Право на месть - Сара Пинборо

– …нет, это не имеет никакого отношения к Мэрилин. Она приняла таблетку и пошла спать. Я стал выяснять про Кейти Баттен, чтобы удовлетворить собственное любопытство. Да, это преимущество богатого человека, но я теперь делюсь своей находкой, так что сэкономил ваши средства. Вы как минимум должны проверить дом. Он пустой. Его явно собирались превратить в музей – он был кем-то вроде знаменитого иллюзиониста, – но этого так и не случилось. Новый владелец так никогда и не материализовался. Кто-то спрятался за целой горой бумаг, детектив Брей, и, Кейти это или нет, я думаю, велика вероятность того, что Лиза там, в Скегнессе. Это место, о котором наверняка она говорила с Кейти. Дед Кейти умер немного ранее в тот год, и если они собирались убежать вместе, то пустой дом был для этого, вероятно, лучшим местом, там можно было спокойно спрятаться на день-два. Кому повредит, если вы через десять минут отправите туда двух полицейских?

Наступает долгая пауза, наши глаза встречаются. Наконец он торжествующе кивает.

– Спасибо. Да, сделаю. И спасибо еще раз.

Снова долгое ожидание, мы сидим молча, напряжение искрит между нами. Я спрашиваю себя, понимает ли он, что влюблен в Лизу. Он считает, что делает все это, чтобы подтвердить верность своего первоначального суждения, чтобы его увлечение, ухаживание, встречи выглядели не так плохо, как сейчас, ведь это досаждает ему. Нет, здесь что-то большее. Им движут более глубокие чувства, хотя он еще не знает этого. Я тоже люблю Лизу, хотя и знаю все о ее прошлом. Это истина, с которой мне тоже придется примириться. Кто-то может совершить ужасный, непростительный поступок, но ты его прощаешь, если любишь.

Наконец Брей звонит. Саймон слушает, потом, после нескольких формальных минут, разговор прекращается. По его сутулым плечам я понимаю – хороших новостей нет.

– Там никого нет. Дом пуст. Единственная странность – входная дверь не заперта. Они хотят связаться с владельцем и вызвать утром мастера по замкам, но никаких свидетельств того, что там кто-то прячется, что там Ава, они не нашли.

– Они что-то упустили, – говорю я. – Она должна быть там. Я это нутром чувствую.

– Они ищут убийцу. – Он садится на свой стул. – Они все обыскали. Их там нет. Мы вернулись туда, откуда начали. Будем надеяться, что поиски Амелии Казинс дадут что-нибудь. До этого мы ничего не сможем сделать. Бегать, как курицы с отрубленными головами, без всякой информации – ни к чему не приведет.

Я смотрю на бумагу с адресом, которую все еще держу в руке. Что бы он ни говорил, они что-то упустили. Какую-то наводку как минимум. Кейти заманила Лизу в этот дом. Она сделала это не просто так.

– У вас усталый вид. Может, вам лучше подняться к себе, принять душ и отдохнуть! Поесть что-нибудь, если сможете. Если Брей решит приехать и спросить, что у меня на уме, вероятно, ваше нахождение здесь может быть неправильно понято.

Я все еще смотрю на бумагу.

– Вы правы, – слабо улыбаясь, отвечаю я. – Поздно, и голова ужасно болит. Может, прилягу на часок – станет получше. – Я беру со стола мобильник. – Ваш номер здесь есть? Я отправлю вам сообщение, если придумаю что-нибудь полезное.

Саймон кивает, говорит мне, что все будет хорошо, – так мужчины утешают женщин, словно мы дети и сами не знаем, что часто все кончается плохо, словно так нас можно защитить от всего зла, что есть в мире, немалая часть которого приходит к нам именно от сильного пола. Я устала быть жертвой. Я устала зависеть от мужчин. Устала ждать.

– Я думаю, что тут же свалюсь, – бормочу я, подходя к двери. – Но если надумаете что-то – звоните.

– Непременно, – отвечает он.

Я дожидаюсь, когда он отвернется и, перед тем как выйти, быстро беру кое-что еще со стола рядом с его кофейной чашкой.

Несколько минут спустя я уже в его машине, забиваю адрес деда Кейти в его люксовый навигатор. Я не дура и знаю, полиция ведет наблюдение за моей машиной, припаркованной перед отелем, поэтому я вышла через заднюю дверь, мимо кухонь на парковку для персонала. Никто не охранял машину Саймона. Как скоро он обнаружит, что я взяла со стола ключи от его машины? Я не дам пропасть Лизе. Скегнесс всего в часе езды, может, чуть больше, но в такое время, наверное, меньше. Я не буду ждать, когда придет спаситель-мужчина.

71

Лиза

В горле у меня саднит, я чувствую боль, открывая глаза, хотя тут почти нет света.

– Выпей это, – говорит Кейти, и я делаю большой глоток. От жжения кашляю и выплевываю. Не вода. Несколько секунд думаю, что это кислота или что-то летальное, но тут включается память. Водка. Аккуратно. Дешево. Шок приводит меня в чувства, я трясу головой, несмотря на боль.

Кейти делает глоток и корчит гримасу:

– Никогда не могла понять, как ты это пьешь.

– Водка делала то, что от нее требовалось, – отвечаю я.

– Тебе всегда нравилось быть в отключке. Гасить свою энергию.

Я смотрю в сторону матраса, и Кейти видит мою тревогу. Ава накрыта одеялом с головы до ног. О боже, нет, пожалуйста…

– Не волнуйся, она жива. – Кейти поворачивает голову. – Пошевелись для матери, Ава, дай ей знать, что ты жива.

Одеяло двигается, и я слышу стон. Я рада услышать в нем злость, а не только ужас. Моя девочка!

Кейти заговорщицки наклоняется ко мне:

– Она тоже хлебнула водки.

– Когда ты ее отпустишь? – спрашиваю я. Язык теперь слушается меня, но я специально говорю неразборчиво. Пусть думает, будто то, что она мне дала, все еще действует. – Ты сказала, отпустишь.

– Сказала, да? – Кейти подтаскивает стул поближе ко мне. Вся пластическая хирургия, к которой она прибегла, – это одно дело, но почему я не узнаю этих глаз? Чрезмерно яркая, искрящаяся радость от встречи с миром тронута безумием, я должна была разглядеть его еще тогда. – Но люди нередко передумывают, правда, Шарлотта?

– Я знаю, что нарушила наш договор, – говорю я. – Я прошу прощения за то, что подвела тебя. Прошу прощения, что вызвала полицию. Но это сделала я, не Ава. Это не имеет никакого отношения к Аве.

– Ты предала меня и даже не знаешь этого. Я любила тебя, а ты меня предала. – Слезы собрались в уголках ее глаз. – И ради чего? Ради этой жизни? Мы могли бы иметь все. Мы могли бы купаться в великолепии. А посмотри на себя. Такая жалкая мышка.

Я позволяю голове упасть, делаю вид, что тщетно пытаюсь ее поднять, но не могу удержать. Ее слова звучат в моей голове.

– Что ты имеешь в виду? Я даже не знала этого.

– А что ты помнишь, Шарлотта? – шепчет Кейти, с силой запрокидывает назад мою голову и вливает водку в мое саднящее горло.

– Я не помню… – Да, я сделала это, что мне еще помнить? Я всю жизнь пытаюсь забыть. Не хочу об этом думать. Никогда.

– Конечно помнишь, – мурлычет она. – Только помнишь неправильно.