Признак высшего ведьмовства - Надежда Первухина

— Даша, что происходит? — кричит Марья и вдруг видит, что крик ее материализовался и бело-серебряной плетью хлестнул по всему окружающему. — Что с тобой? И что… что со мной?!

Дарья Белинская оборачивается к Маше и скрежещет-просит:

— Уходи…

— Не могу, — отвечает сестра. Это даже не голос, а какой-то странный прорыв в атмосфере. Похоже, после таких локальных катаклизмов в столице будут перебои с электроэнергией. — Меня к тебе… тянет.

Марья смотрит на свои ладони. С них стекает кожа, обнажая зеркально-сверкающую поверхность. Марья делает шаг в сторону сестры и вдруг понимает, что сделала этот шаг не ногами. Ног у нее больше нет. Ноги у них с Дарьей теперь одни на двоих. Они — сестры Белинские — теперь жуткое серебрянотелое, ртутноглазое существо, сросшееся, как сиамские близнецы…

— Так вот вы какие на самом деле, — говорит женщина. — Удобно ли вам в вашем истинном облике, сестры?

— Кто ты? — вопрошает Марья-Дарья.

— Та же, кто и вы обе.

— Тогда кто мы?

— Вы не люди.

— Это… понятно.

— Вы — фламенги. Высший вид. Высшая Сущность.

— Это — твое колдовство?

— Это вообще не колдовство. Ну же, девочки, пока вы находитесь в таком состоянии, обратитесь к своей истинной памяти! Там многое должно храниться для того, чтобы вы поняли, кто вы есть на самом деле. И еще… Тогда вы поймете, что я вам — не враг.

Видимо, странное существо, которое можно было с натяжкой идентифицировать как Марью-Дарью Белинскую, вняло совету и действительно обратилось к глубинам своей истинной памяти. Об этом говорило ослепительное неживое сияние, окружавшее существо, превращавшее окружающую действительность в череду ничего не значащих мишурных декораций… А потом существо заговорило, и, как впоследствии выяснилось, от этого голоса магистра магии Рэма Тедена не спас и пентакль, потому что магистр получил сильный ожог…

— В начале был Огонь, и Огонь тот был Дочерью Божией, и без этого Огня ничего не создано в мире, что создано. Люди — есть творение Бога, творение Его по Его образу и подобию. Но есть и чада Огне-вдохновенной Дочери — существа по ее образу и подобию. Имя им фламенги. Суть их — чистое невещественное пламя, свойство их — проникать в начала всех вещей, желание их — стать едиными с людьми и усовершенствовать род человеческий.

Чистая фламенга, без примеси человеческой крови и плоти, не знает увядания, не страшна ей смерть ни в каком виде, не распадается она, но лишь созидает себя. Фламенга, соединившаяся с человеком, порождает полукровок, существ, обладающих свойствами фламенги и немощами человека…

Фламенги были всегда… Фламенги останутся, когда ничего уже не будет, когда не будет и самой земли…

Голос серебряного существа «Марьи-Дарьи» постепенно стих, медленно угасло и сияние, окружавшее их жутковатую фигуру. Когда же сияние угасло оконча-тельно, Марья и Дарья Белинские, отделившись друг от друга, без сил упали к ногам фламенги Фриды, глядящей на них с какой-то материнской нежностью.

— Очнитесь, не бойтесь, — спокойно сказала девушкам Фрида. — Теперь вы снова вернулись в свое человеческое состояние. Но отныне вы поставлены в известность насчет того, что вы имеете и иную сущность.

— Прошу вас, — простонала Дарья, не поднимаясь с пола. — Объясните, зачем вы нам это открыли?

— Как мы будем с этим жить? — проговорила Марья.

— Давайте поговорим обо всем спокойно и последовательно, — улыбнулась серебрянолицая гостья. — Как и подобает фламенгам. И, может быть, мы все, наконец, пройдем в гостиную? Рассядемся в креслах, нальем вина…

— Машка, у тебя есть что выпить? — слабым голосом поинтересовалась Дарья, потихоньку отлипая от пола прихожей. Мир, кружившийся вокруг Госпожи Ведьм разноцветной карусельной вьюгой, понемногу приобретал знакомые очертания и выглядел вполне безопасным…

— Кажется, оставался какой-то коньяк, — теперь и Марья попыталась принять вертикальное положение. В глазах у нее снова сверкнуло серебро, и девушка без сил прислонилась к стенке коридора. — Уфф… Коньяк все пьют?

— Что ж, для первого знакомства годится и коньяк, — сказала фламенга. — Ничего, девочки. Со временем вы узнаете, что такое настоящее вино фламенг. Думаю, это время наступит очень скоро… А кто это у нас так жалобно стонет?

Дарья встала, на нетвердых ногах сделала несколько шагов в сторону распростертого на полу тела мужчины.

— Это Рэм Теден, магистр магии, — констатировала она. — Это он стонет. Кажется, наше превращение не прошло для него безболезненно. Магистр Рэм, ты меня слышишь?

— О-у-у-у!

— Слышит. Магистр, как самочувствие? Да? А ругаться-то зачем? Да еще такими словами, да при моей целомудренной сестре… Ох, прости, Рэм, я только сейчас заметила эти ожоги! Это мы тебя так?! Не волнуйся, я сейчас заговорю твою рану…

— Не расходуй силы, девочка, — сказала Дарье фламенга. — У тебя их много, но это не значит, что ты можешь тратить их до бесконечности. Я потом объясню тебе и это. А пока вашего магистра на попечение возьму я. Тем более что именно благодаря мне этот несчастный человекомаг влип во всю эту историю. Ну, для начала надо его подлечить…

Фламенга простерла над телом магистра руки, и сестры Белинские, с трепетом наблюдавшие сию сцену, увидели, как ожоги стали быстро затягиваться; мало того, даже дыры, прожженные на одежде, исчезли, и теперь Рэм Теден, как говорится, сиял, будто новый юбилейный червонец.

— Магистр, — все еще держа ладонь над простершимся ниц лидером магической ложи, сказала Фрида. — Если вы не в силах передвигаться самостоятельно, я вас перенесу…

Фламенга качнула ладонью, и тело магистра приподнялось на несколько сантиметров от пола.

— Не надо, — резво ожил магистр. — Я сам. Я, в конце концов, мужчина и маг!

— Ну, коли так, — усмехнулась фламенга, — поторопитесь.

Магистр Рэм встал на ноги, оглядел всех и сказал мрачно:

— Сколько себя помню, но такого экзистенциального ужаса не ощущал ни разу! Святой Руфус, покровитель чернокнижников, с кем я связался… Нет, объяснять не надо, я практически все понял. Что ж, где тут зал для переговоров?

— У нас просто гостиная, — сообщила Марья Белинская, довольно-таки восхищенными глазами глядя на оживающего магистра Рэма. — А скажите, магистр…

— Да?

— У вас все чернокнижники такие… симпатичные?

Магистр Рэм слегка покраснел:

— Нет, в основном они старые, уродливые и навсегда ущемленные в мужских правах. А вы…

— Она моя сестра, Рэм, познакомься. Эту очарованную тобой девицу зовут Марья.

— Так уж и очарованную… — это Марья, со смущением в голосе.

— Так уж и очарованную, — это Рэм Теден, с выражением полного самодовольства.