Самая хитрая рыба - Елена Михалкова

Шаповалов отмахнулся:

– Бросьте! Неужели вы думаете, в нашем районе нашелся бы хоть один парень, который не знал, как обстояло дело? Такие новости разносятся быстро. Дурак Балканов сэкономил на сигнализации, понадеялся, что решетки будет достаточно. На следующее утро он, надо думать, пожалел о своей жадности. Мансуров с моими друзьями вынесли все, кроме стола и шкафа. Утащили даже хохломского гуся! Самое смешное, что я оказался прав: славы им это не принесло. Баклан поднял страшный шум, началось расследование, всех опрашивали, и не один раз… Из героев мои товарищи стали виновниками неприятного переполоха.

– А вас это не затронуло?

– Нет. Все знали, что я не участвовал в краже. Мансурова и остальных никто не сдал, и расследование заглохло.

Шаповалов встал, подошел к окну.

– Хотите, скажу, что самое паршивое во всей этой истории? – спросил он, открывая створку.

– Они продали украденное и поделили деньги, – сказал Макар.

Илья резко обернулся к нему.

– Откуда вы знаете? Черт возьми, кто вы вообще такой?

– Я частный детектив, – кротко сказал Илюшин. – Ищу любую информацию об Антоне Мансурове, чтобы его двоюродная тетя…

– Хватит! Откуда вы узнали?

– Нетрудно было догадаться. Я бы удивился, если б этого не произошло. Что было делать с украденными вещами? Закопать, что ли? А у Антона был выход на людей, способных тихо продать что угодно. Вы сами мне об этом рассказали. Ваш опасный человек Алеша – ключ к знакомствам Мансурова.

Шаповалов, забыв про окно, вернулся к столу.

– Я узнал об этом от Пети. – Он страдальчески потер лоб. – Дидовец – честнейший парень! Но он взял свою долю… Может, знаете, зачем?

Макар молча покачал головой.

– Он влюбился как цуцик. Ева Полетова! Одно имя звучит как песня. Ее зачислили в наш класс в начале года, и Петька пропал. Он рассказал мне, что на вырученные деньги купил для нее подарок.

– Какой?

– Часы. – Шаповалов не задумался ни на секунду. – Я их видел. Здоровенные, мужские… Не помню марку, но отлично помню, что обратная сторона у них была закрыта не металлической крышкой, а стеклом, и можно было разглядеть механизм. Дидовец выбрал модель на кожаном ремешке, чтобы они не сваливались с ее руки. Я бы никогда не подумал, что девчонке можно преподнести такие странные часы. Не женственные, не изящные. Но Ева была в восторге. Вообще, по-моему, их не снимала. Кстати, любую другую девчонку в нашем классе стали бы за это дразнить, у нас вообще были варварские представления о том, как должна выглядеть девушка. Золотые сережки, разумеется, и цепочка из красного золота! Еву не трогали, потому что она была странная и красивая. Странно красивая, я бы даже сказал.

Илюшин вновь мысленно пожалел, что не успел посмотреть фотографию Полетовой в школьном альбоме и спросил, в чем заключалась странность.

– У нее волосы необычного оттенка, как… – Илья пошевелил пальцами, пытаясь найти точное сравнение. – Как зола! В сочетании с синими глазами это производило сногсшибательный эффект. Ева казалась совершенно безобидной, но однажды я видел, как один парень, старше нас на пару лет, облапал ее, вернее, пытался: положил руку ей на плечо и притянул к себе. Я рванул к ним, но мое вмешательство не потребовалось.

– Что она сделала? – с любопытством спросил Макар.

Шаповалов тихо засмеялся.

– Вы не поверите. Ева подняла руку к волосам очень быстрым движением, – это выглядело так, словно у нее нестерпимо зачесалась макушка, – затем выдернула из прически длинную шпильку и всадила ее этому дегенерату в щеку. Вначале я даже не понял, что произошло! Он завизжал, как свинья, отскочил. Ева потом сказала, что видела этот способ в китайских фильмах, в какой-то ерунде вроде «Крадущегося тигра, затаившегося дракона». Но, понимаете ли, я тоже видел много всяких способов, однако мне и в голову не пришло бы использовать ни один из них. А ей пришло. Нужно учитывать еще один фактор: для того времени в Щедровске ее поступок был абсолютно немыслимым, и не только из-за шпильки. У нас царило пещерное сознание: девчонка не могла защищать себя сама. Она должна была повизгивать, ругать того, кто к ней приставал, могла даже толкнуть или в крайнем случае дать пощечину, но тогда говорили бы, что она «ломается». Знакомо это слово?

Илюшин мысленно усмехнулся.

– Понаслышке.

– «Чо ты ломаешься, как целка?» – гнусаво передразнил Илья. – Тьфу, уроды. Дрались только самые отпетые девчонки, а за остальных должен был заступиться парень или брат, но не отец – отцы призывались в крайних случаях! Никто не мог ожидать от Евы такого жестокого отпора. Знаете, что заорал ей этот козлина, когда смог говорить? «Ты права не имела!» – Он восхищенно покачал головой и повторил: – «Ты права не имела». Жаль, что мне не удалось набить ему морду – он удрал, как только меня заметил.

«Похоже, в Еву Полетову был влюблен не только Дидовец», – подумал Макар.

– Илья, давайте вернемся к вашим друзьям. Что сделал со своими деньгами Белоусов?

– Не имею понятия. Петя разоткровенничался со мной только потому, что его мучила совесть. И еще из-за того, что он остался на обочине. Мансуров очень крепко сдружился с Белоусовым, и Дидовец был третьим лишним. Деньги? Макс мог запросто отдать их отцу на семейные нужды и соврать, что заработал, помогая разгружать машину. Бабло никогда не было для него целью.

7

Узнав у Шаповалова все, что хотел, Илюшин вышел в прихожую и снял с вешалки куртку. Дверь резко распахнулась, едва не ударив его по лбу, и в квартиру влетела женщина.

– Вы кто такой? – визгливо крикнула она прямо в лицо Макару. – Он не имеет права квартиру продавать, учтите! Здесь половина – моя!

Из комнаты показался Шаповалов.

– Марина, это не покупатель, – утомленно сказал он, взглядом извинившись перед Илюшиным. – Я не собираюсь ничего продавать. Мы с тобой об этом уже говорили. Не пугай, пожалуйста, человека.

Женщина обернулась к Макару и смерила его цепким взглядом с головы до ног.

– У такого и денег-то нет, – бросила она тоном, в котором облегчение мешалось с разочарованием.

Илюшин смотрел на нее, не веря себе. Худые плечи, золотистые волосы, челка над светло-голубыми глазами цвета незабудок…

– Я зачем зашла-то… – засуетилась Марина. – Одежда моя где? Илья! Чего стоишь!

Шаповалов молча снял откуда-то огромный тюк.

– Упаковал уже! – издевательски похвалила женщина. – Ай, молодец! Не терпится от меня избавиться?

– Марина, если не меня, то давай хотя бы посторонних избавим от сцен? – попросил Шаповалов. – Пойдем, я тебе помогу. Ты ведь на машине?

Они скрылись за дверью. «А вот я, пожалуй, никуда пока не пойду, – сказал себе изрядно озадаченный Илюшин. – Удивительное какое явление! А я, дурак, еще предположил, что он был влюблен в эту их таинственную Полетову! Ха! Тут не до Полетовой».