Шпионские игры - Марк Хеншоу

Кореец спокойно стоял, дожидаясь, когда двое китайских сотрудников службы безопасности закончат говорить. Тот, что держал паспорт, наклонился и несколько секунд вглядывался в его лицо. Кореец, которому от столь пристального внимания, похоже, стало не по себе, слегка отшатнулся, но ничем не выказал своего недовольства.

Сотрудник МГБ нахмурился, закрыл паспорт, вернул его владельцу и махнул рукой, пропуская корейца. Служащая авиакомпании обратилась к нему с традиционным китайским приветствием. Кивнув, он подал ей посадочный талон. Проведя им под сканером, она отдала его обратно корейцу, но тот все еще пытался трясущимися руками убрать паспорт в карман, заставляя Киру ждать целую вечность. Наконец, засунув паспорт в карман пиджака, он забрал талон и неуклюже шагнул к двери.

Прошло еще несколько пассажиров, прежде чем Кира шагнула к гейту и протянула паспорт, сосредоточившись на том, чтобы подавить дрожь в руках. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как она нервничает. Сотрудник МГБ взял паспорт и долго ее разглядывал, прежде чем открыть поддельный документ. Сунув руки в карманы, она сосредоточилась на собственном дыхании и сердцебиении, слегка участившемся, но не настолько, чтобы это было заметно со стороны. Двое снова заговорили, и тот, что держал рацию, щелкнул кнопкой микрофона и что-то в него сказал. Послышался короткий ответ. Сотрудники МГБ нахмурились, но промолчали. Тот, что держал паспорт, снова посмотрел на Киру, лицо которой ничего не выражало. Она не знала, насколько хорошо они умеют различать эмоциональные состояния на лицах европейцев.

«Отдайте же наконец паспорт», — подумала она.

Кореец дошел до конца посадочного рукава и осторожно шагнул через узкий промежуток в «Боинг-767». Симпатичная кореянка-стюардесса спросила его на своем родном языке, не помочь ли ему найти свое место. Языка он не знал, но все равно кивнул. Взяв у него посадочный талон, она направила его в салон первого класса, а затем, держа за руку, помогла пройти по проходу. Шаркая ногами и хватаясь за кресла, он добрался до своего ряда. Стюардесса помогла ему сесть в кресло, заметила, что у него нет ручной клади, которую можно было бы положить в рундук наверху, спросила, не хочет ли он чего-нибудь выпить, и предложила горячее полотенце, чтобы вытереть лицо. От полотенца он отказался.

Он понятия не имел, что оно может сделать с гримом, который Монаган наложила на его лицо.

Стюардесса ушла, и Пионер повернулся к окну, с застывшим лицом уставившись невидящим взглядом на силуэт города на горизонте. Пекин был потерян для него навсегда. Ему хотелось плакать, но о том, что могут сделать с гримом слезы, он тоже не знал. Наверное, все-таки стоило попросить полотенце.

Посмотрев вперед, он увидел, как стюардессы повторяют приветственный ритуал с очередным вошедшим в самолет пассажиром. Кира Страйкер кивнула стюардессе и двинулась по проходу, даже не взглянув на него.

Сотрудник МГБ вернул последний паспорт его владелице, девочке-подростку из Канады. Его напарник пожал плечами и что-то сказал в рацию. Стоявшие в стороне солдаты взяли оружие на ремень, и все единой группой двинулись через терминал к другому гейту. Посадка должна была идти всю ночь. Им сказали, что задействованы все силы Шестого отдела, и никто не знал, когда придет смена.

Служащая закрыла дверь гейта, заперла ее и проверила защитную панель. Ее смена закончилась. Отойдя от гейта, она достала из кармана мобильный телефон и нажала кнопку. Она не знала, кому звонит и даже на какой номер.

— Алло, — ответил женский голос на чистом китайском.

— Ужин подан, четыре блюда, все холодные, — сказала служащая.

— Спасибо.

На том конце положили трубку. Служащая вошла в ближайший туалет, дождалась, пока не выйдет единственная посетительница, вынула сим-карту из телефона и смыла ее в унитаз, а телефон бросила в мусорную корзину.

Сидя за пустым столом Митчелла, Монаган положила трубку телефона и закрыла лицо руками.

«Скоро увидимся, ребята», — подумала она, подавив желание подойти к окну и показать неприличный жест в сторону Чжуннаньхая.

Накануне Митчелл написал две депеши в Лэнгли. Теперь Монаган могла сказать его бывшему заместителю, только что назначенному шефом резидентуры, какую из них следует удалить. Второй потребуется всего несколько мгновений, чтобы пересечь Тихий океан. Однако никто не мог сказать, сколько времени понадобится сотрудникам оперативного центра, чтобы сообщить о ней Баррону. Директор НСС будет с нетерпением ждать.

Монаган сняла трубку закодированного телефона и набрала номер.

Кабинет директора ЦРУ Кук не выходила из своего кабинета на седьмом этаже уже двое суток. Она обедала и ужинала в директорской столовой — Управление предоставляло ей личного повара, готовившего не хуже, чем в ресторане, — и выходила в коридор, лишь когда нужно было вернуться в оперативный центр на короткое совещание по поводу развития военных событий в Южно-Китайском море. Когда накануне Баррон посоветовал ей поехать домой, Кук отказалась. Она знала, что он вряд ли говорил искренне, скорее из чувства долга, прекрасно понимая, что она не последует его совету. Баррон никогда бы не стал просить ее о чем-то, чего не сделал бы сам. И тем не менее она чувствовала себя виноватой. Кук действительно очень устала, и даже кофе перестал помогать. От количества кофеина, который требовался, чтобы поддерживать ее на ногах, начинали дрожать руки. Она убеждала себя, что ехать домой бессмысленно, что она не сможет заснуть из-за мыслей о тех, кто сейчас там, в Китае. Кук знала, что это ложь, не в силах признаться себе самой, но в конце концов у нее не осталось выбора. Диван показался ей более подходящей подушкой, чем стол, так что она отправила Баррона восвояси, заперла кабинет и прилегла, оставив свет включенным и окна незашторенными в надежде, что у нее хватит сил на то, чтобы отдых продлился недолго.

Она поняла, что надежды ее не оправдались, когда раздался стук в дверь. Чувство времени куда-то исчезло, мысли путались. В конце концов ей удалось сфокусировать взгляд на настенных часах. Прошло четыре часа. Она с трудом поднялась. Дверная ручка показалась налитой свинцом.

На пороге стоял Баррон. Она упала в кресло, словно мешок с мукой.

— Скажите мне хоть что-то хорошее, — попросила она.

Баррон подчинился, закрыв за собой дверь.

— Он в воздухе, — без каких-либо вступлений сообщил он.

Кук облегченно закрыла глаза.

— Через полтора часа он приземлится в Сеуле. МГБ заполонило весь аэропорт, но они не смогли его опознать. Даже с расстояния двух футов не догадались, кто он. Монаган поработала на славу.

— Что с остальными?

— Все в самолете. Им ничто не угрожает, если только НОАК не решит послать несколько МиГов.

— Проследите, чтобы Страйкер получила повышение и недельный отпуск. Монаган тоже. Как я понимаю, Пионера отправили со всеми удобствами?

— Что вы просили, то он и получил, — сказал Баррон. — Место в первом классе и чартерный перелет в аэропорт Даллеса из Сеула. Митчелл сидит неподалеку на случай, если у него начнется паника. Такое иногда бывает, если человек вдруг понимает, что никогда больше не вернется домой. Они будут здесь завтра после полудня. Мы посадим его на другой самолет и отправим на «Ферму».