Возмездие - Фабрис Колен

Лайшам и принц Орион стояли на ступенях дворца. Вокруг них суетились несколько азенатских советников, скрибов и сенаторов. Теперь уже о смерти Императора знали все, никто не знал, кто его убил, но одно было ясно: это не вождь варваров — юный наследник подтвердил это, и все сановники Империи, казалось, были счастливы оттого, что могут вновь положиться на него — единственного, кто может защитить город.

— Что вы собираетесь делать? — спросил один из сенаторов.

— Мне никогда не случалось бывать в осажденном городе, — ответил варвар. — Но я знаю методы сентаев. Они попытаются взобраться на стены без каких-либо приспособлений.

— Что-что?

— Они на это способны. Их пальцы заканчиваются особыми крючкообразными когтями, которые позволяют им с необычайной легкостью лазать по вертикальным поверхностям. Взобраться на стены города не составит им труда. Нужно разместить на верху стены как можно больше наших людей.

— Командование войсками взял на себя генерал Аракс, — сказал кто-то.

— Я поговорю с ним, — отозвался Лайшам.

— А ваши люди? Где они? Где обещанная помощь?

— Они скоро будут.

— Какая ужасная ночь, — вздохнул кто-то. — Она навсегда останется…

— На помощь!

Все разом обернулись. В Зале Побед стоял гвардеец Императора. Он держал под руку другого гвардейца, который бился в агонии с кровавым пятном на груди. Лайшам, а за ним и азенаты, бросились к нему и подхватили раненого в тот момент, когда его товарищ отпустил его. «Я вместе с ними, — подумал варвар. — Я пришел сюда, чтобы поставить их на колени, а теперь я с ними заодно. Ведь они нуждаются во мне».

Он осторожно уложил раненого на пол, устроил его руки вдоль тела. С такой раной шансов у него было немного: у него не хватало части ребер. Солдат широко раскрытыми глазами пристально глядел на варвара. Его губы слабо шевелились.

— Одеяло! — приказал Лайшам. Потом, поднимая глаза на второго гвардейца, спросил:

— Что произошло?

— Раджак Хассн, — ответил тот. — Он спрятался в одной из западных башен. Он совершенно спятил. Он говорит, что трон принадлежит ему. Он уже убил не меньше дюжины собственных телохранителей.

— Хассн, — прошептал кто-то из сенаторов.

— Да будет проклято его имя! — вскричал другой сенатор.

— Мы не должны были доверять им, — добавил кто-то. — Ему и этому змею Адаманту.

Лайшам не слушал их. Он укрыл раненого солдата одеялом и, прикрыв глаза, держал его за запястье. В ушах у него уже звучал грохот битвы. Погибнут тысячи людей: это неизбежно. Пусть рухнет Дат-Лахан, и тогда с Империей будет покончено.

— Мы больше ничего не можем для него сделать, — вздохнул варвар, поднимаясь. — Скоро он будет вместе со своими братьями.

Стоявшие рядом фыркнули и слегка отвернулись. Лайшам медленно покинул Зал Побед и вернулся на ступеньки дворца. К нему подошел Орион. Через несколько минут из-за темной линии каньонов покажется солнце.

— О чем вы думаете? — спросил юный принц.

— О битве, которая нас ожидает. О тех, кто уже мертв, и о тех, кому еще предстоит погибнуть.

— У нас есть шансы?

Лайшам провел себе рукой по плечу и коснулся рукояти Возмездия.

— Шансы есть всегда. Главное — понять, где они спрятаны.

— Все настолько плохо?

— Все еще хуже.

С минуту оба молчали.

Внезапно на другом конце площади показался конь Ирхама. За ним по всем прилегающим улочкам скакали тридцать тысяч человек — тридцать тысяч человек, готовых до последней капли крови сражаться за родную землю. Они были объединены в несколько десятков колонн, и лишь самая большая из них остановилась. Азенаты, стоявшие у дверей домов, выглядывавшие из окон, расположившиеся на крышах, видели, что эти гордые воины пришли защитить их. Теперь уже никто не верил, что пожар на Большой Эспланаде мог произойти по вине этих людей. Разнесся слух, что страшный приказ отдал сам Император. Акшан Ирхам разослал по городу глашатаев. «Не верьте тому, что вам говорили. Мы, кочевники равнин, никогда не убиваем без причины. Мы чтим справедливость и Великого Духа, который живет в каждом человеке. Ваша беда — наша беда».

Выхватив свой длинный меч, Лайшам под пристальным взглядом азенатов пересек площадь. Ирхам спешился и пошел ему навстречу. Мужчины нежно обнялись. Акшан кусал губы.

— Я думал…

— Я знал, что ты придешь, — ответил Лайшам.

Орион так и стоял на ступеньках. Он думал о войне. Ему еще никогда не случалось участвовать в настоящей битве. Уроки фехтования — это одно. А биться за правое дело — совсем другое! «О тех, кому еще суждено погибнуть». Он знал, что его шансы ничтожны. Но это неважно. Лучше погибнуть с мечом в руке, на крепостной стене, чем ждать, пока враг сам тебя найдет. Глядя на Лайшама, он чувствовал прилив мужества.

— Шансы есть всегда, — пробормотал он.

— Ваше высочество?

Перед ним стоял пожилой советник и протягивал ему поводок. Он машинально взял его. На другом его конце был ручной гепард. Он знал его.

— Мы нашли его… вы меня поняли, — объяснил советник. — Ваш отец…

Принц кивнул.

На другом конце площади Лайшам по-прежнему беседовал со своим генералом. Потом он бегом вернулся к дворцу. Мужчины вновь обнялись, и колонна варваров продолжила путь на юг по разным улочкам.

— Скажите всем, — приказал вождь варваров, войдя во дворец, — чтобы все мужчины, которые в состоянии сражаться, отправились в казармы за оружием. Или пусть берут вилы, рогатины, молоты, ножи — все, что хотят.

Сенаторы воззрились на него непонимающим взглядом.

— Все — не только военные? — спросил один. — Сражаться будут все?

— Вы не понимаете, — сказал Лайшам, обеими руками сжимая рукоять Возмездия. — Нам нужны все наши живые силы. Если сентаи проникнут в город, они войдут в ваши дома. А если ваши жены попадут им в руки, их крики будут слышны далеко за пределами Дат-Лахана.

— Пусть гонцы скорее расскажут об этом всем! — крикнул кто-то.

— Да, да — и откройте казармы!

— Пусть раздадут оружие. Оружие!

— Мы должны объединиться, — сказал Лайшам, поднимая руку в перчатке. — Этот бой, возможно, станет последним, но пока хотя бы один из нас сможет держаться на ногах, он не закончится.

* * *

Змея, шипя, сделала стойку, но тут же опустилась на землю и исчезла в чаще.

Окоон в сопровождении старой служанки медленно подошел к маленькой каменной скамеечке, на которой была сестра Наджа. Она сидела неподвижно, в полном молчании, и даже не подняла головы при его приближении. Он остановился перед ней, вдохнул запах сада, провел рукой по своим редким волосам.