Охотники на тъернов - Ольга Куно

– Я благодарен королю, – кивнул Ирвин, – но гораздо больше благодарен тебе. Чем я могу тебе отплатить, Стелла?

Он взял меня за руку. Я смотрела на свою ладонь, чувствовавшую мягкое прикосновение его пальцев, и думала. Действительно, чем? Как я могу ответить на этот вопрос? Стань человеком, измени свою сущность? Не пей мою кровь в ближайшую смену фазы, убей кого-нибудь другого?

Улыбка окончательно сбежала с моих губ. В горле пересохло.

– Ты действительно можешь кое-что для меня сделать, – тихо сказала я.

Ирвин продемонстрировал всем своим видом, что он весь внимание, еще не подозревая, в чем окажется суть моей просьбы.

Глубоко вздохнув, я собралась с духом и подняла на него взгляд.

– Я хочу попросить тебя, чтобы ты не преследовал меня и не искал со мной личных встреч, – негромко сказала я, убирая руку из его пальцев. И вынужденная видеть, как меняется его взгляд. – Я очень за тебя рада, и это чистая правда, но ты должен меня понять. Мы оба хорошо знаем, что между нами не может быть ничего серьезного или продолжительного.

– Почему? – хмуро спросил Ирвин.

– Ты отлично знаешь почему, – отрезала я, зажмурив глаза и четко, почти жестко, произнося слова. – Знаешь, – я снова открыла глаза, – для меня все это тоже тяжело. То, что происходит, совсем мне небезразлично, поэтому просто не мучай меня, ладно? Чего быть не может, того не может, и точка. Поэтому давай просто договоримся. Ты живешь своей жизнью, я – своей. Ты не преследуешь меня, я не преследую тебя. Я просто закончу здесь, во дворце, свои дела – и уйду. И оставлю тебя в покое.

Поток холодного воздуха окатил лицо и шею. За углом плохо закрыто окно. Ирвин поднял на меня мрачный взгляд. В его глазах не осталось и следа недавнего веселья.

– Полагаю, я не имею права настаивать. – Его голос прозвучал хрипло, как тогда, в камере. Я согласно кивнула. – Хорошо. – Его интонация и выражение лица не имели ничего общего со значением произнесенного слова. Он еще немного помолчал. – Вероятно, ты хочешь забрать это назад?

Ирвин извлек из-за пазухи уголок моего платка. Вытаскивать его целиком однако же не спешил.

Грустно улыбнувшись, я покачала головой.

– Нет. Оставь себе. Мало ли что? Вдруг еще когда-нибудь понадобится согреться. Береги себя.

Я подалась вперед и на мгновение сжала его плечо. После чего отвернулась и поспешила вернуться к себе в комнату. Дабы на собственном опыте проверить тезис о том, что слезами горю не поможешь.

Опущенное в воду пламя факела зашипело и заплевалось дымом, протестуя против такого обращения. Но силы были неравны, и оно вскоре погасло. Коридор погрузился в темноту. Подгоняемый собственным нетерпением, Винсент даже не постучал, а скорее поскребся в вожделенную дверь – условленным образом, уже повторенным много раз, так, чтобы, окажись в комнате кто-нибудь, кроме Селины, он бы подумал, что скрипит ставня или зашуршала юркнувшая в щель мышь.

Дверь распахнулась, и Винсент сразу же оказался в объятиях женщины, которая в считаные дни стала самым дорогим и близким ему человеком.

– Что ты так долго? – спросила она, отрываясь от его губ и утягивая за собой вглубь комнаты.

– Долго? Я почти бежал всю дорогу, – рассмеялся он, усаживаясь на кровать подле Селины.

– Все равно долго, – упрямо повторила она. – Я боялась, вдруг с тобой что-нибудь случилось там, на холме. Каждый раз боюсь.

– Ничего со мной не случится, – заверил Винсент, гладя ее по волосам.

– В тот раз ведь случилось, – напомнила Селина, развязывая шнуровку его плаща.

Винсент стянул плащ с плеч и отшвырнул его в сторону.

– В тот раз я еще не знал, ради чего живу, – прошептал он девушке на ухо, после чего крепко прижал ее к себе.

Селина счастливо засмеялась. Нехотя отпустив ее от себя, Винсент поднялся, чтобы снять пояс с пристегнутым к нему мечом. Девушка тоже встала и прошла к столику налить себе воды.

– Будешь? – спросила она Винсента.

Он покачал головой. Пить ему не хотелось. Хотелось просто смотреть на Селину, жадно ловя каждое ее движение, зная, что скоро ему придется уйти и снова не видеть ее целые сутки.

– Ты слышал, этого парня, которого считали тъёрном, отпустили, – между прочим заметила Селина.

– Да, – поморщился Винсент. – Нашлись свидетельства того, что он невиновен.

Отпив из хрустального бокала на хрупкой тонкой ножке, Селина поставила его на стол и снова прошла к кровати. Даже в мягкой домашней обуви без каблуков ей каким-то неведомым образом удавалось ступать грациозно.

– Стало быть, настоящего убийцу так и не нашли, – заключила девушка.

Она снова села и откинулась назад, опираясь руками о кровать.

– Пока не нашли, – поправил Винсент. – Тебя тъёрн, конечно, не тронет ни при каких обстоятельствах, – немного подумав, добавил Воин. – Он обнаглел, живя во дворце, но все же не до такой степени. И тем не менее на всякий случай будь осторожна. Не покидай свои покои в ночи, когда меняется фаза луны.

– Не беспокойся, до меня тъёрну не добраться никак, – усмехнулась Селина. – Если только… – она подняла на него лукавый взгляд, – …тъёрн – это не ты.

– Что?!

Винсент аж поперхнулся, услышав такое предположение.

Улыбка Селины стала шире.

– А что? – повела плечиками она. – Ты – единственный, с кем я встречаюсь наедине. И для тебя это была бы идеальная возможность. Никто не знает о наших свиданиях. А значит, ты бы мог прийти ко мне через потайной ход. Я открыла бы тебе сама. Затем ты мог бы выпить мою кровь и беспрепятственно уйти по все тому же ходу. И ни один человек в жизни бы не догадался, кто это сделал.

– Селина, ты говоришь серьезно или я могу понадеяться, что это такие шутки? – нахмурился Винсент.

– Как знать, – хмыкнула она. – Я-то, конечно, шучу, но вот с другой стороны… То, что ты – не лекардийский посол, я поняла с самого начала. Но, впрочем, об этом явно знает и Рамиро; значит, тут какая-то другая история. Однако зачем-то ты ведь забрался на лунный холм в ту памятную ночь. И отчего-то на тебя там напали люди в масках. Ну и наконец, ты не приходил ко мне три дня назад. Как раз в ту ночь сменилась фаза и была убита эта девица.

Винсент наблюдал за выражением ее лица, склонив голову набок. Селина казалась совершенно спокойной, но вот всерьез она рассуждает или нет, ему было ясно не до конца.

– Из этого ты делаешь вывод, что ее убил я? – осведомился он.

– Не делаю, – возразила Селина. – Просто рассуждаю. В действительности мне совершенно все равно, тъёрн ты или нет.

Вот это уже становилось интересно.

– В самом деле? – переспросил Винсент.