Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона - Жорж Сименон

Он опоздал на несколько минут. Перед каменными ступенями толпились зеваки. Стоял там и фотограф.

— Бен Гэллоуэй там? — спросил он.

— Его только что увезли.

— Куда?

— В тюрьму графства.

— Он встречался с окружным прокурором?

— Их обоих отвели в его кабинет, но там они пробыли всего несколько минут.

Его не узнали. Он попытался толкнуть застекленную дверь, но она не поддалась. Находившийся внутри однорукий служащий в форменной фуражке сделал ему знак, чтобы он прекратил попытки.

— Он вам не откроет, — сказал старый господин. — Ровно в пять часов он закрывает двери и никого не пускает.

— Окружной прокурор еще не ушел?

— Вполне возможно. Я не видел, как он выходил. Но он тем более не примет вас после положенного времени.

Старик с шатавшейся вставной челюстью смотрел на него, лукаво улыбаясь.

— Вы его отец, не так ли?

Гэллоуэй кивнул головой. И тогда старик добавил писклявым голосом:

— Ну и славный же у вас сынок! Есть чем гордиться!

Дейв впервые почувствовал, что к нему из-за Бена питают беспричинную злобу. Старик ушел, усмехаясь. А он, растерявшийся, ничего не понимавший, следил глазами за ним.

Все с самого начала пошло плохо. Он должен был последовать совету лейтенанта и сразу же нанять хорошего адвоката. Разве он знал, какие формальности необходимо выполнить, чтобы добиться встречи с заключенным? У него, безусловно, были права, но он не знал какие. Во что бы то ни стало надо защитить Бена. Нельзя допустить, чтобы Бен продолжал говорить и вести себя как ребенок.

Он вернулся в гостиницу, поскольку не знал, куда идти.

— Могу ли я видеть управляющего?

Его не заставили ждать, а сразу ввели в небольшой кабинет рядом со стойкой регистрации. Управляющий был без пиджака, в рубашке с засученными рукавами.

— Сид Николсон, — представился управляющий.

— Дейв Гэллоуэй. Полагаю, вы знаете, почему я приехал сюда.

— Да, мистер Гэллоуэй, я знаю.

— Я пришел к вам, чтобы спросить, не могли бы вы мне рекомендовать лучшего адвоката графства. — И добавил с совершенно излишним бахвальством: — У меня деньги есть. Неважно, что он возьмет дорого. Мне есть чем ему заплатить.

— Вам следует попытаться договориться с Уилбуром Лейном.

— Он лучший?

— Да, и не только в Либерти. Почти каждую неделю он выступает в суде в Нью-Йорке и Олбани. К тому же он друг губернатора. Вы хотите с ним встретиться сегодня вечером?

— Если это возможно.

— В таком случае я позвоню ему немедленно, поскольку, покинув контору, он отправится играть в гольф. И тогда у вас не будет ни малейшего шанса встретиться с ним.

— Пожалуйста, прошу вас.

— Джейн, соедини меня с Уилбуром Лейном.

На том конце провода трубку взяла секретарь, которую управляющий тоже назвал по имени.

— Патрон еще не ушел? Говорит Сид Николсон. Я хотел бы сказать ему пару слов. Это срочно… Алло! Уилбур? Прости, что пришлось тебя побеспокоить. Ты собирался уходить?.. У меня здесь человек, который нуждается в твоих услугах… Не догадываешься?.. Да, это он… Он в моем кабинете… Ты можешь его принять?.. Я пошлю его к тебе… Доброго вечера…

— Где он находится? — спросил Гэллоуэй, который все слышал.

— Вы пойдете вниз по улице до тех пор, пока не увидите справа небольшую методистскую церковь. Прямо напротив стоит большой белый дом в колониальном стиле. На нем висит доска, на которой написано «Лейн, Пеппер и Даркин». Джед Пеппер занимается только делами, связанными с налогами и наследством. Что касается Даркина, он умер полгода назад.

Бюро были закрыты с пяти часов, но, по всей видимости, секретарь поджидала его, стоя у окна, поскольку она сразу открыла дверь, едва он начал подниматься по ступеням.

— Мистер Лейн ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Мужчина, у которого были седые волосы, но еще молодое лицо, более крупная, чем у Гэллоуэя, голова и широкие плечи, как у игрока в регби, встал и пожал Гэллоуэю руку.

— Не стану утверждать, что я вас ждал. Это было бы хвастовством. Но звонок моего друга Сида не удивил меня. Присаживайтесь, мистер Гэллоуэй. В вечерней газете я прочитал, что вы напрасно съездили в Индианаполис.

— Мой сын здесь.

— Я знаю. Я буквально минуту назад связался с Джорджем Темплем, окружным прокурором и к тому же моим старинным приятелем. Он тоже сразу же понял, о чем идет речь.

— Я очень прошу вас взять на себя защиту моего сына. Я не богат, но у меня есть примерно семь тысяч долларов сбережений и…

— Мы обсудим это позже. С кем вы говорили в Индианаполисе?

— С человеком, который там, судя по всему, возглавляет местное отделение ФБР. Мне не назвали его фамилию.

— Что вы ему сказали?

— Что я уверен: все прояснится после того, как я поговорю с Беном.

— Но ваш сын отказался встречаться с вами. — Увидев, что Гэллоуэй удивился, он объяснил: — Об этом напечатали в газете. Видите ли, очень важно, чтобы с этой минуты вы перестали говорить о деле с кем бы то ни было, особенно с журналистами. Даже если вам зададут с виду безобидные вопросы относительно вашего сына, не отвечайте. Темпль не пожелал воспользоваться ситуацией и учинить им допрос, едва они сошли с самолета. Они провели в его кабинете лишь несколько минут, чтобы выполнить необходимые формальности. Потом он сразу же отправил их в тюрьму. Поскольку вы хотите, чтобы я защищал вашего сына, я завтра буду присутствовать при его первом допросе. Вероятно, мне даже удастся поговорить с ним до допроса.

Он спросил в упор, вставляя сигару в мундштук с золотым ободком:

— Какой он?

Дейв покраснел, поскольку не понял точного смысла вопроса и боялся ошибиться в очередной раз.

— Он всегда был спокойным разумным ребенком, — ответил он. — За шестнадцать лет он ни разу не доставил мне неприятностей.

— Каким он был, когда вы увидели его в Индианаполисе? В газете написано, что вы столкнулись лицом к лицу в зале аэропорта.

— Не совсем лицом к лицу. Я стоял в толпе.

— Он вас видел?

— Да.

— Он выглядел смущенным?

— Нет. Это трудно объяснить. Я полагаю, ему было неприятно видеть меня там.

— Его мать жива?

— Думаю, да.

— Вы не знаете, где она сейчас?

— Она рассталась со мной пятнадцать с половиной лет назад. Уходя, она оставила мне шестимесячного ребенка. Три года спустя какой-то человек пришел и попросил меня подписать бумаги, чтобы она могла получить развод.