Про падение пропадом - Дмитрий Бакин

Крейг поднялся на палубу.

Стояла чудесная погода. Море сверкало под солнцем. Над головой хлопали белые мантии парусов, а в воздухе бесились чайки.

Частые, глухие выстрелы, похожие на хлопки при выбивания ковра, вскоре смолкли.

* * *

28 января 1596 года чистокровный англичанин, знаменитый пират и талантливый флотоводец, произведённый королевой Англии Елизаветой в рыцари и назначенный вице-адмиралом английского флота Фрэнсис Норман Дрейк, молча лежал в луже крови на фрегате «Золотая лань», имея на теле два пулевых ранения и массу заслуг перед своей страной.

В памяти его были свежи морские походы, пьянки, грабежи, убийства, улыбка королевы Елизаветы, которую он любил, кончина Генри Хоукинса, порт Нобре-де-Диос в огне, шум водопада на острове Кюросад, где воздух чист, как тысячи лет назад, и где он в минуты пьяных мечтаний, забывая про золото, видел себя с королевой Елизаветой, такой же доступной для него, как деревенская пастушка.

Пираты похоронят его в море, после чего «Золотая лань» будет захвачена испанским линейным кораблём и потоплена недалеко от Веракрус. Единственный человек, оставшийся в живых во время последнего боя «Золотой лани», чудом доберётся до земли и объявит, что пират Фрэнсис Дрек скончался от расстройства желудка и от забот, преисполнивших его душу и сердце. Ему поверят.

После Фрэнсиса Дрека рождались, становились пиратами, грабили, убивали, весело жили и погибали Роберт Кавендиш, Пит Хейн, Даниэль Монбар, Бартомео Португалец, Пьер Большой из Дьепа, Рок Бразилец, Жан-Давид, Франсуа Олонэ, Михаел Баск, Генри Морган, «генерал» Граммон, капитан ван Хорн, капитан де Граф, Жан Барт, Роберт Сюркуф, Рене Дюге-Трэн, Жан Лафитт, Тич — Чёрная Борода, капитан Кид… Которыми люди украсили богатую историю человечества.

Гвинея

Два матроса закрутили вымбовку брашпиля, и якорная цепь застучала по бокам шлюза. Вода была прозрачной, как воздух, и был виден волнистый песок дна цвета спелого кукурузного початка. На мачтах матросы стягивали паруса и привязывали короткими верёвками через каждые два метра к несущим реям.

От берега отделилась шлюпка и стала быстро приближаться к «Мэриголу». На носу стоял сияющий Уолферт.

— Для Уолферта сегодня день седьмой от рождества Христова, — сказал Батлер. — Как видно нас похоронили.

Шлюпка глухо ударилась в борт фрегата, и Уолферту бросили тали. Он ловко поднялся на палубу и дрожащим от радости голосом поздоровался с Крейгом и Батлером.

— Сколько негров вы поймали, Уолферт? — спросил Батлер.

В лесу раздавались редкие выстрелы. Уолферт сказал, что послал двадцать человек с мушкетами пострелять дичь, и сказал, что нужно послать еще двадцать из его команды — они, мол, немного знают окрестный лес, потому что народу очень много и все изголодались по жареному мясу.

— Напрасно мы поднимали такую пальбу, — сказал Прайс. — Гвинейские негры научены англичанами еще в прошлом веке.

— Вряд ли они здесь есть, — сказал, усмехнувшись Батлер. — Иначе они пришли бы поздороваться и погостить. — Честно говоря, эти прекрасные места не располагают к охоте, и священный долг белых — сохранить эти прекрасные места, — сказал он сладким тоном миссионера. — Высокое предназначение белых в этих прекрасных местах убивать чернокожих и слонов, сохранять белые еще не научились, кроме денег, разумеется.

Батлер снял кожаный жилет, стянул сапоги и подошел к штирборту.

— Чертово похмелье, — буркнул он, взобрался на перила и прыгнул головой вниз, широко раскинув руки. Он вынырнул в сорока футах от корабля, тряхнул мокрыми волосами и не спеша поплыл к берегу. Матросы смеялись. Крейг усмехнулся.

— Буйный, непонятный человек, — сказал раздраженно Уолферт.

Когда Крейг сошёл на берег, матросы Уолферта развели костры, воткнули толстые рогатки по обе стороны от огня и жарили мясо антилоп. Отрубленные копыта и головы побросали в океан. Там, где несли отрубленные головы антилоп, протянулось бесконечное отточие крови.

Понемногу прибывали матросы Батлера, Крейга и Прайса. Изголодались по мясу.

Остров Рам-Ки. Каменное племя

Остров Рам-Ки находился в двух милах от Сан-Сальвадора. Его площадь не превышала двадцати квадратных миль. Водоемов с пресной водой на острове не было, и индейцы пользовались карстовыми колодцами, достигавшими тридцати пяти футов в глубину. Перед тем, как пить — воде давали отстояться.

Большую часть острова покрывали белые скалы с глубокими холодными пещерами и подземными озёрами. В северной части острова выделялась скала, очень похожая на строение Вестминстерского аббатства. Природа, как всегда, опередила человека. Сезон дождей стоял с мая по октябрь. Вместе с дождями на остров обрушивались ураганы, терявшие силу ближе к ноябрю. Зимой они бывали значительно реже. Летом индейцы искали убежище в пещерах — ураганы ломали и разносили остатки хижин по всему острову.

Растительность Рам-Ки состояла в основном из сосновых лесов и колючих, вечнозеленых кустарников. В низине росли баль-зовые деревья, пальмы бакубу, можжевельник и батат. Индейцы охотились на фламинго, диких гусей и уток, в океане ловили рыбу и кагуам. Они ели пальмовые кочны, заменявшие хлеб, плоды кокосовых пальм и сырой батат.

Когда Фрэнсис Крейг оказался на острове, индейское население Рам-Ки насчитывало тридцать два человека — троих стариков, семерых детей, двенадцать женщин и всего десять мужчин, способных добывать пищу, защищаться и продолжать род.

Год назад число индейцев на Рам-Ки достигало трехсот человек. Однако весной приплыли испанцы с Сан-Сальвадора. Обманутые латеритными выбросами кремния на скалах, они решили, что наткнулись на золотую жилу и обложили индейцев налогами. Когда выяснилось, что золота на Рам-Ки нет, испанцам пришло в голову переправить три сотни индейцев с Рам-Ки на

Эспаньолу для работы на рудниках. Это привело к жестокой схватке, в результате которой сто тридцать индейцев было убито, а остальные ушли в скалы. Там они дождались отплытия испанцев и спустились вниз. Их осталось около ста сорока человек — худых, измученных голодом. На месте старого лагеря они нашли трупы тех, кто не пожелал бежать в скалы. Вечером разожгли огромный костер, уселись в круг и сожгли на костре тело мертвого индейца. В центре круга две мерзкие старухи устроили гадание по теням усопших, гадание по пеплу, гадание по человеческим костям, гадание по мертвецам и нагадали много счастья тем, кто остался жив.

Старухи уже отдали концы, когда у берегов Рам-Ки бросил якорь пиратский бриг, потрепанный испанской эскадрой. Капитан, у которого матросов едва хватало на управление кораблем и который был вовсе не дурак, наплёл индейцам, что он лютый враг Испании и тем самым быстро пополнил команду. Более восьмидесяти индейцев, готовых отправиться к черту на рога, лишь бы пролить испанскую кровь, покинули остров.

Вместе с ушедшими в плавание индейцами ушли из поселения обряды племени — пляски в ночи, советы старейшин, предсказания колдуна, большая осенняя охота.