Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты - Ольга Баскова

– Я уверена, мы расстались навсегда, – твердо ответила Жанна.

Де Гаше поставил бокал на стол, встал и, приблизившись к бледной как полотно женщине, помог ей подняться.

– Может быть, вам трудно стоять, – начал он, – но я считаю это торжественным моментом, хотя вы, вероятно, сочтете иначе.

– Но почему? – Жанна была заинтригована до такой степени, что на мгновение забыла о недомогании. – Давайте же, граф.

– Возможно, вы посчитаете меня старым чудаком… – Гастон старался говорить уверенно и твердо, но от волнения его голос срывался, – возможно, это так и есть. Видите, я даже не знаю, как лучше начать… – Он улыбнулся и развел длинными худыми руками. – Когда я увидел вас, графиня, то был сражен вашей красотой, вашим умом и понял: именно такая женщина мне и нужна. Вам известно, что я давно вдовец, живу один и не имею родственников. Вот почему я обращаюсь к вам, дорогая Жанна, с предложением руки и сердца. Вступив в законный брак, вы возьмете мою фамилию, и ваш ребенок, который должен родиться, не станет носить клеймо незаконнорожденного. Я богат, у меня дома, имения, земли, и мне нужен наследник, чтобы передать свое имущество. Я с удовольствием напишу завещание на вашего сына или дочку. – Де Гаше мечтательно закатил глаза. – Надеюсь, это будет мальчик. Я много чему научил бы его.

– Но я не хочу рожать этого ребенка, – призналась графиня. – Я не планировала его, он заявил о себе некстати. Вы же понимаете, в каком я сейчас положении. Ребенок мне будет только мешать.

Гастон сжал ее руку с такой силой, что Жанна вскрикнула.

– Вы делаете мне больно, граф!

– Не говорите такие страшные вещи! – попросил он. – Разве у вас есть дети?

– Мои дети умерли в младенчестве от голода и холода, – ответила графиня.

– Вот видите! – с укором заметил де Гаше. – А у этого ребенка будет все – и деньги, и титул, и няни. Он еще порадует нас своими успехами!

Жанна молчала. Деликатный Гастон решил не давить на женщину.

– Впрочем, если я вам так противен, считайте, что мы не говорили на эту тему, – мягко произнес он. – А если вам нужно время, чтобы принять решение… Что ж, я готов ждать. Сколько? Неделю? Две? Три? Лучше все решить как можно скорее в интересах ребенка. Ну, что вы мне ответите?

– Граф. – Каждое слово давалось женщине с трудом, она волновалась не меньше, чем ее собеседник. Давно уже никто из знатных особ не делал ей предложения. Когда-то возле ювелирного магазина в Париже молоденький жандарм Николя… Но все это было в другой жизни. – Граф, я польщена. Для меня это великая честь, поверьте. Смущает лишь одно: вы совершенно не знаете меня. Неужели вы ничего обо мне не слышали? Не слышали об истории с ожерельем, прогремевшей на всю Францию, из-за которой я вынуждена скрываться в чужой стране? Светские сплетни разносятся быстро, и я не верю, чтобы они не докатились до наших соотечественников в Англии.

Гастон облегченно вздохнул.

– Ах, вы боитесь этого! Уверяю вас, вам нечего опасаться. Я, разумеется, слышал и об ожерелье, и о том, как с вами поступила королевская семья, сделав виноватой в своих интригах. Еще тогда мне захотелось найти и защитить слабую и ни в чем не повинную женщину, но мои возможности не простирались так далеко. На мое счастье, и другие люди думали так же, как я. Они помогли вам бежать и вместе со мной взяли ответственность за вашу судьбу.

– Спасибо вам за такие слова. – Жанна освободила руки и села. – Обещаю, я подумаю. Но, умоляю, не торопите меня! Замужество – это серьезный шаг, тем более в моем положении.

Она увидела, как худое благородное лицо де Гаше озарилось радостью.

– Вы правы. – Он схватил шляпу и направился к двери. – Когда примете решение, вам стоит только прислать Марию с запиской в мой особняк. И тогда… о, тогда наступят самые счастливые дни в моей жизни!

Жанна обхватила голову руками и погрузилась в серьезные раздумья. Она даже не проводила гостя, не слышала, как хлопнула входная дверь. Ее заботило совсем другое. Женщина уже знала, что откажет новому поклоннику, но искала деликатный способ. Гастон сказал: «Если только я вам не противен». Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы граф подумал именно так. А противен ли он ей в самом деле? Сможет ли она когда-нибудь полюбить этого человека? На поставленный вопрос следовало отвечать другим вопросом: сможет ли Жанна вообще кого-нибудь полюбить?

Только сейчас женщина поняла, что еще не изведала этого чувства. К первому мужу, Николя, она испытывала симпатию и желание получить графский титул, который давал ей право блистать на королевских балах. В объятия Жозефа ее толкнула страсть и долгое отсутствие близости с мужчиной. Сейчас, когда ее возлюбленного не было рядом, графиня очень редко вспоминала о нем. Значит, и это была не любовь. Если в молодости она смогла жить с нелюбимым, даже не задумываясь о чувствах, то теперь ей это просто не нужно. Нет, разумеется, Гастон ей не противен, но на данный момент муж ей не требуется, как и ребенок. Она не хотела связать себя брачными узами с кем бы то ни было, потому что мечтала о свободной жизни и понимала, что в Англии, да еще с супругом, ей не видать настоящего счастья, точнее сказать, счастья в ее понимании. В этой стране она никогда не продаст бриллианты и не заживет на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Следовательно, графиня тут не задержится. Как только она продаст мемуары, сразу же сбежит подальше отсюда. У нее появятся деньги не от продажи бриллиантов, и в порту можно будет сесть на какой-нибудь корабль, отправляющийся в Испанию и Португалию. Там она приобретет домик у моря, о котором давно мечтала, и заживет полной жизнью.

Пользуясь протекцией де Крона, де Тран не испытывал проблем при найме экипажа и вскоре из саутгемптонского порта несся за герцогиней в Лондон, останавливаясь на тех же постоялых дворах, что и Жюли. Возможно, наблюдательная де Полиньяк заметила молодого мужчину с ястребиным лицом, но не придала этому значения. По этому пути постоянно ехали пассажиры. В столице Англии женщину снова встречали. Максим отметил про себя, что все агенты Людовика XVI были чем-то похожи, и вот сейчас перед герцогиней предстал маленький, юркий, похожий на хорька мужичонка лет тридцати с лишним. Он проводил ее в гостиницу «Золотой лев». Де Трану ничего не стоило снять комнату по соседству. Бросив в углу легкую дорожную сумку, он подошел к двери номера герцогини и приник к ней ухом. На его счастье, Жюли, измученная дорогой и раздраженная, разговаривала довольно громко.

– Как же получилось, что вы упустили ее? – спрашивала она агента. – Что ж, я сообщу об этом королю! Думаю, ему будет приятно узнать, какие специалисты даром едят его хлеб!

– Умоляю вас, герцогиня, не делайте этого! – отвечал мужчина плачущим голосом. – После того как беглянку встретил граф де Гаше, мы вели их экипаж до самого трактира. Когда пара зашла туда, мы и предположить не могли, что они сбегут через черный ход.