Выгодный брак - Екатерина Орлова

– Не хочешь вези к своему задроту запах моей спермы? ― Я игнорирую его слова. В нем говорит обида, и я его прекрасно понимаю. Поэтому хочу прекратить его мучения, но не сегодня. Завтра. Я уже приняла решение и не отступлюсь от него. ― Ир, я заебался так жить.

Ну же, Ирина, вот он ― твой шанс. Скажи ему, что все кончено и больше ему не придется мучиться со мной. Но я слабовольно черчу на его груди круги кончиками пальцев, а потом прикасаюсь к коже губами. И снова ничего не говорю. И Паша теперь молчит.

Через время я принимаю душ, по новой наношу косметику, целую своего погрустневшего зверя в губы и выхожу из его квартиры.

***

Когда наши отношения только начинались, Пашка несколько раз психовал и уходил от меня, когда я говорила ему, что не брошу мужа. Тогда я еще любила Вика и думала, что все наладится. Измены объясняла своей бесстыжей блядской натурой. Хотя… Да не объясняла я ничего. Изменам нет объяснения или прощения, которого я не просила и просить не буду. Можно было бы сказать, что я была вынуждена пуститься во все тяжкие, потому что муж меня не удовлетворял. Да, так и было. Только повод ли это для измены? Не знаю. И мне плевать. Я давно перестала делать так, как положено. Потому что устала тянуть на себе. Утомилась пытаться спасти лодку, черпая из нее воду чайной ложкой. Если этот брак не нужен моему мужу, то одна я его точно не вывезу. Да и надо ли?

Я сажусь в машину Павла, и водитель везет меня домой. Открывая дверь своим ключом, я знаю, какую картину застану: спина Вика в его «кабинете», быстрое «привет». Все как всегда. Но Виктор удивляет меня. Я вхожу в квартиру, сбрасываю обувь и плетусь, уставшая, в спальню, даже не бросив взгляд на закрытую дверь в святая святых мужа. Открываю дверь в спальню и даже вскрикиваю. Виктор подскакивает с кровати, на которой сидел, и делает шаг ко мне. Мне хочется рассмеяться над его попыткой соблазнения, но в горле застревает ком. В спальне зажжены свечи, негромко играет музыка. В ведерке на прикроватной тумбе из ИКЕА стоит шампанское, а рядом ― два бокала. В вазе на комоде стоит скромный букет из пяти роз. В глазах Вика ― море надежд и желание. Я смотрю на него, замерев на пороге комнаты, и мне хочется кричать. Почему же ты не сделал этого раньше? Года три назад…

– Привет, Ир, ― здоровается он.

– Интернет отключили? ― сука во мне включается сама по себе, уже даже без напряга с моей стороны.

– Н-нет, ― растерянно бормочет он, наблюдая за тем, как я кладу сумку на стул справа от входа, потом стягиваю с себя одежду. В тишине комнаты я слышу, как тяжело Виктор сглатывает.

– Тогда чем обязана?

– В каком смысле?

Я сбрасываю бюстгальтер и сразу ныряю в уют своей ночной сорочки. Поворачиваюсь к мужу. Он жадно блуждает взглядом по шелковому белью с кружевной оторочкой. Я присаживаюсь за туалетный столик, включаю лампу и начинаю смывать косметику мицеллярной водой. Вик становится за моей спиной.

– Я соскучился, ― говорит он, положив руки на мои плечи, а мне хочется стряхнуть их. Ощущение такое, что меня лапает чужой мужик, до того противно.

Я держусь секунд тридцать, а потом все же дергаю плечами, и Вик убирает ладони. Отступает на шаг назад. В отражении зеркала я вижу его недовольное лицо.

– Ир, зачем ты так?

– Как? ― спрашиваю я, невесело улыбаясь. ― Витя, ты когда последний раз был в этой спальне?

Я откладываю спонжи и поворачиваюсь лицом к мужу. На его лице ничем не прикрытая задумчивость, и Вик трет шею ― признак того, что он нервничает и растерян. За эти годы я изучила его, как себя.

– Ну-у-у… ― тянет он.

– Давай я тебе помогу. Двадцать седьмого декабря. Вить, это было в прошлом году.

– Та не-е-е…

– Та да, Витя. Практически ровно три месяца назад. Так сильно скучал, что пришел аж через три месяца, да?

– Ну что ты начинаешь?

– Слушай, а мне вот интересно. Ты дрочишь там у себя в кабинете? Или у тебя любовница? Или… внезапно либидо уснуло в тридцать лет?

– Ты чего так разговариваешь? ― попытался он «включить» мужчину?

Я смотрю на него и у меня даже ничего уже не екает внутри. Как будто смотрю на несмышленого подростка, а не на взрослого мужчину. Инфантильного, неспособного ни на один мужской поступок, подростка. Но тинейджеру можно простить его нежелание двигаться вверх, оправдывая это юношескими закидонами. А вот как оправдать тридцатилетнего мужика, а? Никак, верно. Ему нет оправдания. Я смотрю на своего мужа и не понимаю, как я столько лет терплю все это.

Я отворачиваюсь назад к зеркалу и смачиваю следующий спонж. Тщательно вожу по лицу, собирая остатки косметики с кожи. Витя продолжает стоять у меня за спиной и сверлить мой затылок.

– Ты что, не можешь нормально… ― начинает он, и я выгибаю бровь в ожидании продолжения. ― … потрахаться?

– А кто тебе сказал, что я нормально не трахаюсь?

– В смысле?

– В коромысле, Витя! ― не выдерживаю я. ― Или ты думал, что я ― молодая, здоровая женщина ― буду ждать, пока ты оторвешься от своих монстров, чтобы одарить меня своим вниманием?!

– Так это ты что, изменяешь мне?

– Я бы не назвала это изменой.

– Не понял?

Я закатываю глаза. Такое ощущение, что даже за последние три месяца он деградировал сильнее, чем за последние несколько лет.

– Изменять можно человеку, которого любишь. Или человеку, который тебя хочет. А человеку, который любит и хочет только скоростной 4G, женщина изменить не в состоянии.

– Ты херню какую-то несешь, ― бормочет он. ― Пьяная, что ли?

Я невесело смеюсь. Не пойму, в какой момент он из умного, интересного, эрудированного мужчины превратился вот в это? Стоит и смотрит на меня, как баран на новые ворота, и все никак не может понять, с какой стороны подступиться. Невольно вспоминается Некрасов. Вот кто не спрашивает. Берет и тащит в логово, потому что действительно хочет. Нет, Пашка, тоже с недостатками, но у кого их нет? Во всяком случае, от него я не чувствую безразличия и желания быстрее отделаться от меня, чтобы вернуться к компьютерной игре.

– Ох, Вик, ― вздыхаю тяжело. ― Вот теперь я буду нести херню, которую ты вряд ли поймешь.

Я разворачиваюсь на пуфике и снова смотрю на мужа.

– Я хочу развод.

– В смысле ты уйти от меня вздумала? ― И тут в его глазах как будто снова загорается то, что я считала давно утерянным. Интеллект. ― Ир, давай не будем торопиться. Подумай хорошенько. Да, я в последнее время немного увлекся компом, но все ж можно исправить. Я готов над этим работать.

Я устало провожу по волосам расческой, брызгаю на лицо термальную воду и наношу крем. Потом забираюсь под одеяло и гашу свечи на обеих прикроватных тумбочках.