Рыцари света, рыцари тьмы - Джек Уайт

— Защиты, брат, — улыбнулся, глядя на него, де Пайен. — Нам нужна стража, которая не подпустит сюда никого извне, чтобы не просочилось слухов, будто мы роем какие-то коридоры.

— Как ты себе это представляешь, особенно поначалу? Долбление скалы долотами и железными кувалдами обычно создает шум. И что ты подразумеваешь под словами «никого извне»? Ты говоришь о чужаках для всей нашей общины или только для ордена? Если последнее, то я соглашусь с братом де Монбаром: сержанты — вот погибель всего нашего замысла. Они далеко не так глупы, Гуг, и если ты тешишь себя надеждой годами водить их за нос относительно нашей деятельности, то ты глубоко заблуждаешься.

— И даже непростительно, — кивнув, согласился де Пайен, — не стану спорить. Но я имел в виду другое: необязательно скрывать от наших помощников, что мы буравим скалу. Мы можем придумать какую-нибудь подходящую причину для этого занятия — например, что мы хотим создать подземный монастырь и для этой цели долбим в камне кельи в качестве епитимьи во славу Господа. Уверяю вас, подобрать правдоподобные доводы для раскопок несложно — такие, что сержантская братия их безоговорочно примет. Но под людьми извне я понимаю как раз тех, кто чужд нашей маленькой общине. Мы — монашеский орден, или, дайте срок, станем им, а это значит, что нам следует отрешиться от мира… не потворствуя и не позволяя ему, в свою очередь, вмешиваться в наши внутренние дела. Никто не должен беспокоить нас и нарушать наше уединение. Что же касается шума и скрежета при долблении, то он скоро пройдет, поскольку будет удаляться вместе с продвижением раскопок, и, едва шахта уйдет на значительную глубину, он совсем заглохнет.

— Лаз будет широким? И кто будет его копать?

— Все будем копать. Вертикальную шахту надо делать по возможности узкой: один человек в ней будет стоя орудовать молотком, а другой внизу на коленях — долотом… плюс немного пространства, чтобы один из них или оба могли выгребать каменную крошку. Но не более того. Нам потребуются резцы, или зубила, как их называет сержант Джубаль, и щипцы, чтоб их удерживать; еще тяжелые молоты, а также киркомотыги, черпаки и некоторые другие инструменты. Как только мы уйдем на значительную глубину, нам потребуются ворота и лебедки, чтобы поднимать из шахты каменный лом. Впрочем, все это мы выясним позже, когда действительно предстанет в них надобность.

Гуг снова остановился и в полнейшей тишине пристально оглядел слушателей, поочередно встретившись глазами с каждым.

— Скорее всего, нам стоит работать по двое — по крайней мере, для начала — и через промежутки времени, которые покажутся приемлемыми. Вероятно, что-то будет уточняться уже в процессе работы. А когда мы привыкнем к ней и достаточно углубим шахту, наверху тоже потребуются помощники, чтобы поднимать и разгребать скол. Тем не менее, с благословения Господа, наш труд скоро станет ежедневным и еженощным, не вредя притом дозорной деятельности и охране дорог. Патрулирование нельзя прерывать; пусть его несут сержантские отряды из десяти человек под предводительством хотя бы одного рыцаря — в редких случаях двух или более. Так мы будем выполнять разом два вида работ: наземную и подземную.

— Столько всего… Сложновато! — задумчиво произнес Биссо, накручивая на палец кончик бородки.

— Конечно, будет нелегко, брат, но нет ничего невозможного, — выпрямился де Пайен и обратился ко всем: — Разумеется, все это пока очень приблизительно и, возможно, обдумано на скорую руку, но за прошедшие несколько дней мы многого добились. Наши расчеты верны, и уже через месяц можно будет приступать к настоящей работе. К тому же патрулирование дает свои плоды, и спасение жизни королевы Морфии может оказаться весьма существенным вспомоществованием в нашем деле. Давайте же помолимся, братья, чтобы удача и дальше сопутствовала нам. Да будет так.

Удача продолжала им сопутствовать: на следующий день де Пайен и Сент-Омер получили приглашение от самого Балдуина, и, когда они в назначенный час явились во дворец, их проводили в королевские покои без всякого промедления — обстоятельство, поражающее своей непривычностью, так что, вступая в приемную залу, оба рыцаря испытывали некоторый трепет.

Балдуин де Бурк, король Иерусалимский, поприветствовал гостей со всей сердечностью, благожелательно пожав им руки. Затем он отослал стражников, велев одному из них пригласить в залу королеву и принцесс. По стремительности, с которой появились Морфия с детьми и нянькой, можно было с уверенностью предположить, что все они были уже наготове и только ждали призыва короля.

Балдуин представил обоих рыцарей своим четырем дочерям, объяснив, что это те самые воины, которые вчера спасли их мать от нападения сарацинской банды. Каждая из принцесс сделала гостям реверанс, мило склонив головку, как ее учили, и прошептала слова благодарности. Только старшая из всех, тринадцатилетняя Мелисенда, придала своему обращению долю искренности, приличествующую королевской особе. Вторая из сестер, Алиса, казалась нелюдимой и неприветливо поглядывала из-под насупленных бровей. Что касается двух младших, Годимы и Иоветы, это были обычные девчушки с ямочками на щеках и характерными для их возраста лепетом и ужимками.

Едва короткая церемония приветствия подошла к концу, как король хлопнул в ладоши и отправил детей вместе с нянькой восвояси. Он умилительно улыбался, глядя на удалявшуюся забавную процессию, пока двери за ней не закрылись, но не успел он обернуться к гостям, как Гуг де Пайен привлек его внимание:

— Ваша светлость,[11] должен вам заметить, что я не был в числе тех двух, кто спасал нашу королеву…

— Мне это известно, магистр де Пайен, как известно и моей супруге. — Королева улыбнулась и кивнула де Пайену, а Балдуин меж тем продолжил: — Но я предпочитаю не запутывать дочек. Два воина спасли жизнь их матери — и вот они видят и благодарят двух рыцарей: им достаточно помнить хотя бы это. А теперь, сделайте одолжение, садитесь, а мы с Морфией последуем вашему примеру.

Проходя к столу, к которому пригласил их Балдуин, рыцари незаметно переглянулись. Королевская чета заняла свои места, жестом предложив гостям сесть одновременно с ними. На столике их уже ждал поднос со стеклянными кубками и серебряным кувшином, горлышко которого запотело от холода. Королева Морфия разлила всем напитки. Когда гости попробовали цитрусовую, приятно сладковатую смесь, и по заслугам оценили ее великолепный вкус, король выпрямился на сиденье и откашлялся, прежде чем приступить к сути своего обращения. Де Пайен, однако, успел заметить, как пристально смотрит королева на своего супруга, не сводя взгляда с его лица.

— Мне, вероятно, не найти таких слов, чтобы до конца выразить, насколько я в долгу перед вами, — наконец начал Балдуин и неожиданно улыбнулся уголком рта. — Моя жена со всей полнотой внушила мне эту мысль, но даже без ее настояний мне так или иначе пристало сегодня говорить с вами о том же. Еще вчера, до того, как ваши люди доставили ее домой, я даже не помышлял, что сталось бы со мной, потеряй я ее навсегда… пусть не по причине разбойничьего нападения, но и по любой другой причине. Ее вчерашнее злоключение и ваша своевременная помощь показали мне, насколько близка она была к гибели, и дали мне понять со всей ясностью, что значило бы для меня расставание с женой навеки. Я ничуть не преувеличиваю, когда говорю, что у меня не находится достаточно слов, чтобы даже приступить к описанию последствий… И вот…