто — то своровал мою сперму, в смысле семя. Кто из вас, только честно?

Уже в процессе вопроса девицы стали переглядываться, а затем и перешёптываться. Хитрые, заговорческие взгляды, закулисное совещание, которое прерываю, продирая горло.

— И?

— Крис, тут такое дело, — начала говорить Лихетта неуверенно, а воительницы красные, глаза бегают. — Ты воин сильный среди мужчин, а это редкость. Никто не хотел упускать шанса.

— Какого, млять шанса? — В груди моей холодеет.

— Зачать ребёнка, — выдаёт серьёзно. Девки лица в землю уткнули!! Бесстыжие.

— В смысле⁈ — Ахаю. — Пальцем что ли?

Кивнула.

— Это вы сейчас так шутите?

Отрицательно мотнула головой.

— И как успехи? — Спросил, на последнем слове сипло.

А мордахи под ноги так и смотрят. Стыдно стало, козы?

— Сёстры, у кого вышло зачать? — Спрашивает Лихетта деловито, обращаясь к строю.

Зоррин вперёд делает шаг! За ней ещё три бесстыдницы. А следом вообще все.

Выдыхаю с облегчением.

— Вот вы и попались! — Восклицаю, сияя. — Не может быть, что у всех! Ха! Вы думаете, я такой тупой и не шарю в женских циклах? Период возможного зачатия не такой уж и большой за три рака, и у всех разный! Я бы ещё поверил, если бы вышло три — пять сестёр, но точно не все. Вы спалились, крошки.

Суккубки стали переглядываться, на лицах удивление.

— У нас не как у ваших женщин, — выпалила Зоррин, походу единственная, кто ещё в образе. Остальные давятся от смеха, который так и рвётся.

— Так всё, шутки в сторону, — хмыкаю. Потому что мне, млять, не смешно!!

— Да какие шутки, Крис, — продолжает с улыбкой Лихетта.

— Всё, не бесите меня, — бросаю и командую уже браво: — Так, мамашки, по коням!

Глава 28. Мои эксперименты

Трое суток спустя.

Мы продвинулись ещё примерно на сто километров по лесам Андарии, гоняя по просёлочным дорогам и всё больше углубляясь в дикие дебри. Если бы не андарские солдаты, которые всё ещё с нами, мы бы точно заблудились. Несколько сомнительных развилок чуть в сторону не увели. А так вроде едем правильно.

За глаза Белоис ругается, почему мы не поехали по главным магистралям, где можно спокойно ночевать в гостиницах городов и кушать господскую еду.

Температура упала градусов до десяти днём и до пяти ночью, и ночевать в палатках без походных печей стало проблемой. А если учесть, что большая часть зимних мехов сгорела при нападении на село, греться вообще нечем.

Поэтому любая самая захудалая деревенька на пути для нас настоящий праздник.

Вот как сейчас. Деревенька в шесть домов с населением меньшим, чем наш отряд, у небольшой речки со своим хозяйством: огородами и мелким домашним скотом. Вполне дружелюбные крестьяне преимущественно старики да малолетние дети, упомянувшие, что их лорд о них давно забыл.

Выяснив у местных, что на сорок комье вперёд нет никакой цивилизации, мы решаем оставаться отдыхать уже днём. Половина лошадей хромает, а здесь вроде как даже кузница есть, подковы обновить смогут.

Личный состав размещается в сараях и двух гостеприимных домах на отдых и сон. Чтобы в ночи выехать дальше и одним броском добраться до следующего села. То, что ночью не заблудимся, нас уверили крестьяне, ибо дорога лишь одна. А все побочные развилки вряд ли собьют нас с толку даже в темноте, они практически не хожены.

Здесь сетую и на своё ночное зрение. В любом случае долго оставаться в деревне не собираюсь, как Белоис не уговаривает выезжать утром. Хрен ему.

Предчувствие у меня дурное.

Судя по картам и расспросам стариков, дней через восемь — десять мы пересечём границу Андарии и вступим во владения Энисуэллы, где уже преимущественно равнинная местность. И ещё не растаяли снега.

На пути нас ждёт крупный андарский портовый город Канопус, где всё же придётся остановиться. И это будет последний перевалочный пункт в Андарии. Как нас встретит другое королевство, это ещё вопрос.

Но в данный момент меня волнует другое.

Мой член. Нет, с ним всё хорошо, как и с телом в целом. За сутки я восстановился, а на третьи уже рву и метаю кого — нибудь прибить. А иногда и трахнуть.

Дело в другом. Хорошо с ним, похоже, не только потому, что я в степени боевой формы переходил почти одновременно с Имирой. Похоже, живая броня реагировала на возникающую боль и закрывала собой раны. Мне даже стало смешно, ибо она явно утолщала член. Вряд ли в самом начале секса, но потом уж точно. Пусть на миллиметры, но, думаю, ненасытная сука всё почуяла, как надо.

Сейчас вопрос не в этом. А точнее не об этом.

Раздав указания и убедившись, что все довольны, я отошёл подальше от деревни. Прогулявшись вдоль речушки шириной не более трёх, местами пяти метров, выбрал небольшую площадку, обрамлённую кустиками с трёх сторон. Судя по раздвоенным сучкам, воткнутым у берега, здесь ловят рыбу, но сейчас никого. Мои воительницы умотали за добычей в лес и на разведку, одна решила порыбачить чуть ближе к деревне, как местные посоветовали, мол, прикармливают.

Здесь я один.

Наконец, могу спокойно уединиться днём. И понять, с чем имею дело. Поэтому без стыда и совести спускаю штаны!

Ну — ка, посмотрим. Писька вялая, и от холода скукоживается ещё больше. Но не сложными манипуляциями я ставлю свой член в боевое положение довольно быстро. Призываю мысленно броню, пока не упало!

Не успеваю и глазом моргнуть, член мой, будто снизу ворота с обеих сторон заехали по стволу, замыкается в золотой цилиндр! От тяжести начинает давить вниз. Убираю скорее. Млять, что — то не то.

Отдышавшись, пробую ещё раз. Та же самая хрень, только теперь тянет меньше и сама броня светлее.

Под шум течения думается хорошо. Прячу член, убедившись, что золотая броня спокойно туда доходит. Теперь можно экспериментировать, используя палец. Наращиваю броню на указательный. Тяжелеет, давит. Думаю о дискомфорте, и он пропадает, а броня светлеет!

Получается, чем светлее она, тем меньше весит? Нет, здесь что — то другое. Плотность? Кольца чёрные очень плотные, потому что цепь вжалась в них вся, однако вес я не ощущаю, он каким —