Хулиган напрокат - Алёна Черничная

— Тебе понравится. Я обещаю, — усмехаюсь, легко закидывая себе на плечи ее разведенные ноги. И медленно провожу языком между ними.

— Ма-а-акс… — дрожащий протяжный стон заполняет собой все.

Я дурею. Она мокрая. Ее запах… чистый… теплый… Ее вкус у меня на губах. Это охуенно сладко и запретно. Леся выгибается и тяжело дышит. Вижу, как ее пальцы сжимают несчастную простынь под собой.

Смотрю на этот соблазнительно приоткрытый рот, из которого очень громко рвутся лихорадочные стоны, пока я медленно и осторожно трахаю Олесю языком. И если бы мой член умел стонать, то они могли бы еще и посоревноваться кто громче и мучительнее.

Я не прекращаю истязать ласками разгоряченную нежную кожу, пока тоненькие пальчики Олеси не хватают меня за волосы. Вижу и ощущаю, как ейхорошо. Она течет и сжимается под моим языком. Хнычет, когда я намеренно торможу. Ее стоны пронзают меня тестостероном. Она дергает мои волосы так, что у меня едва не разлетаются искры из глаз. Но Леся делает это первая.

Кончает, дрожит и изящно прогибается в спине, запрокинув голову и распахивая затуманенный глаза. Я издаю глухой уже сам.

Дальше у меня тоже все как в тумане. Мои спортивки и боксеры летят на пол, а в моей тумбочке находится презерватив.

Я помещаю дрожащую Олесю в свои руки. Зависаю над ней, любуясь.

Блять, Леся после оргазма — это самое охуенное зрелище.

И ее голубые, широко распахнутые глаза, делают из меня гребаную марионетку. Вот если она сейчас скажет мне, чтобы я достал ей чертову луну с неба, то пойду и достану. Выкуплю НАСА и скафандр, но луна у Леси будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Целую ее податливые губы. Сдерживаю себя как могу. Двигаюсь медленно. Но, пиздец… Она такая узкая и чертовски влажная, горячая…

Меня не хило таращит от адреналина в крови и обдает жаром полностью. Трясет как подростка. В моем теле адовое пекло из нежности и похоти.

Сцепляю зубы. Мне хочется чувствовать ее всю. Много, резко, быстро…

Леся обнимает меня. Жмется, уткнувшись носом мне в плечо. А я дышу ей до темноты в глазах, пока плавно заполняю собой. Прижимаю ее бедра к своим и, наконец, замираю.

Фак!

Как горячо и тесно.

Дрожащая девочка подо мной тихо всхлипывает, вонзая зубы мне в плечо.

В моей груди все сжимается. Делаю вдох, зарывшись носом в разлетевшийся волосы Леси на подушке. Забиваю ее ароматом, уютным и до одури близким, свои легкие. Сдерживаю себя, чтобы не ринуться с цепи.

— Девочка моя… — рычу я. Глажу ладонями изгиб талии. Прижимаюсь к ней. — Моя.

Теперь точно моя. Да, пусть я буду конченым эгоистом и собственником, но это чувство готово проломать мне ребра.

— Твоя, Макс… — шепчет Леся в мое плечо. — Только-только твоя…

Макс

Перебираю в пальцах темные локоны, пока Леся умиротворенно сопит у меня на груди.

Честно? Я кайфую от теплоты хрупкой фигурки, прижимающейся ко мне. Ощущаю голый бархат ее кожи.

Касаюсь носом Лесиной макушки, втягиваю в себя сладкий запах ее волос и почти беззвучно хмыкаю.

Я и Леся… в одной кровати. В моей кровати. И я перешел все границы, но быть первым? Пока Леся не видит, я давлю лыбу, как сдвинутый по фазе.

Мое состояние после этого секса, как у подростка. Эндорфины кружат хоровод, а серотонин вышел покурить травки.

— У тебя так сердце стучит… — вдруг шепчет Олеся.

Удивленно склоняю голову, заглядывая ей в лицо.

— Я думал, ты спишь.

Леся приподнимается и кладет свой подбородок мне на грудь. Голубые глаза горят самой сексуальной наивностью. Эти взглядом можно отхватить запретную дозу промилле и опьянеть без алкоголя.

— Нет. Я лежу и решаюсь на кое-какой эксперимент, — моя скромница загадочно улыбается, а я удивленно веду бровями.

Эксперимент от Синичкиной? Надеюсь, это не связано с высчитыванием какой-нибудь научной формулы. Потому что в моей голове мелькают кляп и наручники…

— И с чем будем экспериментировать?

Но Леся не отвечает. Она деликатно касается моей груди губами, а теплая ладошка очерчивает мышцы пресса у меня на животе. Кончики ее волос, щекочут, и очень возбуждающее чувство скользит не только по коже к моему паху, но и впитывается в вены. Кровь шквалом отливает от моей башки вниз, оставляя за собой расслабляющий шлейф.

Особенно когда вижу и чувствую, как поцелуи опускаются в самый эпицентр моего проснувшегося либидо — член становится колом.

Хочу ли я, чтобы Леся опустилась дальше прямо под бугрящееся одеяло, едва прикрывающее мои бедра?

Блять, да! Одна только мысль, что ее рот может оказаться на моем члене, как разряд дефибриллятора по моим яйцам.

Но Леся же девочка хорошая и приличная… вряд ли она станет…

Горячий спазм заставляет округлить свои глаза и судорожно втянуть воздух сквозь зубы. Твою мать! Ладошка Леси осторожно ложиться на мой член, забравшись под одеяло.

— Ты чего? Куда? — я задаю тупейший вопрос, глазея на то, как алеют щеки девчонки, склонившейся у моих бедер.

— Я что-то не так делаю? — Леся испуганно поднимает на меня взгляд и пытается одернуть руку с моего паха.

Но мои похабные инстинкты уже включаются в управление мною же. Я мгновенно придавливаю ладонь Леси своей, положив ее поверх одеяла.

— Все так. Просто тебе не обязательно… — с хрипом выдавливаю из себя слова, прикладывая к этому всю свою совесть и усилия не настаивать. А хочется…

Но минет — дело щепетильное и очень откровенное. Особенно для девушки. И я даже сомневаюсь, что Леся хоть раз вообще употребляла это слово в своем лексиконе. Не говоря уже про опыт.

За оральные ласки я за всеми ногами-руками и ртом. А ее ртом так особенно.

— Ты отказываешься, потому что у меня нет опыта? — Олеся обидчиво закусывает губы, но свою ладонь все еще держит у меня на «пульсе».

Черт возьми! Мне хочется громко и обессилено застонать!

Знала бы Синичкина как я давно мечтаю о ее губах на своем члене, то вмазала бы мне. В моей голове такие порнокартинки, что киностудия Браззерз[3] — аривидерчи. Душевая кабинка и моя правая рука тому свидетели.