Беременна по приказу - Лилия Викторовна Тимофеева

Кристиана и заявил:

– Вона, лучше олигарха умыкните. Он не беременный и хороший выкуп заплатит.

Неожиданно в гостиную входит еще один гость. Дед Никиты всё же пожаловал. Узнав, что вошедший – дед жениха, тамада, женщина приятных размеров, сажает Сергея Андреевича рядом с дедом Макаром, представляет их друг другу:

– Это дедушка невесты Макар Ильич. Это дедушка жениха Сергей Андреевич.

Действия тамады, конечно, логичны, но лучше бы она этого не делала. Шансов, что Макар Ильич и Сергей Андреевич найдут общий язык, нуль. И мои опасения подтверждаются. Деды с первой минуты сморят друг на друга волками. Сергей Андреевич произносит тост, вручает нам толстенный конверт с деньгами и снисходительно поглядывает на деда Макара. Вот, мол, какой я крутой. Он же не знает, что именно мой дедушка вытащил его родного внука из неприятностей. Дед Макар пытается шутить:

– То, что не наливается, подарком не считается!

– Я вообще не пью и вам не советую. Даже не знаю, какой ребёнок родится с такой генетикой! – хмыкает дед Сергей.

– Слышь, ты на кого кефиром дышишь, трезвенник? – злится дед Макар. – Фильтруй свою хрюканину! И учти, Сирожа – гадкая рожа, я бью два раза, один раз в морду, второй по крышке гроба.

– Молчи лучше… алкоголик! – отвечает дед Сергей.

– Сам молчи, хрюндель форбовский! Вот родит Кнопка правнучку, я тебе коляску ни разу не дам покатать! – говорит дед Макар.

– А я охрану позову! – грозится дед Сергей.

– А я… я бабок у подъезда крикну!

– И что?!

– А ничё! Бабки-суседки мои, они ведь ишо в СССР сделаны, а значит, со знаком качества. Они… летать рождены, а не ползать! Да и не станут твои архаровцы ни за какие бабки с бабками драться.

Парни из охраны, возможно, и не будут драться с бабушками. Но деды наши вот-вот сойдутся в рукопашной. Прошу Никиту:

– Милый, угомони стариков-разбойников!

Но нас опережает тамада. Женщина – профи, она замечает назревающий конфликт и вызывает наших дедов для участия в конкурсе. Инцидент исчерпан, торжество продолжается. У меня уже болят косточки от многочисленных объятий поздравляющих. Горят губы от бесконечных поцелуев под крики «горько!». И сладостно щемит сердце от мысли, какая же я все-таки счастливая.

Наконец свадебный пир окончен. Гости разъехались по домам. Нет даже моей свекрови. Тетя Таня отправилась к моим родителям, чтобы не мешать молодым. Мы с Никитой остаемся одни. Заходим в нашу спальню. Никита обнимает меня за талию, притягивает к себе:

– Устала, милая?

– Не то слово. И токсикоз замучил, – жалуюсь и улыбаюсь. – Больше никогда не буду выходить замуж беременной.

– Ты больше никогда не будешь выходить замуж! – шепчет Никита. – Потому что ты теперь моя. Навсегда.

– Твоя! Навсегда! – шепчу я в ответ.

– А хоть чуток силы на мужа у тебя осталось?

Глаза Китёныша полны надежды.

– На мужа хватит! – смеюсь я, обвиваю шею Кита руками и чувствую, как скользит, расстегивается молния на спине у свадебного платья, и оно падает с моих плеч…

Итак, я беременна. Токсикоз сдал позиции, но на смену ему пришли странные вкусовые пристрастия, присущие женщинам, ждущим малыша. При виде мела у меня просто текут слюнки. Звоню брату.

– Мишка, хочу мел съесть. Укради, пожалуйста, из школы.

– Кнопка, у тебя вообще-то муж – директор! – возмущается брат. – Скажи ему, он целую коробку у завхоза возьмет.

– Ты не понимаешь, Миша, я хочу именно тот, что у химички в ящике стола спрятан. Достань! Укради! Плевать, что кабинет закрыт, соверши взлом! Если не стыришь мелок, я умру, Мишка-а…

Братец выполняет мою волю, после уроков тащится ко мне за город, с ужасом смотрит, как я ем шоколадку, щедро политую майонезом, потом заедаю это сгущёнкой с соленым огурчиком, и произносит:

– Слава богу, что я не девчонка и мне такое не грозит. Вот, держи свой мел.

Я откусываю кусочек:

– М-м-м, как вкусно! Мишка, колу будешь?

– Буду!

– Держи!

Достаю бутылку из холодильника, брат делает глоток и несется к раковине. Все выплевывает:

– Кнопка, что за гадость ты мне сунула?

– Колу!

– Какую, на хрен, колу…

– С рассолом из квашеной капустки. Вкусно ведь!

А что? Сладенькое и солененькое в одном флаконе для нас, беременных, это всё.

Как-то раз выдался день, когда я с утра до ночи желала только одни апельсины. И ничего больше! Никита тогда послушно три раза сгонял в магазин, в четвертый идти отказывается:

– Нет больше там апельсинов, Кнопка! Закончились.

Но беременную жену не провести. Интуиция, можно сказать, уже двойная. Я в слезы:

– Ты плохой муж! Врешь! Зажал мне и дочери апельсинки!

– Не зажал, Ленок! – Никита нежно обнимает меня. – Боюсь просто…

– Чего? Что у меня диатез будет?

– Что дочь у нас… жёлтая родится! Как китаянка…

А еще я стала излишне сентиментальная. Недавно поставила варить рис, забыла про него. Сгорел! Я час рыдала, просила прощение у бедного риса, а потом… похоронила его в клумбе. Или вчера отправила мужа в город, потому что захотелось эклеров, сил нет. Кит, хоть и устал после работы, сел снова за руль и погнал в ночной супермаркет. Привёз эклеры. А мне уже… не хочется! Я снова плачу. Потому что мужа жалко.

…Наконец, наступает тот самый день. Я понимаю – пора. Говорю об этом Никите. Муж волнуется еще больше меня, его прямо трясёт. Дрожащими руками Кит названивает сначала почему-то пожарным, потом в полицию… Только затем правильно, в «скорую».

И вот мы в приемном отделении, приходит медсестра с кружкой Эсмарха и командует:

– На клизму быстро!

Муж вскакивает и… послушно топает за ней следом. Медичка, которая много в своей жизни повидала здесь, смеётся.

– Мужчина, я вообще-то вашу жену звала, но если тоже хотите…

– Не хочу! – приходит в себя Никита.

Вскоре в роддоме оказывается вся моя родня. Явились для моральной поддержки, и выгнать их никто не может. Акушерка зашла в палату, осмотрела меня и говорит:

– Ну что, пойду, стол приготовлю…

Дед Макар аж чуть лезгинку не затанцевал от счастья:

– Стол енто хорошо! Отмечать будем?

– Папа! Медицинский работник имел в виду стол для родов! Иди домой лучше, – шипит, пунцовая от волнения, мама.

Но вскоре медперсонал выгоняет всех родных, кроме Никиты. У нас были долгие споры по поводу партнёрских родов, но муж упёрся как баран:

– Это наша дочь, Лена, и я тоже хочу ее встретить! Даже не возражай.

Процесс начинается.

– Тужься, милая! – даёт команду акушерка.

Мне больно так, что слезы катятся сами собой, глаза застилает пелена.

– Держи, милая, мужа за руку.

Но я почему-то вцепляюсь со всей силы не в