Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

него только тиражи растут. Это уже не забавно совсем.

— Так это свойство демократии такое. Если долго говорить людям, что они равны, то они и вправду решат, что они равны. Причём это не связано с политическими системами — это свойство цивилизации. Запретить профана можно только в иерархическом обществе.

— И это само собой. Я ведь потому и написал — "современное литературоведение". Я ему отсчет веду с тех пор, как прочитал про анальный комплекс в ранней лирике Пушкина.

Извините, если кого обидел.

28 июля 2006

История про разговоры СCCLXIX

— Дивная история приключилась в любимой и прекрасной Московской типографии. Сначала сменился гендиректор и начал экономить-экономить-экономить. В основном за счёт работников и путём прививания доносительства. Мол, оцени начальник как там твои подчинённые: полная ли отдача, есть ли трудовой порыв. Оцени соседний отдел: вовремя-невовремя, с задоринкой, чи нет. А премию, которая, кстати сказать и не премия вовсе, а укрытая от налога четвертьзарплата, мы по результатам проверки выдавать будем. Но это бы ещё ничего, если бы он не перетащил с собой из неизвестных глубин России начальницу отдела кадров (по совместительству, главного куратора-соглядатая). И вот, эта прелестная дама нашла в одном из отделов нестыковочку: что-то они не так посчитали, что-то не там округлили и, хоть результат и сошёлся, а неправильность на лицо.

И придумала дама отделу наказание — пусть они сделают (уж коли провинились) стенгазету. Если вы думаете, что дама-кадровица — толстая, климактерическая тётя с "вшивым домиком" на затылке — ошибаетесь! Миловидная под тридцать. И откуда что взялось? Ведь уж лет десять совдепия не вылазила. А тут, как сглазили. Генетическая память что ли?

— У вас как-то странно восприятие устроено — как чё случилось, так Советская власть виновата.

Я последние пятнадцать лет наблюдаю в крупных и мелких иностранных и отечественных компаниях — доносы, отделы секретности, принудительные выезды на природу для вырабатывания тим-спирита. И стенгазеты.

Причём, видел я это, как и на местной территории, так и в местах иностранного обитания. Однако ж, я понимаю, что везде — всё по-разному. И обо всём капитализме выводов не делаю. А у вас — как человек окажется не таков, каким устраивал, так всё — родимые пятна социализма виноваты.

— То есть, стенгазета в качестве наказания это тоже проклятый капитализм?

— Да нет. Это просто человеческое свойство.

Тут есть некая спасительная возможность — объявить всё Говно Жизни имеющем корни в коммунизме. Или, наоборот, как сто лет назад, решить, что всё Говно Жизни в капитализме. Некоторым кажется, что тогда жизнь становится осмысленной.

Но настоящий исследователь с недоумением видит, что всё Говно Жизни есть свойство людей, как впрочем, и обыкновенное говно. И некоторые исследователи с трудом могут стерпеть эту потерю жизненного смысла.

— Да ну что Вы опять? Ничуть я не считаю, что всё Говно Жизни в том или ином строе-идее-убеждении. Разве что в человеке лично, как впрочем, и многое осязаемое хорошее. Просто есть ещё не забытые, очень узнаваемые штюки. Вот стенгазета эта к празднику. Так я и говорю — это повсеместно. И ныне и присно, и вовеки. Этот узкий феномен не был всегда. И последние десять лет его тоже не было.

— Это вам так кажется. Есть такой уютный мир интеллигентных людей. Окуджава, Галич. Чтение поэтов. Бесплатное образование и жильё. И — в какой-то момент — животная радость от изданных и доступных книг. А когда десять лет проводишь за чтением, вдруг, оторвав глаза от страницы, обнаруживаешь, что вокруг лилась кровь, делили территории, воровали, и, наконец, вернулись к тому, с чего начали.

Оттого кажется, что была какая-то мифическая демократия — и вот она утрачена.

— Не могу согласиться. Хотя бы потому, что эти десять лет, кроме чтения книг, были посвящены разному. Журналистике, например. И прочему странному, типа социальной работы. У вас картинка плоская. Ещё хуже моей.

— Не-а. Просто это не картинка, а метафора. Я ведь мизантроп — оттого со мной спорить невозможно.

И журналистика бывает похожа на рыб, жрущих друг другу хвосты — внутри замкнутого круга.

А человек и ныне, и десять лет назад, и сто — остаётся всё тем же. Возмутительно неприукрашенным. Что бы не говорил по этому поводу Олле Лукойе.

— Человек…разный. Да не совсем о человеке речь. Речь о привычках. Они не одинаковы. Вот мы, например, уже редко жрём печень врагов без масла.

— Это опять вам так кажется. Даже признаются в этом теперь по-прежнему — с гордостью.

— Да уж… А я себя в мизантропах числила… Хотя мне кажется, что опять какая-то притыка в терминах…

— Да, многие действительно спорят — использовать сливочное масло или растительное.

Извините, если кого обидел.

28 июля 2006

История про разговоры СCCLXXI

Извините, если кого обидел.

29 июля 2006

История про разговоры СCCLXIII

— Ух ты! Весь телевизор набит инженером из Омска. Показывают, как он приклеил к гостиничной стене чуть выше фикуса два плаката и теперь рассказывает, как ему удалось доказать теорему Ферма… Эндрю Уайлс оказался шарлатаном! Гипотеза Таниямы — Шимуры — на мыло! Вот истинная правда — всё возникает в русской глубинке. Теперь стало понятно, что великие тайны прошлого повсюду. Ключ к доказательству оказался скрыт между строк в романе Дэна Брауна "Код да Винчи". Если кому интересно — в сцене на могиле Ньютона.

А Пушкин, как Настрадал Предсказамус, в "Евгении Онегине" зашифровал всё, что будет — но главная тайна всё равно ещё не прочитана, потому поля слишком узкие, чтобы…

— Любит кто-нибудь эту фразу, как люблю её я?! Причём, цитируя, я заменяю слово доказательство на подходящее к контексту. Кстати, один парень, видевший тот самый экземпляр "Арифметики" Диофанта, говорил, что у нее "pretty wide margins"." А была ведь еще история (у Норберта Винера, что ли, описанная) про математика, который думал, что он погибнет при пересечении Атлантики, и сообщил в пути, что — доказал. А корабль пришел цел и невредим. Математику было очень стыдно. А в ньютонском университете продают футболки с надписью: «Уайлс доказал теорему Ферма, но доказательство слишком длинно чтобы уместиться на этой футболке».

— А "Доказательство" Уайлса, мягко говоря, никому не понятно.

— Вы это серьезно?

— А вы, лично, его поняли?

— Я лично — нет, и не пытался. Это не совсем моя область математики. Но я знаю немало людей, понимающих работы Уайлса, и у меня нет оснований им не верить. Вышла