Губернатор - Адам Пшехшта

Рудницкий сел за стол, одновременно приглашая девушку занять кресло.

– Я хотел поблагодарить вас за то, что вы привезли Викторию, – сказал он. – Не могли бы вы рассказать, что случилось?

Девушка нервно смяла перчатки и облизала сухие от волнения губы.

– Я была на Смольной, недалеко от вокзала, – ответила она дрожащим хрипловатым голосом. – Потом появились эти четверо. Огромные ублюдки с ножами в лапах, у одного был кастет. Уже месяц в этом районе хозяйничала банда Слепого, они говорят, что это их территория, и позволяют там работать только своим девкам, только их профуры страшные как смерть и заражают клиентов.

Рудницкий с трудом удержал улыбку: жаргонное слово «профура» означало проститутку самого низшего сорта. Похоже, барышня Забельская стояла выше в социальной иерархии.

– Я думала, они меня убьют, пыталась убежать, но сломался каблук, – продолжила она. – Тогда и появилась Виктория.

– Вы знакомы?

– Да, мы когда-то вместе стояли на Липовой. У Виктории не было желтого билета, но когда ее в первый раз забрали, то сразу же выпустили, она сказала, что она из этих, тайных. И больше ни один фараон ее не трогал.

Алхимик поднял брови: тот факт, что не все проститутки имели желтый билет, была тайной Полишинеля. Остальные – ничем не напоминающие представительниц самой древней профессии мира – пользовались особым покровительством ведомств, мало интересовавшихся вопросами общественного здоровья или нравственности. Они делились с ними информацией о некоторых клиентах. Об их занятии не знали даже близкие родственники. Конечно, мысль, что Виктория могла сотрудничать с тайной полицией, была абсурдной, но если кто-то не знал, что она была одной из Кинжальщиков, то мог бы в это поверить.

– Продолжайте, – попросил Рудницкий.

– Один кинулся на Викторию, но она убила его в мгновение ока. А потом что-то прокричала, и они все упали замертво. Но у нее тоже пошла кровь. Из ушей, носа, рта… Перед тем как она потеряла сознание, она назвала ваше имя и адрес отеля. Вот я ее и привезла.

– Трупы остались на улице?

– Не совсем. Когда я уезжала, то заметила одного из банды Слепого. Они, скорее всего, уже забрали их.

– Ладно, – буркнул Рудницкий. – Тогда нам не стоит об этом беспокоиться.

– Я так не думаю, – возразила она, заламывая руки. – Он меня тоже видел. И они уже ждут меня. Я снимаю комнату на Хмельной, – объяснила она. – А не могла бы я…

– Да?

– Могла бы я остаться тут на какое-то время? – прошептала она, опустив глаза. – Я отработаю. Я…

– Нет и речи ни о какой отработке! – прервал ее Рудницкий. – Вы – моя гостья. С утра я отправлю людей за вашими вещами.

– Но Слепой…

– Слепой – труп, – холодно ответил Рудницкий. – Это уже не ваши проблемы. И еще одно: у вас есть какое-нибудь образование?

– У меня была гувернантка, и я два года проучилась в пансионе для девушек.

Алхимик кивнул, лексикон и манеры Забельской говорили, что она не была безграмотной, как большинство проституток.

– Прекрасно! В таком случае вы знаете, как вести себя в обществе. Будете представляться одной из гостей «Пристанища».

– Может, будет лучше, чтобы я работала горничной или помогала на кухне? Вы понимаете, что у меня нет подходящей одежды, а это самый дорогой отель в городе. Меня сразу же раскусят, и я не хотела бы испортить вашу репутацию.

– Это разумное замечание, – признал Рудницкий. – Вам нужна новая одежда, соответствующая статусу гостьи этого отеля. Переночуйте пока. Если голодны, то слуги принесут что-то из кухни. А завтра утром отправитесь по магазинам.

– Я не могу себе этого позволить.

– Не беспокойтесь о финансах, я отправлю с вами своего человека, все расходы запишут на счет отеля.

– Это все только потому, что я привезла Викторию? – с недоверием спросила девушка.

– Только и исключительно. И забудьте про старую профессию! – сурово заявил алхимик.

– Да, я поняла, – покорно ответила она.

– Спокойной ночи, мадмуазель.

– Au revoir, – попрощалась она с улыбкой.

Рудницкий подождал, пока она выйдет, и позвонил слуге. Через минуту появился заспанный портье.

– Раскладную кровать в мою спальню, – распорядился алхимик. – Только тихо, не разбудите больную.

– Слушаюсь!

«Лучше лично проследить за Викторией, – подумал Рудницкий. – Как по медицинским причинам, так и нет».

* * *

Серые тени кружили во мгле, приближались и удалялись, вращаясь в жутком, действующем на нервы танце. Постепенно из толпы безымянных, едва заметных силуэтов появилось несколько призраков. Рудницкий вздрогнул, заметив у мужчины перерезанное горло. «Трахея и сонная артерия», – хмуро констатировал он. Он даже не вскрикнул. На другом призраке не было никаких ран, только его глаза напоминали сваренные вкрутую яйца. Такие же белые и мертвые. Алхимик решительным жестом отодвинул цилиндр и глубоко вздохнул. Насколько исследование измененной «мосинки» не вызвало проблем – винтовка поражала наиболее уязвимые места цели, настолько второй артефакт сопротивлялся любым попыткам оценки, поэтому до сих пор было неизвестно, для чего он служил. Если только для чего-то служил…

Рудницкий спрятал цилиндр в сейф, после чего подошел к кровати. Виктория дышала спокойно, только натянутая посеревшая кожа лица свидетельствовала, что ее что-то беспокоит. Он осторожно коснулся шеи девушки, пытаясь выкинуть из памяти видимые недавно образы.

– Шестьдесят в минуту, – пробормотал он. – Пульс как у спортсмена.

– Интересно, – прохрипела девушка.

Алхимик чуть не выпустил часы из рук: Виктория пришла в себя, сразу же настороженная и в сознании изучая окружающую обстановку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Она открыла рот, чтобы ответить, но с болезненной гримасой указала на горло.

– Лучше будет, если ты не будешь разговаривать, я дам тебе бумагу и карандаш.

Виктория кивнула и устроилась на кровати поудобней.

– Прошу.

«Что с Юлькой? Как я тут оказалась?»

Алхимик коротко пересказал события последней ночи.

«Это отельная комната?»

– Не совсем, это моя спальня, сюда было ближе всего, – пояснил он.

Девушка посмотрела на слишком длинные рукава, и ее брови подскочили на лоб.

«Это твоя пижама? Кто меня переодел?»

– Конечно, моя. Я снял с тебя одежду, чтобы проверить, не ранена ли ты. Возможно, мне нужно было вызвать служанку, но я испугался, что ты умрешь на моем столе.

Виктория откинула его аргументы небрежным жестом.