Заговор - Джонатан Рабб

— Флоренция — это не моя забота. — Его отречение говорило слишком о многом, и Седжвик это знал, он на это рассчитывал. Он хотел убедить ее, что знал про Флоренцию все до мелочей, он отслеживал все, что случилось с Пескаторе, будучи, несомненно, в отдалении.

— Тиг, — произнесла Сара, утверждая, а не спрашивая.

— Он очень способный. И, подобно мне, он равнодушен к сюрпризам.

— Значит, вы их сами устраиваете. — Он сыграл в открытую, ей следует проделать то же самое. — Зерновой рынок — это было… что? Находчивый прием манипуляции или демонстрация власти?

— Часть процесса. Свидетельство контроля.

— Вашего контроля. А как же другие? Или нам следует быть готовыми к сольному исполнению?

Седжвика столь явный укол оставил невозмутимым.

— У них свои области приложения сил, у меня — своя. Неопределенность необходима в допустимой мере, мисс Трент, хотя может действовать угнетающе, если ее не взять под контроль. Я предпочитаю контролировать те ее аспекты, какие мне доступны. Они — аспекты, доступные им.

Его целеустремленность, а может, и предопределенность, не оставляла места для сомнений. Одно дело — похваляться, и совершенно другое — предвидеть, предопределить. И каждый из них при любом обороте событий проявил недюжинные способности. Держать неопределенность под контролем. Хаос — в допустимой мере. Хаос — как средство. Вашингтон с Чикаго как рабочие схемы. Это было самое решительное оглашение их программы из всего ею слышанного, и Седжвик, похоже, воспринимал ее истину как само собой разумеющееся настолько, что мог отработанной улыбкой отрешиться от ее безумной решимости.

— Мне казалось, что контроль и неопределенность взаимно исключают друг друга, — сказала Сара.

— В таком случае вы не очень внимательно читали. — Седжвик бросил взгляд на часы. — К сожалению, нам придется продолжить эти ознакомительные выяснения попозже вечером.

— Ознакомительные выяснения? — Выражение как-то не вязалось с обстановкой.

— Вы прибыли сюда за подтверждением. — Он поджал губы. — Мы с Йонасом хотим быть для вас так же полезны, как и Антон. Ну, скажем, поздний ужин, через час.

Он явно стремился унять не только ее беспокойство. Она донимала людей Эйзенрейха, заставляла их защищаться. Это было еще одним признаком слабости.

— Согласна. С удовольствием.

— Хорошо. У Йонаса довольно приличный винный погреб, который, надеюсь, скрасит все имевшие место неприятности. — Сара встала, а Седжвик, обойдя диван, направился к двери. Сара, чуть отстав, шла за ним. Открыв дверь, обернулся. — Ах да, кстати, — сказал он, указывая на человека в коридоре, — Джордж заедет за вами, чтобы мы избежали каких-либо недоразумений. — Еще улыбочка. Человек уже пристроился к Седжвику сбоку, когда тот, кивнув, направился к лифту. — Значит, до вечера.

Минуту спустя, когда Сара вернулась в номер, плотно прикрыв за собой дверь, на балконе появился Боб Стайн.

— Боже, вот проныра! — Стайн снова уселся на диван и выгнул спину, опираясь на подушки. — Стулья у вас не очень-то удобные.

— Прошу меня извинить, но ничего не поделаешь.

— Понимаю. — Боб пол ожил папки на столик. — Я и не знал, что настолько приметен. Хотя буен — это как-то чересчур. — Повернулся к Саре: — А что это за разговоры про зерновой рынок? Не хотите ли вы сказать…

— Самолет, Боб. И наблюдения за выздоровлением. Это все, что должно вас волновать.

Он по-прежнему смотрел ей прямо в глаза:

— А вы позаботитесь обо всем остальном.

— Ладно.

Стайн медленно склонил голову:

— Надеюсь только, что вы знаете, что делаете.

* * *

По указанию Ферика Ксандр двадцать минут назад заснул, агент пояснил, что ему к такому не привыкать, а потому он вполне перебьется, даже несмотря на раненую руку: «Так, зацепило, ничего страшного. Отдыхайте, пока можете». Ксандр понимал, что его друг храбрится и лукавит, но нервы и усталость взяли свое, и веки смежились. Теперь, после череды беспокойных снов, он проснулся на холодном сиденье, плечо, припавшее к ледяному оконному стеклу, вообще едва двигалось. Напротив не шевелясь сидел Ферик, пара прокомпостированных билетов торчала из складки сиденья у стены, их отражение трепетало на оконном стекле, за которым темнело небо. Два клочка бумаги были единственным свидетельством того, что проводник все же совершил обход. Поезд начал тормозить.

— Спасибо вам. Наверное, мне нужно было поспать.

— Да. — Ферик не сводил глаз с вагонной двери, впрочем, без особой сосредоточенности ввиду явного отсутствия пассажиров. — К следующей станции подходим, пятой после Зальцгиттера.

Ксандр уставился в окно, глаза различили смутные очертания города вдалеке, более четкое сияние огней по краям приближающейся платформы. Линии небольших кирпичных построек все четче выступали из тумана, когда поезд затормозил и звук скрежещущей стали прокатился по вагону. Ферик пригнулся поближе к окну, чтобы получше разглядеть станцию, но почти тут же отпрянул назад. Секунду спустя Ксандр почувствовал, что бледнеет. Там, на обоих концах платформы, стояли в ожидании два здоровяка: к лысому гиганту присоединился второй, с еще более внушительной фигурой.

— Ложись! — шепотом приказал Ферик, и Ксандр послушно выполнил команду. Сам же агент, быстро миновав проход, уже скользнул на сиденье, где не было окна (с него удавалось, оставаясь незамеченным, видеть платформу), пока поезд проезжал мимо первого здоровяка. Ксандр распластался под окном, все внутри умоляло его хоть одним глазком взглянуть, однако страх прочно припечатывал к полу.

Ферик продолжал следить за вторым здоровяком, стоявшим всего в трех вагонах от них: достаточно близко, чтобы заметить, как его голова почти незаметно повернулась, а потом опустилась в сдержанном поклоне. Сигнал! Ферику эта тактика слишком хорошо знакома — сигнал для стоявшего на другом конце платформы означал: встречаемся посередине и загоняем добычу. Дождавшись, когда здоровяк влез в поезд, Ферик сорвался с сиденья, побежал по проходу и подхватил Ксандра:

— Надо уходить.

Вцепившись в компьютерную сумку, Ксандр последовал за ним в конец вагона. Поезд набирал ход, обоих качало из стороны в сторону, и Ксандр только теперь убедился, что левая рука Ферика повреждена серьезнее, чем сам агент признавался. Она висела плетью, бесполезная, пока они, минуя дверь за дверью, пробирались по пустым вагонам, хорошо понимая, что сеть вокруг них затягивается. На пятой открытой площадке между вагонами Ферик вдруг остановился.

Завывания ветра перешли в сплошной визг, когда дверь за ними закрылась, не давая и словом перемолвиться. Ферик жестом велел Ксандру прижаться к стене вагона, затем указал на сварную лесенку, ведущую на крышу. Ксандр, ухватившись за цепное ограждение, смотрел, как взбирается по лесенке Ферик, прижав к телу левую руку. Минуту спустя он добрался до верха, втягивая голову в плечи от ветра, который едва не сорвал его с лесенки. Агент устоял, закинул ногу на крышу и быстро туда взобрался. Еще десять секунд спустя сверху появилась рука и взмахом пригласила Ксандра подняться. Поезд пошел на поворот, Ксандра швырнуло вперед, и он еще сильнее ухватился за цепь, служившую ему единственной опорой, чтобы устоять на ногах. Затаив дыхание, он, прижимаясь всем телом, миновал дверь и начал взбираться по лесенке.