Венецианская блудница - Елена Арсеньева

Александра поднялась, кусая губы, чтобы удержать слезы.Пошла слепо, ничего не видя, и уткнулась в толпу, которая посмеивалась иболтала, слушая чей-то визгливый голос. Александра ткнулась туда-сюда, но толпаразрасталась мгновенно. Пришлось тоже слушать – и смотреть. И она тотчаспоняла, почему со всех углов набережной повалил народ. Было на что поглядеть!

В середине круга стояла тележка. В тележку запряжен былмолодой, задорный парень, лицо которого оказалось выкрашено в черный цвет.Александра передернула плечами: к «неграм» у нее теперь было отношение особое!Парень был одет в красную куртку, зеленые штаны и желтую шапку. На плече у негосидела мартышка (Александра уже видела обезьянку в Санкт-Петербурге в одномбогатом доме, но все же не смогла сдержать отвращения и быстро перекрестилась).Мартышка, от нечего делать, проводила тщательные поиски в буйных кудрях«негра».

Позади тележки стоял господин в белой, высокой шапке мага,похожей на длинный остроконечный кулек. На плечи его был накинут черный плащ,широкими складками спадающий вниз. На плаще все с трепетом видели изображениечерепа и сложенных крест-накрест костей. Длинная седая борода была явноприклеена, потому что совсем не вязалась с молодым лицом с плутоватыми глазами.

Маг громко провозглашал что-то на непонятном языке,зачаровывая народ сумятицей звуков, а потом «перевел» свою речь. Оказалось, чтотак говорят волшебные попугаи, живущие на острове Адаманто-папирусе. Маг был вплену у волшебных попугаев двадцать лет и узнал от них множество секретов,служащих на пользу человечеству.

Он сорвал полотно со своей тележки: там оказались чучелазмей; кости допотопных животных, которые до сих пор живут на острове волшебныхпопугаев; волос «каменного человека» (зрители пришли в ужас): кто егопроглотит, тот в один год станет сильнее всех. А вот кусочек ногтя «огненнойженщины». Вот средство увидеть во сне что хочешь…

Все эти и другие снадобья были удивительно доступны: не былоничего дороже одного сольди.

Вокруг толпилось много молодежи, и наконец настал чередлюбовных снадобий. Скажем, если синьорину оставил любовник… «Бывают же такиезлые люди?« – вопросил маг, и несколько девушек робко кивнули в ответ.Александра едва к ним не присоединилась. Итак, любовник бросил девушку, носпасение есть: следует только сжечь в огне вот этот корешок, называя имяизменника, и он сам прибежит к девушке и будет валяться у ее ног! И корешок-тостоит всего пять сантимов… Несколько девушек робко выдвинулись из толпы и,краснея, протянули магу сольди. Корешки поступили в их распоряжение спророчеством, что не пройдет и месяца, как «он» перед алтарем назовет «ее»своей.

Александра задумчиво нахмурилась. Денег у нее хватит, чтобыкупить не только все корешки, оставшиеся в сумке мага, но и его самого впридачу. Пусть с утра до ночи ворожит-привораживает Лоренцо: и в плоть, и вхоть, и во все жилочки и поджилочки, и во все суставчики и подсуставчики… вкровь горячую, в сердце жаркое… Да нет, где ему! Вот Ульяна, сестра князяАндрея, умела лихо ворожить, даром что молодая. Когда же ее спрашивали, отчегосама оказалась несчастной в любви, Ульяна отвечала, что судьба мстит тем, ктоее пытает, и потому все ворожеи всегда несчастливы.

Мысли Александры унеслись далеко-далеко! Там, где онаоказалась вдруг, яркое солнце светило с голубых небес над зеленым изгибомхолмов. Стайками собирались березовые рощи. Жаворонок пел-заливался над серымикрестами старого кладбища, и голос его дрожал вместе с теплым, душистымвоздухом весны. Вода, еще серая и мутная после недавно сошедшего льда,подмывала глинистые берега, украшенные ярко-желтой купальницей, и едвапроснувшаяся лягушка – красивая, блестящая, изумрудно-зеленая – сидела накромке травы, задумчиво тараща свои огромные глазищи на беззаботного мотылька,который трепетал белыми, шелковыми крылышками над желтым цветком…

– Луиджи! – раздался истошный вопль, и Александра чуть невскрикнула в испуге. – Да это – мошенник Луиджи!

Толпа расступилась, и освирепевшая женщина вцепилась прямо вбороду остолбенелого мага. Борода осталась у нее в руках.

– Что такое, что такое? – заволновалась толпа.

– Какой он волшебный попугай, он просто мерзавец, подлец,разбойник, негодяй, мошенник! – орала женщина.

– Постой, постой, Розина! – воскликнул было маг, но тут жеприхлопнул себе рот ладонью, поняв, что проговорился.

– Вот видите! Он, этот каналья, узнал меня! – торжественнозавопила Розина, и моментально белый колпак был сбит с головы «мага». –Посудите сами, – обратилась Розина за сочувствием к толпе, – бросил меня стремя детьми без всякой помощи, одну, а сам бегает, мошенничает, обманываетнарод.

– Это, это… я, ты… – забормотал было маг, но все вниманиеуже было приковано к несчастной Розине.

– Волшебных попугаев выдумал. Обезьяну эту самую у нашегоpadre украл. Мальчишку, сына соседки, свел за собою… Баттиста! Ну тебе-то чтоздесь надо?!

Все! Толпа мгновенно дошла до неистовства. Она ободрала собоих «магов» их павлиньи перья и погнала по площади, причем на вопросынепосвященных: «В чем дело?» – был ответ: «Волшебных попугаев поймали!»

Вокруг хохотали. Слышались соленые словечки в адрес тех синьорин,которые купились на шарлатанство Луиджи. И вдруг…

– Вот же пся крев! – восхищенно воскликнул кто-то рядом сАлександрой, и она замерла, словно ее пригвоздило к месту молнией.

Эти слова. Этот голос! Да нет, не может быть…

Она скосила сколько могла глаза. Нет никакого пана Казикарядом: только толстенький монах с лицом, укрытым капюшоном, которого она уже нераз видела сегодня. И однако именно из-под этого капюшона прозвучалонезабываемое «пся крев»!

Так, интересно… но ведь монахов было два. Один толстый,другой… другой худой, подвижный. А если он заговорит, не окажется ли его голоссамым гнусавым голосом в мире?

Александра не могла шевельнуться.

Да, можно не сомневаться: Чезаре следит за ней! Зачем? Егопослал Лоренцо?

«О нет, не обольщайся!» – с презрением сказала она самасебе. Если бы Чезаре хотел вернуть ее, он не стал бы таиться. Ее отпустили,чтобы следить за ней. Чтобы она привела их… ну да, к Бартоломео Фессалоне, вего тайное убежище.

Ну что ж, Чезаре придется долго за нею ходить, поскольку онасовершенно не знает, где скрывается приемный отец Лючии. Пусть следят, колиесть охота!

И, смерив толстого монаха презрительным взором, Александранеторопливо, не таясь зашагала к Пьяцетте, где уже пооткрывались все лавки.