Макабр. Война на восходе - Мила Нокс

Из разговоров стало ясно, что братья Урсу — как Змеевик с Харманом, только для северян. В детстве их украли цыгане, и все, что они помнили о прошлом, это фамилия Урсу. То есть Медведь. У цыган они ухаживали за ручным медведем, но как-то тот взбесился и напал на старшего брата. Младший его защитил ценой жизни. И вернулся нежителем-бераколаком, то есть перекидышем-медведем.

— Ох и достали нас медведи, — вздохнул старший Урсу. — Ей-богу, когда уж отстанут? Чуть в лес — сразу какой-нибудь шатун притащится. Проклятье медвежье, чтоб его… Но напасть у нас была и похуже…

Урсу звучно отхлебнул питье.

— Белый Слепец?

— Белый… Червец, — процедил Урсу и, отхаркнув, сплюнул в костер. — Чертова тварь… Припоздал твой гонец, стригои напали раньше. Мы тоже потеряли добрую половину…

Урсу помрачнел, уставился в костер, потом плеснул из кружки в огонь.

— Братья, братья… Ввосьмером мы остались. Хорошо, мой Названый уцелел — впрочем, мне он всегда братом был, не Названым, а родным! — Он махнул кружкой в младшего Урсу. — Если б его грохнули, я бы этого Белого Червеца так легко не отпустил… Легкая ему смерть досталась. Он появился посередь битвы словно из воздуха: правду говорят, невидимка! Давай орать на нелюдимцев, трясти какой-то ерундовиной блестящей в руках — четки, что ль… А твари совсем озверели. Он вроде как ненависть в них усилил, а они и так злющие — сам черт их, видать, боится! Брат, не знаю, каким чудом мы их порешили. Господь помог, не иначе…

Старший Урсу перекрестился и прочел коротенькую молитву. Вангели, сидевший в отдалении по другую сторону костра, вскинул голову, и Тео заметил, что глаза мэра удивленно округлились.

— Я бросился на Слепца, но… Не представляешь, брат! Прошел сквозь него! Но зато как увидел он, что его нелюдимцы побеждены, издал крик — веришь, громче, чем те твари черные? Аж до костей пробрал! Топнул ногой… и растворился. Сгинул. Так что… — Он плюнул и, утерев нос рукавом, поднял чашу. — До дна пьем! Мы победили Белую Тварь!

— До дна!

Охотники загалдели, застучали кружками. Шныряла разом опустошила свою, и по раскрасневшимся щекам девушки Тео понял, что она уже не совсем трезвая. Вик это тоже заметил. Но в первую очередь — старший Урсу. Он расплылся в ухмылке и встал с места.

— Чего молчим? Оболтусы, давайте музыку!

Охотники вытащили сопелки, наи и заиграли. Старший Урсу вразвалку подошел к Шныряле:

— Не желает ли дама танцевать?

— Дама желает по мордасам надавать!

Урсу хохотнул:

— Это мы мигом организуем! Эй, громче музыку!

Охотники заиграли веселенький жок, Урсу подхватил Шнырялу с земли и, прижав к себе, понесся вскачь вокруг костра. Девушка что-то орала, но Урсу только сильнее ее кружил. Санда захихикала, а Тео вдруг предложил:

— А ты — хочешь?

— Смеешься?

— Нет.

Их обуяла радость. Они победили! Йонва сгинул! Выпитая брага хлынула Теодору в голову, и горести отступили. Он подхватил Санду под локоть, и они присоединились к танцующим. Вскоре заплясали и остальные Охотники, и пошла пьянка и танцы до упаду. Тео кружился с Сандой, обнимая ее за талию, и девушка заливисто хохотала, когда он наступал ей на ноги. Шныряла громко топала, размахивала кружкой и ругалась направо и налево, грозя отрезать Урсу ноги, если тот еще раз на нее наступит, а Охотник восхищенно таращился на Дику.

Один Змеевик сидел возле костра точно в воду опущенный. Он, вероятно, пытался делать «пристойный вид», но видок у него был как на поминках.

Шныряла вошла в раж: столько проклятий от нее Тео никогда не слышал. Она кружилась вокруг костра, размахивая платком, и ее длинные золотисто-рыжие волосы полыхали в ночи вторым костром. Урсу завороженно топал следом, а под конец празднества и вовсе бухнулся перед ней на колени.

— Еще не видал такой чертовки!

— И не увидишь! Я тебе глаза сейчас… ик… выколю!

Урсу эта угроза не остановила, он пополз к дикарке, протягивая к ней руку. Шныряла на заплетающихся ногах побрела на свое место.

— Не уходи! Шныряла! Погоди!

— Чего те?

Она развернулась и снова икнула, растрепанная и красная от танцев и вина. Из-за ее спины выглядывал обомлевший Вик.

— ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ!

Музыка взвизгнула и стихла. Кто-то рядом с Тео пробормотал:

— Так, Урсу перепил — уже к нежительнице пристает!

— Стригоем буду, если набрешу: такую невесту и искал!

— Опоздал, голубчик, ик! — хихикнула Шныряла и, потеряв равновесие, рухнула навзничь прямо на колени сидящему Вику.

Тот секунду глядел на нее стеклянными глазами. Шныряла что-то пробормотала. Он склонился, бренькнув косами, и девушка закинула руку ему за шею. Шныряла пыталась что-то выговорить непослушными губами, и едва Вик это услыхал, как вскинул подбородок. На его лице сияло редкое чувство. Победа. Мертвый Господарь подхватил вялую Шнырялу на руки и понес под деревья.

— Кхем, ну, я думаю… Этой барышне нужно просто хорошенько выспаться… Уложу ее спать… Извините…

Тео уловил на его губах довольную улыбку.

Они улеглись под елями на лежанки из лапника, постелив сверху соломенные подстилки. Тео засыпал сытый и счастливый. Новость о том, что Йонва разбит, грела изнутри так сильно, что ему было даже жарко. А может, долю тепла добавило выпитое варево? Он слышал, как веселые Охотники укладываются, перебрасываются шутками и что-то напевают. Шныряла уже давно храпела под елью, а Вик лежал рядом, сложив руки на груди, и смотрел в ночное небо распахнутыми глазами. О чем он думал, оставалось гадать. Урсу улегся тоже, недовольно зыркнув на эту парочку. Кажется, он уже начал смекать, что к чему.

«Два больных нашлись, — хохотнул про себя Тео. — Что один странный, что другой. Глядишь, еще и передерутся из-за нее! Ну и дела, может, и вправду на свадьбе Шнырялиной потанцуем?!»

Костер еще выпускал в небо искры. Забрезжил серенький рассвет. Тео уже почти заснул, как различил, что пришла Санда. Легла и начала возиться.

— Ты чего?

— Уснуть не могу… — пробормотала она. — Не привыкла спать днем…

— Неужто не устала?

Санда замолчала. Вдруг подняла голову и посмотрела в лес. Тео перехватил ее взгляд.

— Что такое?

— Да… показалось…

Это Теодору не понравилось. Он притворился, что спит. Но ясно слышал: Санде неспокойно. Наконец она снова встала и побрела прочь. Теодора разрывали противоречия: с одной стороны, он понимал, что идти вслед за девушкой дурная затея. Может, ничего особенного? И все же… Ему вспомнилось путешествие в Полночь, когда Санда стала секретничать. Тогда Вангели пытался склонить ее на свою сторону, убедив, что Тео опасен…