Пусти козла в огород - Людмила Милевская

— Эх! Ладно, раньше времени говорить не хотела, ну, да тысама заставила меня, так не осуждай потом, что я сплетница.

— Ладно, Мархалева, не тяни, — взмолилась Фаина. — Сейчас недо реверансов. Скорей говори, кто Алиску натравил на тебя?

— Симочка! Симочка меня вторично чуть вокруг пальца необвела! Такая артистка! Я вычислила ее, но она так все повернула, что я ейпочти поверила.

Фаина пришла в недоумение:

— А при чем тут Симочка?

Я едва не задохнулась от обилия информации — так много былочто сказать и хотелось вывалить все разом. Эх, как-то мало возможностей в этомсмысле дал нам господь, обидел женщин.

— Роман, — закричала я, — у Симочки и Германа роман!

Фаина охнула и тут же поставила диагноз:

— Козел! И на соседку уже позарился. Настоящий козел!

— Да и Симочка еще та коза, — косвенно вступилась за Германая. — Герман Алиске квартиру купил, а на соседей не смотрит, внимания — ноль.Ясное дело, человек занятой. Зато Симочка сразу на него глаз положила. Лично яуверена, что не случайно в Мексике с Германом встретилась она. Однако вышел унее прокол: Герман в Питер вернулся и сразу начал сворачивать курортный роман,Симочка же начала его шантажировать, вот он обратно в Мексику и сбежал. Оттудазвонит ей, подлизывается, хочет по-хорошему договориться, естественно, каклюбой мужчина, убеждает Симочку, что любит ее, но боится бросить жену. Алискаже тоже Германа шантажирует: чуть что, сразу вешаться норовит.

Фаина слушала-слушала, да ничего и не поняла. Дажерассердилась.

— Мархалева, — гаркнула она, — ты совсем мне головузаморочила. Да Симочка здесь при чем, когда тебя травит Алиска?

— Симочка почувствовала, что Герман никогда не уйдет отАлисы, — пояснила я. — Решила хитростью избавиться от соперницы. Настоящейзмеей в душу к Алиске вползла. Сама же видела, какая дружба между нимиобразовалась.

— Да-а, крепко задружили девушки, но ты-то тут при чем?

— Видимо, эта дурочка, Алиска наша, когда почувствовала, чтоГерман загулял, в приступе ревности пообещала по-своему разделаться ссоперницей, может, даже и намекнула на свои цветы. Симочка на ус это инамотала.

— Ну намотала, так и что?

— А то, что Симочка-то как раз и затеяла всю эту интригу,перехитрила и Алиску, и меня. Один лишь возникает вопрос: почему она для своейгрязной игры выбрала именно мою персону? Ответ прост: только я способна броситьсвои дела и нестись сломя голову на помощь к подруге.

Ведь совсем невинное заявление, а Фаину аж перекосило.

— Слушай, Мархалева, ты полагаешь, у меня нет дел? Поэтому яи сижу тут возле тебя? — взревела она. — А ты мне даже не подруга. Терпеть тебяне могу!

— Ладно, Фаня, — успокоила я ее, — я тоже от любви к тебе неумираю, так что мы квиты, но дело не в том. Случайно Симочка увидела меня вМексике, а я там была не одна, и, вернувшись, начала против меня Алискувозбуждать. Та, глупая, клюнула, а Симочка на достигнутом не остановилась, всеновые и новые доказательства ей поставляла. Как-то Германа в Питер заманила, апотом с помощью Евгения меня отправила в Москву, как раз тогда, когда Германтуда укатил. Ей только и оставалось, что Алиску информировать, остальное делалая.

Фаина призадумалась. Я ей не мешала, понимая, что не укаждого так стремительна мысль, как у меня. Я терпеливо ждала и получиланаграду.

— Ну, Мархалева, ты даешь! — пробасила Фаина, посмотрев наменя совсем другими глазами. — Если десятая часть того, что ты тут наболтала,правда, то должна сказать: гениально!

— Надеюсь, ты имеешь в виду меня?

— При чем здесь ты? — удивилась Фаина. — Тебя использоваликак последнюю дуру. Симочка гeниально придумала загрести жар чужими руками. Вслучае чего, Алиску в каталажку, а уж Герман ее из мест отдаленных дожидатьсяне стал бы, когда такая юная да симпатичная соседка под боком.

Я приуныла. И дурно мне как-то сделалось, и опятьзакружилась голова, и тошнота подступила. Охнула и снова откинулась на подушку.Фаина, заметив мои превращения, поспешила сообщить:

— Ты тоже молоток, Мархалева. Лично я бы ни в жисть недогадалась. Как только тебе удалось этих кумушек раскусить? А что, Мархалева,может, ты и в самом деле не дура? — задумчиво спросила она.

Я сразу ожила:

— Нашла над чем голову ломать. Факт очевидный. Ты лучшеслушай, когда умная женщина говорит. Я же не для себя стараюсь. В то время,когда Алиска травила меня, я ее практически от каталажки спасла. Наша глупаяАлиска клюнула. Еще бы!

Симочка так удачно все подстроила. Даже мужу моему неполенилась регулярно звонить. Уверена, после того, как я, культурно выражаясь,копыта откинула бы, Симочка сама же Алиску ментам и сдала б. Уж как-нибудьумудрилась бы доказать, что Алиска меня своими цветочками извела. Результатожидался превосходный: я — в могилу, Алиса — на нары, а Симочка в ее квартиру кГерману под бочок. Надоело, думаю, девушке в однокомнатной ютиться, да еще водиночестве, — заключила я.

— А вот и нет!

Мы с Фаиной вздрогнули — на пороге стояла Алиса. Никогда еев таком бешенстве не видела. Синие глаза ее стрелы и молнии метали, кулачкисжимались, губы подергивались.

— А вот и нет! — закричала она. — Симочка здесь ни при чем!Ты! Ты Германа моего увела!

Фаина снова посмотрела на меня совсем другими глазами. Сосуждением пробасила, как будто и не слушала до того меня:

— Ну, Мархалева, ты даешь! Я возмутилась.

— Да с чего ты взяла? — закричала я, незнамо к комуобращаясь.

Фаина кивнула на Алису.

Алиса тыкала в меня пальчиком. Алиса обличала, грозно поблескиваялазурной синевой своих удивительных глаз:

— Не ты ли ездила на свидание к Герману в Москву? А мнесказала, что ребенок заболел. Я проверила, Санька не болел!

— Та-ак! — сказала я. — Значит, не веришь? Значит, еслиподруга что и солжет по мелочи для твоей же пользы, так ты ее сразу вразлучницы? Значит, у Симочки с Германом не было романа?

— Не было!

Металл, прозвучавший в голосе Алисы, когда она этопроизнесла, меня взбесил.

— Да что же это делается, Фаня?! — завопила я. — Она плевалана нашу старую дружбу! Готова меня, верную подругу, знакомую вдоль и поперек,со света этого свести ради какой-то предательницы. Ради Симочки! Фаня, ты жепсихиатр, скажи, что же это творится? Почему какой-то чужой Симочке эта дураверит, а мне, старой подруге, нет?