Невеста наместника - Наталья Караванова

— На том приеме светлый лорд изволил напиться в хлам и поссорился сразу с тремя молодыми и скажем так, не очень любящими ифленцев дворянами. Драка обещала быть грандиозной, особенно если учесть, что в секунданты он позвал меня.

— И как же вышло, что вы оба остались живы?

— А я рассказал рэтаху, а он испугался международного скандала и пресек безобразие. Шеддерик обижался на меня дней десять, — я потом узнал, что это был красивый план самоубийства. Правда не очень надежный, чеор та Хенвил прекрасно стреляет даже когда сильно пьян. Потом он мне был даже благодарен — но это уж после того как заполучил себе черную руку. А тогда… тогда наместник Хеверик получил ноту протеста, а Шедде — приказ покинуть страну, если не поклянется больше не участвовать в дуэлях пока занимает должность посланника. Судить его не могли, но держали под домашним арестом довольно долго. Потом простили, конечно. А он выбрал момент и отправился к этхарам…

— Так это случилось в Коанеррете? После той дуэли, да? — оживилась Темершана.

— После-то после, но не вследствие. Не спрашивайте, все равно не стану рассказывать. Я все-таки считал себя его другом… так странно. События тех времен видятся мне сейчас, как история о совсем другом человеке, даже не похожем на меня. Его идеи, мысли и страхи… я их помню, но не понимаю их причин. С Шедде мы стали сначала хорошими приятелями, а потом и друзьями. Возможно, это многим казалось странным. Я был слаб, светлый лорд защищал меня. Мы вместе кутили, знакомились с девушками, участвовали в нескольких политических интригах. Мы были молоды и делали глупости, чеора Темершана. Ты и вправду хочешь об этом слушать?

— Конечно, мне интересно — и о Шеддерике, и о его брате, и вообще обо всем. Надо же, я совсем не могу представить себе Шеддерика напившимся в хлам. Или дерущимся на дуэли.

— Ну почему же. Шедде почти не изменился. Просто научился хорошо прятать себя настоящего. Что же, мое время вышло. Не бойся будущего, Темершана. Это не тебе надо бояться!

Сказал — и ушел. Как-то мгновенно и обыденно. И как после такого отдохнуть?

Наместник Кинрик

Все девицы любят украшения, это наместник Кинрик успел усвоить хорошо. Даже Нейтри, хоть и не признавалась, а всегда радовалась, когда он приносил ей что-нибудь необычное — или ажурную брошь, вырезанную из перламутра, или серьги с разноцветными камнями, похожими на россыпь утренней росы. Но что подарить мальканке? На то, чтобы выбрать подарок, у него было два дня. О работе на заказ и речи идти не могло — слишком мало времени. Да и тратить казну на украшения, когда впору уже наоборот, пускать дамские украшения на то, чтобы как-то к весне решить животрепещущий вопрос большой денежной дыры — это как-то недальновидно.

Традиции велели ему, как жениху, поднести невесте в дар что-то ценное и символичное. Это не должна была быть публичная акция, просто подарок. Но подарок, который невеста в день свадьбы сможет надеть открыто, чтобы продемонстрировать свое согласие на этот брак.

Лицемерие и условности, вот что это было. Лицемерие и условности, от которых по вине доброго брата наместнику никуда не деться. Лучше бы он сам и женился на ней, раз это ему кажется таким важным…

Да что уж теперь. Сам дал слово. Сам принял решение. Значит, нужно соответствовать…

А значит, подарок нужен. Может серьги?

Но кто знает этих мальканок. Может, они принципиально серьги не носят? Хотя нет, носят. В замке обитало достаточно молодых мальканок, чтобы он это заметил и запомнил. Вот только эта конкретная мальканка все-таки не дочка придворного повесы. Брат говорил, она готовилась служить Ленне. То есть, уже немного не от мира сего. Кто знает, какие у них в монастыре были правила? Кроме того, она из семьи рэтаха, а это тоже накладывает определенные ограничения — отделаться дешевым простым украшением не выйдет.

Дарить что-то из того, что он приготовил для Нейтри? Да он скорей удавится. Это просто кощунство, об этом и речи идти не могло.

Оставалось одно. Следовало расспросить кого-то из слуг или приближенных девушки.

И наместник взялся за дело со всей обстоятельностью обреченного.

Первым делом он задал свой больной вопрос Шеддерику, но тот не придумал ничего лучше, чем посоветовать не пытаться пускать мальканке пыль в глаза. И не дарить фамильные драгоценности. Особенно если эти ценности раньше принадлежали кому-то из придворных рэтаха, и она их узнает. Как узнает? Прошло десять лет. Впрочем, все равно могло получиться неловко. Ничего не добившись от брата, Кинрик приказал привести к нему одну из горничных рэты Итвены.

Кто-то что-то напутал, и Хантри и Дорри были доставлены в кабинет наместника одновременно. Девушки в один голос подтвердили, что уже имели честь прибирать комнаты рэты, но никаких украшений не видели ни на ней, ни в шкафчиках, ни в шкатулках. Вообще из украшений у невесты наместника было, похоже, одно только медное колечко, которое она носила на шнурке, на шее. Но колечко, Кинрик это понимал, не могло иметь отношения к дому рэтаха. Скорей всего, это какой-нибудь атрибут ее монастырской жизни.

Отпустив служанок, он еще немного поспрашивал знакомых дам. Едва сдержался, чтобы не побежать за советом к Нейтри. Но вовремя подумал, что не хватало, чтобы его любимая выбирала подарок для его невесты. Мало она плакала последние недели?

Следующей гениальной мыслью оказалась идея поговорить с компаньонками госпожи Итвены.

Темненькая Шиона вела себя скромно и, кажется, вовсе не интересовалась своей новой хозяйкой. От нее Кинрик узнал только, что у его невесты всего два платья, оба — зеленые, но одно темное, расшитое серебряной нитью, а одно — то самое, в котором она прибыла в цитадель.

А вот вторая, внучатая племянница старого повесы чеора Конне, оказалась куда более сообразительной и даже полезной. К тому же она очень старалась произвести на наместника впечатление не только своей сообразительностью, но и внешностью.

Девушка и вправду была хороша собой — светлая кожа, волосы нежного медового оттенка, приятный, едва заметный макияж и цветочные духи.

Старик Конне перебрался на побережье задолго до войны и успел наплодить с десяток потомков. Всех их он признал, а старших дочерей даже выгодно выдал замуж за ифленских же аристократов. Эта особа принадлежала к третьему поколению, и хотя кровь побережья сильна, ее вполне можно было принять за ифленку. Вот только глаза выдавали нечистую кровь — темные, южные глаза.

Девушка подсказала наместнику простой и оригинальный выход из ситуации, которым он и решил воспользоваться почти в тот же самый момент.

И какое дело было Кинрику до того, что его добрая советчица, едва с ним расставшись, поспешила в комнаты пожилой интриганки чеоры та Роа, дабы сообщить, что рыбка попалась на крючок. Осталось только вытянуть.

Рэта Темершана Итвена

Новое платье было синим, из тонкого атласа, который привозят с юга. Стоит эта ткань дорого, но и выглядит при этом по-королевски.