Чудо - Владимир Алексеев

Обычные с виду люди, японские медики, чьи фотографии я рассматривала, скрупулезно описывали все полученные данные. По их лицам никогда не скажешь, что они делали что-то подобное. Я долго вглядывалась в них и пыталась понять, чем я от них отличаюсь. Я смотрела в зеркало, стараясь уловить схожесть с ними.

Третий рейх, безусловно, зашел значительно дальше в этих вопросах. Достижения нацистских медиков в этой области были на голову выше, чем скромные результаты японских коллег. И полет мысли, и широта методов, глобальность замыслов просто поражали. В распоряжении этих ученых были концентрационные лагеря, неограниченный доступ к объектам исследования. Цифры говорят сами за себя. Йозеф Менгеле произвел эксперименты более чем над 1500 парами близнецов. Лишь 300 из них остались живы после этого. Он не просто травил их ядами или варил заживо, он пытался изменить цвет глаз, сращивал их органы друг с другом, одновременно вскрывал и сравнивал пораженные и здоровые органы близнецов, словом, использовал фантазию, которой недоставало японцам. И Менгеле был лишь один из полчища медиков Третьего рейха.

Когда я впервые, еще в академии, узнала про эти эксперименты, первым делом меня заинтересовал вопрос: были ли данные, полученные в ходе этих опытов, обнародованы. Доступны ли они специалистам? Я задала профессору этот вопрос. Он сказал, что все данные доступны. Но ни у кого не поворачивается язык назвать их научными и не поднимается рука проверить их научную достоверность. Поэтому, несмотря на большой материал, он по большей части не входит в научные справочники. А если входит, то без ссылки на авторов и то, как он был получен. Тогда я спросила:

– Простите, пожалуйста, я понимаю, что это может звучать грубо. Десятки тысяч людей, которые стали жертвами этих экспериментов, погибли зря? Или полученные лабораторные данные сегодня использованы для чего-то, что бы приносило пользу?

Помню, что на меня тогда неодобрительно посмотрел не только лектор, но и друзья. Кто-то даже крикнул с места:

– Нацистка!

Лектор ответил:

– Видите ли, мисс Армстронг, как я уже сказал, для научного и в конечном счете медицинского использования эти данные необходимо было бы подтвердить еще несколько раз. Но это невозможно, опыты над людьми, увы, запрещены.

Он скорчил такую забавную гримасу при этом, что зал засмеялся.

– А если серьезно, то нацистские опыты дают нам несоизмеримо меньше данных, чем сама жизнь. Аварии, несчастные случаи, катастрофы.

– Но, профессор, это разрозненные данные. А нацисты действовали систематично. Они сознательно моделировали ситуации и обладали огромными ресурсами. Неужели они ничего не выяснили? Ничего, что мы можем использовать. И все жертвы погибли совершенно напрасно?

– По сути, да, – ответил лектор, – но одну вещь мы все-таки выяснили.

Ему не надо было продолжать. Все и так было понятно. Теперь, когда я читала о зверствах этих псевдоврачей, а точнее, хладнокровных палачей в халатах, я пыталась провести границу между ними и мной. Я читала их биографии, пыталась найти в них что-то особенное, что отличало бы их от обычных людей и от меня. К сожалению, границы не было. Нормальный человек становился палачом в тот момент, когда просто начинал смотреть на жизнь издалека, с расстояния научной перспективы, то есть абстрактно. А что в этом странного и необычного? Так же поступал любой ученый, изучая свой предмет.

Это значило одно из двух. Либо в экспериментах над людьми нет ничего более неестественного, чем в экспериментах вообще. Либо человек представляет собой по какой-то причине особый предмет. И в общем-то все это было так просто и так сложно одновременно, что я не смогла найти научный ответ. Наука, к великому сожалению, пока не знает, что такое жизнь и что такое человек. Я и мои коллеги по лаборатории прикоснулись к этому и немного приоткрыли завесу. Но случилось это только тогда, когда мы пренебрегли святостью человеческой жизни. И это не просто пугает меня, это пьянит и вызывает ужас одновременно. Это то, от чего невозможно отказаться по своей воле. Это наркотик.

Мысли об улучшении качеств человека и о вечной жизни очень сильны. Помню, как одного из наших лекторов прямо из зала увели в клинику. Он с самого начала решил, что выступает не на лекции, а на научной конференции. Но мы не стали его поправлять, предчувствуя, что будет. Кто-то сообщил руководству академии.

– Многоуважаемое собрание, господа ученые, сегодня я не отниму у вас много времени. Однако после моего выступления ваша жизнь уже не будет прежней.

В зале раздались смешки. После небольшой паузы доктор продолжил:

– Быть может, кто-то из вас знаком с тем фактом, насколько иллюзорен мир, в котором мы живем. Я вам сейчас это докажу.

Доктор включил на экране видео вращающейся балерины.

– Часть из вас убеждена, что балерина вращается по часовой стрелке. Часть, что против. Одна и та же реальность превращается вашим мозгом в разные виртуальные миры. А ведь на самом деле балерина вообще не вращается. Это плоский рисунок. Вот эти точки просто совершают траектории. А вращения нет.

Доктор кликнул пультом. На экране появилось несколько вращающихся балерин.

– А теперь я попрошу вас сделать такое упражнение. Добейтесь усилием мысли, чтобы все балерины вращались в одну сторону. Если у вас получится, поздравляю, ваше правое полушарие смогло на долю секунды освободиться из-под диктата левого. Но не злоупотребляйте, а то всякое может случиться. Правому полушарию нельзя давать слишком много свободы.

На этот раз в зале послышалось одобрительное хихиканье.

– Эти фокусы просто пустяк по сравнению с тем, как наш мозг морочит нам голову. Вот вы думаете, это придумал я. Это моя идея. А потом выясняется, и у вас оказываются неоспоримые доказательства, что вы ровно это прочли однажды где-то и забыли. Потом вы случайно натыкаетесь на эту книгу и находите в ней – боже – свою мысль. Вот сейчас, например, вы думаете, что у меня красивый низкий голос. Это не так. Я всего лишь шевелю губами, а звук идет из динамика. Этот голос не мой. Сейчас вы услышите, как он звучит на самом деле.

Доктор нажал на кнопку пульта. Из динамика теперь раздался высокий голос с сильным акцентом, говорящий: «Спасите, меня держат здесь насильно. Немедленно арестуйте этого мошенника».

По залу прошли смешанные звуки. Снова заговорил мягкий низкий голос:

– Простите, заигрался с балеринами…

Смех.

– Да, о чем это я? Сейчас я хочу вам показать один прибор, который мы создали для продления человеческой жизни. Точнее, для продления жизни одного когда-то знаменитого музыканта. Но это неважно. По иронии судьбы, его больше нет с нами. Но прибор есть. И возможно, что в нем сейчас заключено сознание этого музыканта.

Доктор нажал на кнопку, и центр сцены осветил луч. Там оказался незаметный до сих пор без прямого освещения стеклянный шар. Под действием ярких лучей прожектора внутри шара, казалось, стали видны не только блестки, но и какое-то движение. В зале воцарилась полная тишина.