Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук

— Знаешь, зачем Амрэль Лорн пригласил меня в Майбрак? — вопрос был таким же неожиданным, каким очевидным был на него ответ, но Уил открыл рот, и вселенная Дэйры снова перевернулась:

— Конечно, все это знают. Светлый Князь полагает, что древние кульджиты или белоголовые, как их тоже иногда называют, вошли с вами в контакт. Вы ведь слышите голоса, верно? Так вот, это они с вами разговаривают. Следы древних повсюду вокруг вас. Князь Лорн не знает, что древние хотят, но уверен, что они вас опекают. Это они убили ученого Могуса в лесу, когда им показалось, что он представляет для вас угрозу. Светлый князь решил вытащить вас из родного дома, чтобы проследить отправятся ли белоголовые за вами. И они отправились! Следов очень много. По дороге мы несколько раз находили цветы смерти, а еще чудных куколок со шрамами, как у вас на голове. А вы слышали про деревню замороженных? Местные уверены, что людей в Копре убил лютый морок, но это не так. Морок никогда не спускался с северных гор, это дело рук белоголовых, которые ползут за вами. А река, что опустилась под разбойницей, которую хотели повесить? Нет, чудес в мире не бывает, но есть древние. Князь Амрэль пригласил вас в столицу затем, чтобы туда пришли древние. Он считает, что таким образом сможет заманить их в ловушку.

— Почему князь Амрэль уверен, что за мной следят древние? — Дэйра едва не захлебнулась от возмущения. — Ведь все, о чем вы сказали, звучит нелогично, и может быть простым совпадением. А как же легенда о возрожденном маге? Его он уже больше не ищет?

— Простите, не сердитесь, госпожа, но помыслы светлого князя мне не ведомы, — снова запричитал Уил. — Мы всяких кульджитов ищем, и старых, и новых, и возрожденных. Просто вы привлекли его внимание, за вами стали следить и выявили много странностей. В Эйдерледже рядом с вами оживали и умирали древние звери, которых вытащили из ледника. Потом родилась эта теория — о том, что за вами следят древние. Могус считал, что древним нужны новые жрецы, и их слугами станут такие, как вы — сумасшедшие. Поэтому они за вами наблюдают, где-то помогают, а где-то испытывают. Может, правда, может, нет, но граф Эстрел в это очень верит и жутко вас боится. Ведь рядом с вами могут быть древние. И я вас тоже очень боюсь.

Спокойно, выдохнула Дэйра. Я спокойна. Вот и приоткрылась тайна Амрэля. Будущая служанка мертвых богов — такое только воспаленный мозг мог придумать.

А может, правда? Если ее испытывали? В Копре? В спальне Феликса? Если за ней следили? И помогали? Например, в эту секунду. Ведь неспроста Уил Рокер выкладывал ей сейчас всю правду. Вел себя, будто заколдованный.

Над головой раздалось хлопанье крыльев, и Дэйру второй раз за ночь обсыпало перьями. Крошечными, ярко-рыжими, нежными. Они уже давно не обжигали, принося исключительно приятные ощущения своими прикосновениями. К дьяволу всех этих белоголовых. К тому самому, который сидит в бездне. Она не поверила Амрэлю в Пещере Радости, не станет верить и сейчас. У нее и от собственных нездоровых выдумок голова трещала, не хватало еще подселить в нее чьи-то другие больные фантазии.

Коротко кивнув Уилу, который, как завороженный, разглядывал что-то на темном потолке пиршественного зала, Дэйра поднялась и поспешно направилась к лестнице. Не той, которая вела к ее покоям, а той, по которой обычно ходили слуги. Бабка София сказала, что именно по ней можно было подняться на крышу башни.

Встретиться с ночью — вот, что хотелось Дэйре больше всего. Темнота успокаивала, дарила надежду, уверенность и вселяла храбрость в ростки самых безумных мыслей, рождающихся в голове молодой маркизы. Мысль, которая возникла во время разговора с Уилом, была той самой — нелогичной, сумасшедшей, опасной, где-то глупой, но очень притягательной. Ее надо было довериться мраку, но не тому, что скрывался в лишенных света стенах замка, а тому, что окутывал мир с заходом солнца. С такой темнотой Дэйра давно была на «ты», ощущая с ней ту близость, которой у нее не было ни с одним человеком.

Снаружи по-прежнему валил снег. Падал гигантскими хлопьями, похожими на крошечных птиц с махровыми крыльями. Темнота была разбавлена этими белыми точками, испорчена ими и светом, который лился от снежного одеяла, накрывшего Бардуаг. Тем не менее, Дэйру были готовы выслушать. Она подняла лицо, закрыла глаза и принялась считать снежинки, падающие на кожу. Досчитав до тысячи, Дэйра поморгала и уставилась на ярко-рыжую птицу, которая сидела на каменном зубце башни и, казалось, повторяла ее позу — задрала вверх голову и ловила мордой падающий снег. Птица была повторением того пернатого чучела, которое накидало перьев на герцогский стол, и которое Дэйра выпросила у Морта Бардуажского в обмен на сомнительную услугу с ее стороны. Девушка до сих пор не могла поверить, что герцог оказался настолько глуп. Разве можно было видеть в ней серьезную соперницу его любовнице? Впрочем, мнительность герцога оказалась ей на руку, и Дэйра стала обладательницей чудесных медвежьих шкур и прекрасного чучела, которое сейчас сидело напротив и лениво взмахивало крылами, разминая их после многолетней неподвижности. На ее месте Дэйра не рисковала бы с полетами в такую погоду.

Птица все-таки взлетела. Тяжело, неуклюже, будто беременная. Рухнула камнем вниз, на миг исчезнув из поля зрения Дэйры, но тут же появилась в белом мороке, подхваченная ветряным вихрем. Ветру явно не хотелось ее нести, но пернатое чучело оседлало воздушный поток и, не обращая внимания на надоедливые снежные хлопья, уверенно направилось к полосе дороги, светлеющей среди леса.

Еще миг, и Дэйра ее уже не видела. Птица затерялась в темных ветках могучих дубов, а ветер понесся дальше, радостный, что избавился от тяжелой ноши. Маркиза подошла к краю башни и прищурилась, пытаясь разглядеть, что происходило у дороги близ замка. Впрочем, усилия прилагать не пришлось. Стоило захотеть, и видимость улучшилось, будто ее глаза приблизились к интересующему месту. Разглядев происходящее, Дэйра предпочла бы поверить, что все увиденное — плод воображения, ведь не мог же человек рассмотреть обмороженные щеки другого человека на расстоянии тысячи метров.

Внизу, на дороге, ведущей из замка Бардуаг, трудились донзары. Три десятка человек с лопатами разгребали снег, а четверо злых, не выспавшихся стражников подгоняли рабочих. Дорогу чистили усердно, но то был труд муравья, строящего мост через бездну. Люди прогрызали лопатами снег до земли в одном месте, отправлялись в другое, а прежний,