Знаки судьбы - Чжоу Хаохуэй

В зоне ресепшена Ло Фэй с неудовольствием узнал два знакомых лица.

– Что они там делают? – желчно спросил он Лю Суна.

Тот, вскинув взгляд, нахмурился. Перед стойкой регистрации сидели и непринужденно болтали двое. Дуэт был весьма характерным – братец Хуа и онлайн-репортер Ду Минцян.

– Ду Минцян, я велел тебе ждать в комнате охраны! – с ходу напустился Лю Сун. – А ты что себе позволяешь?

Тот, нехотя сняв ногу с ноги, произнес:

– Я просто брал интервью на месте преступления. Как репортер, разве я мог упустить такую возможность?

Лю Сун схватил журналиста за руку, норовя стащить его с кресла:

– Ну-ка, давай отсюда! Неприятности нажить хочешь?

Между тем братец Хуа ухватил Ду Минцяна за другую руку.

– Лично я, командир, так не считаю. Поскольку этот человек сам получил одно из «извещений о смерти», он имеет право знать, что здесь произошло. А как репортер, он обязан донести до общественности правду.

Ободренный такой поддержкой, Ду Минцян спесиво выпрямился в кресле:

– Я законопослушный гражданин. К тому же мы находимся на территории корпорации «Лунъюй». С господином Хуа я разговариваю с его позволения, так что вы не имеете права мне в этом препятствовать.

Лю Сун набычился, но сдержался и посмотрел на Ло Фэя: мол, распорядись.

– На вашем месте я не стал бы давать ему интервью, – сказал Ло Фэй братцу Хуа. – Перед вами обыкновенный интернет-хайповщик, любитель жареного и охотник за сенсациями. К тому же, если данное происшествие попадет в интернет, это может вызвать нездоровый ажиотаж.

– То, что он интернет-репортер, я и так знаю. Потому и согласился на интервью. Официальные СМИ беззубы. На них я не стал бы тратить время. Считаные дни назад в новостях раструбили, что Эвменид больше нет и царство террора закончилось… Блеф и дурь несусветная.

Ло Фэй едко усмехнулся. К СМИ он любовью тоже не пылал, но уступать в споре братцу Хуа не собирался.

– Я не буду стоять в сторонке, давая Эвменидам красоваться в заголовках, – с неожиданно злым напором сказал братец Хуа. – Мне нужно, чтобы был услышан мой голос. В интернете его называют героем. Неужели до них не доходит, что каждое из его кровавых убийств – это новый акт зла? Что у жертв были свои друзья и семьи; люди, которые их любили… Кто скажет слово от имени жертв?

Такая истовость в его словах вызывала смятение.

Ду Минцян, выпятив грудь, сказал:

– Я полон решимости записать этот опыт и явить публике, что за человек скрывается под маской Эвменид и кто он в действительности. Он не герой, а просто злодей, убивающий под видом справедливости.

Глядя на репортера, Ло Фэй обдумывал, каким образом можно использовать его в своих интересах. Братец Хуа был прав в одном: публика сочувствовала Эвменидам. Полиции действительно было непросто привлечь общественность на свою сторону. Преступник завладел людским вниманием с того дня, как впервые опубликовал в интернете свой манифест. И с той поры, как он начал исполнять свои приговоры над теми, кто становился в Сети мишенью для пересудов и гнева: убитая бизнес-леди Хань Шаохун; хозяйка ресторана «Бифанъюань» Го Мэйжань, притеснявшая бывшую жену своего любовника; ученики, унизившие своего учителя, – общественное восхищение им неуклонно росло. Как выразился братец Хуа, он стал настоящим героем.

Его манифест расходился по бесчисленным форумам и платформам соцсетей. Группа надзора и обеспечения безопасности интернета исчерпала весь свой ресурс, необходимый для борьбы с этими постами. И, видимо, пришло время для возникновения голоса с другой стороны, который раскрыл бы правду, стоящую за этими убийствами. В конце концов, Китай менялся; граждане теперь имели больше возможностей для получения информации и были более открыты, чем когда-либо. А наилучший способ повлиять на общественное мнение – это дать людям больше информации и позволить им сделать свои собственные выводы.

– Как вы намерены построить свою статью? – спросил Ло Фэй.

– Кровавые сцены, если вас волнует именно это, я смаковать не буду, – ответил Ду Минцян, изогнув бровь. – Я – журналист с чувством социальной ответственности, а не какой-нибудь бульварный репортер. И волнует меня прежде всего изучение последствий этих убийств. В частности, боль, которую она причинила семьям и друзьям жертв.

– А те преступления, которые Эвмениды приписывали каждой из своих жертв, – как вы подадите их?

Ду Минцян хмыкнул:

– Это будет фактически основой статьи. – Видя недоверчивую усмешку Ло Фэя, он поспешно объяснил: – Вот, скажем, Эвмениды обвинили вице-президентов Мэн и Линь в сговоре с мафией. Но чего они не учли, так это того, что Мэн Фанлян больше десяти лет назад сел за это в тюрьму и всего четыре года как вышел. Получается, закон его уже наказал. И участие Эвменид было излишним, даже по извращенной логике их собственного манифеста. После своего освобождения Мэн Фанлян существенно изменился; он стал сознательным гражданином и даже ушел в религию. С учетом всего этого как могли Эвмениды все же поднять на него руку?

Ло Фэй почесывал подбородок, раздумывая о перспективах Ду Минцяна. Прав ли он? Если да, то палач только что казнил невинного человека. Если аргументированно поведать об этом общественности, этого может оказаться достаточно, чтобы убедить сторонников убийцы поменять свою точку зрения.

Впрочем, питать иллюзии насчет правдивости Ду Минцяна едва ли стоило. Он легкомыслен и импульсивен, и даже самый легкий комплимент раздувает его тщеславие. Ло Фэй сохранял невозмутимость, делая вид, что обдумывает слова репортера. Затем повернулся к Лю Суну:

– Как только Ду Минцян закончит свою статью, принесите ее мне. Если наши мнения совпадут, мы дадим ему ее опубликовать. Если же окончательная версия будет хоть в чем-то расходиться с тем, что мы согласовали сегодня, скажете Цзэн Жихуа лишить онлайн-аккаунты Ду Минцяна всех привилегий на публикацию.

– Так и сделаем, – кивнул Лю Сун, отходя от Ду Минцяна.

Репортер снова скрестил ноги и откинулся на спинку кресла. Его губы расползлись в дерзкой ухмылке.

Ло Фэй вернулся к текущему расследованию:

– Братец Хуа, позовите сюда братца Лун. Я бы хотел, чтобы мы втроем поднялись сейчас наверх.

– Какая-то проблема? – осторожно спросил братец Хуа.

– Братец Лун упоминал о каком-то ящике в столе Дэн Хуа, – сказал Ло Фэй. – Тот, который не открывается.

– Это его персональный ящик. У меня нет к нему ключа, а где Дэн Хуа держал свой, я не знаю.

– Понимаю. И тем не менее для расследования важно, чтобы этот ящик был открыт. Так что должен предупредить вас, что я сделаю это любыми доступными средствами. И будет полезно для нас всех, если вы будете меня при этом сопровождать, – сказал Ло Фэй, твердо глядя братцу Хуа в глаза.

– Ну, если вы так считаете… – Тот сдержанно кивнул.