Дочь Великого Петра - Николай Гейнце

Нервы его были страшно возбуждены. Два скелета, найденные им в роковой беседке, стояли перед ним неотступно. Он приказал оседлать себе лошадь и помчался куда глядят глаза. Он скакал до полного изнеможения и вернулся домой только к ужину. Несмотря на сделанный моцион, есть он не мог. Выкурив на сон грядущий трубку в своем кабинете, князь Сергей Сергеевич удалился в спальню.

Усталость и нравственная и физическая взяла свое, и князь заснул. Вдруг он был разбужен тремя сильными ударами, раздавшимися в стене, прилегавшей к его кровати. Князь Сергей Сергеевич вздрогнул и проснулся. То, что представилось его глазам, так поразило его, что он остался недвижим на своей кровати. Он почувствовал, что не может пошевельнуть ни рукой, ни ногой, хотел кричать, но не мог издать ни одного звука.

Вся спальня была наполнена каким-то белым фосфорическим светом. У самой его кровати стоял тот самый старый боярин, который являлся ему во сне прошлой ночью. Но видение вчерашней ночи было смутно. В памяти князя остался лишь легкий абрис сонного видения да грозящий ему неимоверной величины палец, который затем уперся ему в грудь так сильно, что он с трудом дышал.

Теперь же боярин стоял перед ним как живой. Князь Сергей Сергеевич даже уловил некоторое сходство стоявшего с его отцом и с ним самим.

— Ты нарушил положенное мною заклятие, — сказал призрак, — твое спасение в любимой тобой девушке. Береги ее… Адские силы против вас…

Голос призрака, казалось, шел из пространства, он не шевелил губами, произнося слова, и смотрел на князя строгим, суровым взглядом. Едва он окончил свою речь, как мгновенно исчез. С его исчезновением потух и фосфорический свет, наполнявший спальню князя.

К последнему возвратилась между тем способность движения. Первым его делом было вскочить и зажечь свечу. В спальне, конечно, не было никого, и дверь в кабинет была плотно затворена.

«Ужели это был сон?» — мелькнуло в голове князя, но он тотчас отбросил эту мысль.

Троекратный стук, которым он был разбужен, еще до сих пор отдавался в его ушах. Присутствие старого боярина было для него так ясно, что он не только видел его, но ощущал всем своим существом это его присутствие в комнате. Сказанные им слова глубоко запали в память князя.

— Ты нарушил положенное мною заклятие, твое спасение в любимой тобою девушке. Береги ее! Адские силы против вас! — повторил несколько раз князь Сергей Сергеевич слова призрака.

Сердце его болезненно сжалось. Опасность стережет, значит, не его одного, а и княжну Людмилу. При этой мысли князь Сергей Сергеевич почувствовал приток в организме свежих сил.

О, он не даст в обиду княжну! За нее он готов бороться даже с адскими силами. Надо поскорей получить право быть ее настоящим защитником. Надо сделать предложение, но прежде объясниться с ней самой.

Так решил князь. Это решение не только совершенно успокоило его, но даже окрылило надежды на радужное будущее. Если действительно предок его вышел из гроба и явился к нему, то, несомненно, из его слов можно заключить, что он не очень рассержен за нарушение им, князем Сергеем Сергеевичем, его векового заклятия. Иначе он был бы грозней, суровей и не предостерегал бы его от беды, которая висит над головой любимой им девушки.

— Твое спасенье в любимой тобою девушке.

Эти слова призрака с особенным внутренним удовлетворением вспоминал князь Сергей Сергеевич. Он видел в них благословение предка на брак с княжной Людмилой, благословение, дать которое явился выходец из могилы.

Было ли в этом какое-либо дурное предзнаменование?

Этот вопрос князь Сергей Сергеевич не задумываясь решил отрицательно. Он, впрочем, после долгого размышления, нашел нужным скрыть от княжны Людмилы его ночное видение. Она, как еще очень молодая девушка, естественно, может придать преувеличенное значение таинственному явлению и сообщению с того света. Это напугает ее и даже может отразиться на ее здоровье.

Рассудив все таким образом, князь начал свой день обычным образом, отдав приказание людям приготовить к пяти часам вечера чай на террасе.

«Я обещал ей пить чай в беседке… Но это невозможно… До Зиновьева уже, вероятно, успело дойти известие о вчерашней находке, а потому она поймет…» — мелькнуло в голове князя.

Он всецело отдался приготовлению к вечернему приему желанных гостей. Лично сам отправился в великолепные оранжереи, чтобы выбрать лучшие фрукты, и долго совещался с главным садовником по поводу двух букетов, которые должны были красоваться на чайном столе перед местами, назначенными для княгини и княжны. Из оранжереи князь пошел бродить по парку. Говорят, что преступника всегда как-то особенно тянет к месту его преступления. Этим странным явлением в психической жизни человека часто пользовалось земное правосудие для открытия виновного.

Князь Сергей Сергеевич, незаметно для себя, направился именно к тому месту парка, которое было расчищено вчера по его приказанию. Заросшую часть парка нельзя было узнать. Вычищенные и посыпанные песком дорожки, подстриженные деревья ничем, казалось, не напоминали о диком, заросшем, глухом, таинственном месте, где над кущей почти переплетавшихся ветвями деревьев высился шпиль заклятой беседки с пронзенным стрелой сердцем.

Только она одна, эта каменно-железная свидетельница давно минувшего, которую нельзя было совершенно изменить и преобразить волею и руками человека, указывала, что именно на этом месте веками не ударял топор и по траве не скользило лезвие косы. Но и самая беседка все же несколько изменилась и сбросила с себя большую часть таинственности.

Это произошло отчасти от сумрачной окружающей местности, ставшей более открытой и не бросавшей на нее мрачную тень, и, наконец, от отворенной двери, вымытого пола, стекол и даже стен. Беседка как будто даже манила к себе гуляющего. Такое, по крайней мере, впечатление произвела она на князя Сергея Сергеевича.

Он совершенно спокойно вошел в нее и опустился не смутясь на одну из двух поставленных в беседке по его же приказанию скамеек. Внутри беседки было положительно уютно. Ничего не говорило о смерти, несмотря на то что только вчера вынесены были отсюда останки жертв разыгравшегося здесь эпилога страшной семейной драмы, несмотря на то что эта беседка, несомненно, служила могилой двум любившим друг друга существам. Быть может, именно эта их любовь и смягчала впечатление о их смерти.

Любовь не умирает. Она всегда говорит о жизни. Она сама — жизнь.

Встретив княгиню и княжну, как мы сказали, на крыльце, князь Сергей Сергеевич провел дорогих гостей на террасу, где был изящно и роскошно сервирован стол для чая.

— Зачем это все, мы запросто… — заметила княгиня Васса Семеновна, окидывая все же довольным взглядом сделанные приготовления, доказывавшие, что она с дочерью в доме князя действительно дорогие, желанные гости.

— Помилуйте, княгиня, для меня сегодня праздник…