Лицеист - Валерий Пылаев

– А если я откажусь?

– Значит, откажешься. – Багратион залез рукой за отворот пиджака и протянул мне небольшой квадратик из толстой бумаги с золотым тиснением. – Держи.

Визитка. Выходит – теперь заслужил?

– Благодарю… ваша светлость. – Я убрал сомнительный подарок в карман, про себя пообещав, что он пролежит там как можно дольше. – Я свободен?

– Разумеется. И можешь не спешить. – Багратион изобразил легкий поклон. – Подозреваю, в ближайшие дни дел у тебя будет хоть отбавляй.

Князь Александр Константинович Горчаков пребывал в наидурнейшем расположении духа. С самого рассвета. И давно уже пришло время для чашки крепкого чая, который его сиятельство имел обыкновение пить ровно в полдень – но ее все никак не несли. Видимо, вся домашняя прислуга прознала, что хозяин не в настроении, и среди горничных, лакеев и поварят так и не нашлось смельчака, что отважился бы предстать перед грозным князем в такой день.

И от этого Александр Константинович мрачнел еще больше. И давно бы гаркнул на весь дом – да так, что с усадьбы разве что крышу бы не сорвало – но постеснялся. Ничем и никто перед князем не провинился. Да и настроение выдалось дурное уж точно не из-за чая.

А из-за его собственной, Александра Константиновича, глупости.

Видать, совсем старый стал. Вовремя не подумал, недооценил, не заметил… не доглядел. И в итоге вышло, как вышло – и исправлять уж поздно.

– Такое вот дело… – вздохнул Александр Константинович, проведя кончиками пальцев по гладкой бумажной поверхности.

На фотографии покойному Косте было лет семнадцать-восемнадцать – но он уже тогда вытянулся чуть ли не выше отца с дедом. Длинный, тощий, светлый… волосы у него в те годы были еще почти рыжие – потемнел старший внук уже позже, когда начал раздаваться в плечах, матереть.

Начал – да так и не успел. Не вошел в силу, не набрался нужного опыта, не принял родовой Источник… и не проводил деда, как положено, как срок бы пришел. Зато сам Александр Константинович хоронил уже второго наследника.

Вот только же два года прошло.

Враг – могущественный и коварный – умел ударить крепко. Беспощадно и неожиданно, сам при этом оставаясь в тени. Всякий раз делал грязную работу чужими руками… Не так, как раньше. Во времена, когда Александр Константинович был в полной силе и разуме, тоже случалось всякое. И всякие случались соперники – но те обычно не прятались. И сам князь выходил против них честно, лицом к лицу, как положено.

Как завещали предки еще с тех веков, когда ни государева рода Романовых, ни даже слова такого не было – Император. Никогда не боялся Александр Константинович сражаться. Хоть оружием, хоть без него, хоть и одним лишь словом в прокуренных и темных коридорах ночного Зимнего дворца.

И сейчас бы не побоялся, хоть силы уже и не те – да не с кем. Змея показалась из-под камней, ужалила – и снова заползла обратно: не увидишь, не поймаешь. С таким врагом приходилось биться его же оружием. Тайно, скрытно, осторожно, шаг за шагом – как в шахматах.

Но такого удара Александр Константинович не ожидал. Оттого и печалился сейчас так, что выть хотелось..

Да только разве поможет? Костю уже не вернешь. И вообще…

На фотографии десятилетней давности Сергей Иванович Колычев почти не отличался от себя вчерашнего. Робкий, несуразный и нескладный. Даже застыв на снимке – с самого краю, будто ему было неловко стоять рядом с князьями – поверенный остался таким же неуклюжим. Каким и всегда был – а уж Александр Константинович помнил его разве что не самого малолетства.

– И ты меня прости, Сережа, – вздохнул князь. – Знал бы, что так выйдет – никогда бы…

Нужные слова так и не нашлись – да и некому уж было слушать. И толку от них никакого. Что было – не воротишь, не исправишь. А все оттого, что его, старого князя Горчакова, и здесь переиграли.

И кто переиграл!

Мальчишка, сопляк, недоросль, который, казалось, только вчера под стол пешком бегал. А вот тебе – выкуси, дед! Младший из Горчаковых все-таки обставил старого. Грубо, топорно и совершенно не изящно… и ведь только поэтому и сработало!

Вместо того чтобы спокойно отсидеться несколько дней в усадьбе, Саша проявил несвойственную ему прыть, удрал из-под носа у целой армии сторожей, устроил пальбу и гонку в самом центре города – и вдруг появился прямо перед домом с княгиней Воронцовой под ручку.

И, разумеется, с Багратионом – уж тот не преминул оказаться… в общем, оказаться.

Одним махом Саша угробил замысел таинственного и хитрого врага… а заодно и спутал карты самому Александру Константиновичу. Похе… сорвал половину планов, которые старый князь тщательно готовил уже почти два года!

И ведь толком не накажешь – парень теперь чуть ли не герой… Штаны с дырой!

– Вот ведь… стервец, – проворчал Александр Константинович, вытряхивая трубку. – Да чтоб тебя!

Нет, свирепствовать и устраивать «казнь» слишком поздно. Да и без толку: если уж мальчишка выдал такое, запереть его уже все равно не выйдет. Особенно когда он уверен, что спас семью… со всей Империей заодно.

Александр Константинович протяжно вздохнул, щелчком пальцев поджег табак в трубке и принялся раскуривать.

Похоже, здесь уже ничего не поделаешь – остается только признать свои ошибки. В конце концов, умный человек отличается от глупого, недальновидного или просто бесхребетного именно тем, что может хорошо сыграть даже самыми слабыми фигурами на шахматной доске. Выкрутиться, пересмотреть ходы… извлечь пользу и из чужих действий, и из собственных недоработок.

И превратить поражение в очередную блистательную победу.

Волей непостижимых и таинственных сил у Горчаковых есть новый Одаренный. Молодой, талантливый, полный сил. И, что куда важнее – неожиданно сообразительный. И если дать ему все, что нужно, если натаскать и обучить всем тонкостям игр аристократов. Если отточить ум и развить мощь до того, как придет время ее использовать. Если все-таки успеть за то короткое время, которое еще отведено самому старому князю…

Тогда возможно все… Да, именно так и следует действовать!

Настроение Александра Константиновича стремительно улучшалось. Он довольно потянулся, откинулся на спинку кресла и, запрокинув голову, выдохнул в потолок сизый и густой табачный дым.

Пусть сегодня ему не повезло. Пусть он ошибся – ужасно, почти смертельно, потеряв не только старшего внука, но и многое из того, что так долго вынашивал. И пусть этот ход остался не за ним, многомудрым и усталым шахматистом.

Партия продолжалась.

Россия, Санкт-Петербург, 24 июня 2021 г.