Академия Последних - Кира Стрельникова

– Спокойной ночи.

После чего неожиданно быстро уснула, убаюканная стуком сердца под ладонью и теплым дыханием мужчины рядом.

Она проснулась утром. Просто открыла невидящие глаза, абсолютно черные, без белков, и посмотрела в темный потолок. В голове царила пустота, и мелькали обрывки видений, которые показал ей ритуал. Счастливый, нежный смех. Тонкие руки, обнимающие широкие плечи. Задыхающиеся стоны и сплетенные в полумраке тела. Ощущение абсолютного счастья, и – как прыжок в пропасть, где на дне острые колья. «Мне не нужен твой ребенок».

Слова, сказанные равнодушным голосом, глухим и далеким. После этого – туман. Плотный, серый, тяжелый. Он опутывал сознание, показывая картинки урывками и транслируя только эмоции. Боль, пустота, отчаяние, ненависть. Жгучая, черная, разъедающая душу. Тянущее ощущение потери. И одновременно – радость, все, что осталось. А потом – болезнь. Но что могла сделать с серой гнилью ведьма без дара? Ничего…

«Ну, здравствуй, сокровищ-ще. Его императорское величество будет оч-чень доволен…»

Тихий, шелестящий голос, и руки в перчатках. А чуть ранее – страшные слова проклятия, и все заволакивает темнота, непроницаемая, почти осязаемая, такая плотная, что ее можно потрогать руками или резать ножом. Только вот образы были размытыми, и лицо Талла так и не увидела, зато теперь она знала имя. Балира. Ее мать. Ведьма, отдавшая любовь не тому, и потерявшая все, даже жизнь и своего ребенка. Губы девушки скривила усмешка, а из горла вырвалось сухое рыдание. Император знал, кто ее мать. Знал, что в ней течет кровь ведьмы. Знал, что даже если дар не передался, она все равно та, кто есть. И за предательство Природа будет мстить… И поручил ей это задание, сделать амулет против ведьмы. Такой же, как ее мать, как могла бы быть и сама Талла.

Некромантка медленно выпрямилась, села, сгорбившись и рассматривая руки в перчатках. Потом встала, постояла, глядя перед собой невидящим взглядом, потянулась к плащу и закуталась в него, низко надвинув капюшон. В оконце пробивался серый свет, знаменуя наступление нового дня, и стоило вернуться в Академию. А там хорошенько обдумать, как поступить дальше. И как быть с Императором, который ее предал, но ждет, что Талла преподнесет ему сны ведьмы на блюдечке. По губам некромантки скользнула нехорошая усмешка: она не боялась. Все равно ее ждет смерть, больше терять нечего. А что касается пыток, Талла знала, как можно оборвать нить собственной жизни в любой момент. Как и любой уважающий себя некромант.

В небольшом зале собралось около пятнадцати человек – преподаватели Академии. Некоторые из них работали здесь всю жизнь, а некоторые пришли недавно, пройдя войну и зная не понаслышке о некромантах и способах борьбы с ними. Ректор, скрестив руки на груди, хмуро обвел всех мрачным взглядом.

– Я получил вести из столицы, – произнес он негромко. – Император скорым маршем идет к Академии в обход столицы.

В зале прошелестел шепоток, все переглянулись с плохо скрываемой тревогой.

– Сведения точные? – осторожно переспросил кто-то из преподавателей.

– Да, – кивнул Риггер. – Нужно отправиться на разведку, чтобы понять, насколько они далеко и как быстро передвигаются. И предупредить жителей города на берегу и окрестных деревень, чтобы уходили.

– Армия его величества ничего не сможет сделать? – тихо спросила госпожа Шергис, нервно сжав руки в перчатках.

Ректор коротко покачал головой и продолжил:

– Думаю, большой отряд нет смысла отправлять, поэтому отправлюсь…

– Я, – перебил его мастер Бронс, взглянув исподлобья.

Риггер запнулся, с недоумением посмотрел на него.

– Я помню, что вы воевали, господин Бронс, но за Академией надо будет присмотреть…

– И поэтому вы останетесь здесь, а я отправлюсь на разведку, – снова не дал ему договорить мастер Бронс и встал. – Если пропаду я, ничего страшного не произойдет. А вы – ректор, и ваше присутствие требуется здесь. Так что, не обсуждается. Я пойду.

Несколько мгновений Риггер сверлил его пристальным взглядом чуть прищуренных глаз, потом медленно, с явной неохотой кивнул.

– Что ж, – проговорил он, наконец. – Вижу, вас не переубедить. Даю вам четыре дня, думаю, этого хватит, чтобы собрать нужные сведения. Зайдите ко мне после занятий, я дам вам необходимые амулеты. Всем спасибо, идите, готовьтесь к празднику, – на его губах появилась кривоватая улыбка. – И попрошу не разглашать эти сведения, я не хочу паники раньше времени и портить веселье ребятам, – чуть тише добавил он. – Потом… скажем.

Спорить никто не стал, хотя и радоваться Перелому тоже вряд ли получится с такими вестями. Преподаватели, тихо переговариваясь, разошлись, и остались только мастер Бронс и Риггер. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Даррейт коротко поклонился и, развернувшись, направился к двери.

– Бронс, – настиг его ровный голос ректора у самого выхода. – Лучше тебе вернуться за эти четыре дня.

Мужчина оглянулся через плечо, хмыкнул, смерив Риггера взглядом.

– А это уж как получится, – невозмутимо ответил он. – Может, и вернусь.

После чего вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ректор же, устало вздохнув, потер переносицу, прикрыв глаза, и спустя некоторое время тоже вышел из зала. Может, имеет смысл сходить в город на танцы, развеяться и хоть чуть-чуть отодвинуть весь тот ворох проблем, навалившийся в последние дни на его плечи. Жаль только, что Рианора не составит ему компанию, с ней бы точно получилось отвлечься.

Метка запульсировала, когда Талла была на полпути к воротам. Губы девушки скривила усмешка: ну кто бы сомневался. Свернув в какой-то полутемный переулок, она прислонилась к стене, достала плоский, с неровными краями камень матового черного цвета и нарисовала на нем несколько знаков. Они вспыхнули фиолетовым, и на камне проступило смутное изображение Императора. И он был очень, очень недоволен, судя по нахмуренным бровям и мрачному огню в глазах. Да только Талла не боялась. Нечего ей уже бояться.

– Как это понимать? – без лишних предисловий сквозь зубы процедил Император. – Талла?!

– Вы знали, что моя мать – ведьма, – тихо произнесла девушка вместо объяснений. – И знали, чем мне грозит амулет против такой же. И ничего не сказали.

На мгновение на лице Императора проступила досада, но тут же исчезла.

– Талла, девочка, ничего страшного нет, – заговорил он тоном ниже, с непривычными мягкими нотками. – Я знаю, как избавить тебя от этого проклятия дара, не волнуйся. Ты только…

– А я знаю, что жить мне осталось не так уж много, – крайне невежливо перебила Талла, глядя в глаза этому человеку. – Подобное проклятие не снимается, это я тоже знаю.

– У тебя устаревшие сведения, дорогая моя, – снисходительно усмехнулся Император. – Мои люди давно интересовались этим вопросом и нашли ответ. Так что тебе всего лишь надо выполнить мою просьбу, о которой я тебе говорил. И никакого проклятия больше не будет.