Кольцо Атлантиды - Жюльетта Бенцони

— Это он с вами такое сотворил?

— Он был вне себя. Я думала, он вообще меня убьет. Он так гневался за то, что называл моим предательством. И сказал, что сделает все для того, чтобы я больше никогда не увидела Салиму.

— А она действительно так вам дорога?

— Она моя дочь!

Маркиза едва справилась с потрясением. Эта новость была поистине грандиозной!

— Как же это случилось? — выдохнула она.

— Ничего удивительного! Еще до того, как я стала женой Фуада, я часто приезжала сюда. И полюбила Исмаила, сына Ибрагим-бея. Он ответил мне взаимностью. Такую любовь встречаешь только раз в жизни, и мы забыли обо всем на свете... мы наслаждались нашим чувством, и это было так естественно! Никогда потом я не встречала такого красивого мужчины... и такого нежного!

— Но почему вы не поженились?

— Обычная история! — вздохнула Шакияр, пожав плечами. — Наши семьи ненавидели друг друга! Когда я поняла, что жду Салиму, мы хотели вместе убежать из Египта. Тогда-то Исмаил и утонул в Ниле... или его там утопили! — закончила она с грустной усмешкой.

— Но вы так и не узнали кто?..

— Я не хотела ничего узнавать. Его уже не было на этой земле, и все остальное не имело никакого значения. Сначала я хотела последовать за ним, но вскоре одумалась. Я носила под сердцем ребенка от любимого человека и очень хотела, чтобы его живое продолжение увидело этот мир. Я рассказала обо всем своей тете Фариде. Она была вдовой, богатой и независимой, и увезла меня в Александрию, где тогда жили ее друзья, семья Хайюнов. Это была замечательная пара, вот только детей у них не было. Они удочерили Салиму, и благодаря им я смогла видеть, как растет мое дитя, как оно становится теперешней прелестной девушкой. К тому же Хайюны оставались моими преданными друзьями. Он владел крупной судоходной кампанией, а его жена была англичанка... Поэтому-то Салима поехала учиться в Англию, а потом и во Францию.

— А как же... Ибрагим-бей? Как он узнал, кем ему приходится девушка?

— Омар Али Хайюн сам ему обо всем рассказал. Он знал Ибрагим-бея и понимал, каким горем стала для него гибель сына. Он хотел хоть немного смягчить утрату. Так, наверное, и случилось...

— Но он так и не узнал, что матерью Салимы были вы?

— Конечно, нет! Хайюн кое-что от него скрыл, сказав, что Салима была дочерью его молодой золовки, которая умерла при родах. Ее необыкновенные глаза, такие же прекрасные, как и у ее отца, служили этому подтверждением... Теперь Хайюнов больше нет, оба погибли в автомобильной катастрофе лет семь или восемь назад... и я, что вполне естественно, помогаю «их» дочери. Вы легко догадаетесь, какую радость мне это доставляет... До недавнего времени. О, боги мои боги! Куда этот демон Али мог запрятать ее?

Тихий ангел пролетел, и госпожа де Соммьер заметила:

— Раз уж вы вновь заговорили о своем брате, хотелось бы узнать: известно ли ему, как дорога вам Салима?

Шакияр встала и сделала несколько шагов в сторону освещенного солнцем сада.

— Известно! Я сама ему сказала, когда он мне объявил, что желает сделать ее своей супругой. Я, как последняя дура, подумала, что он отступится, узнав, что собирается жениться на своей племяннице! Я забыла, какие слова он бросал мне в лицо...

— Какие же?

— Что наши предки, фараоны, укладывали в свою постель своих собственных сестер и что это обстоятельство делает Салиму еще более желанной, потому что кровь древнего и очень благородного рода Ибрагим-бея смешается с нашей кровью! От этого Салима становилась еще более «достойной» претенденткой на титул принцессы Ассуари. И вот до чего все это нас довело!

Шакияр машинально вновь обвязала шарф вокруг своей пораненной шеи и подошла к своей гостье, а та, пораженная услышанным, тихонько поднялась с колен. Со вздохом принцесса продолжала:

— Теперь вам понятно, почему я не могу призвать в свидетели Салиму. Ведь я не должна больше с ней видеться. Я даже не имею представления, в каком месте он ее прячет, и утешаюсь только мыслью о том, что она жива и невредима. Разве что...

Взгляд принцессы вдруг стал еще более тревожным, и госпожа де Соммьер забеспокоилась:

— О чем вы подумали? Если он любит ее так, как вы об этом говорили, то ей нечего бояться своего похитителя.

— Его — нечего, но вот она сама... Ее любовь к Кариму — точная копия чувства, которое я испытывала по отношению к Исмаилу. Если она узнает о его смерти, то от отчаяния может наложить на себя руки. Она не захочет жить без него.

— Но вы-то сами сумели пережить смерть любимого человека?

— Я — да, но я носила дитя нашей любви. А ей остаются... одни сожаления!

— А вы действительно не имеете представления о том, где ее могут содержать?

— Ни малейшего. Мне более или менее известно, где находятся владения моего брата, но ведь он мог поселить ее у кого-то из своих приспешников. Али уже давно мечтает свергнуть короля Фуада, моего бывшего супруга, и у него много сторонников. Он мог заточить Салиму у кого-нибудь из них...

Теперь у госпожи де Соммьер больше не было вопросов. Ей оставалось только поблагодарить принцессу за прием.

— Что вы теперь будете делать? — спросила Шакияр.

— Прежде всего молиться, чтобы выжил Бешир... а потом — искать!

Шакияр с удивлением взглянула на эту высокую и статную женщину, подлинную аристократку, одетую с изяществом, хотя и совсем не по моде, которая не опустила перед ней взгляд изумительно молодых зеленых глаз. А сама принцесса показалась тетушке Амели такой растерянной, что она даже улыбнулась: ей показалось, что она завоевала привязанность бывшей королевы, которую она сначала опасалась и даже едва не возненавидела за ее по меньшей мере странное поведение в отношении Альдо.

— Нет, — сказала она, — я не сестра Шерлока Холмса и не руковожу частным сыскным агентством. Но рядом со мной целая толпа друзей и очень предприимчивые члены семьи!

— В их число, должно быть, входит дама, скрывающая свое лицо под полями канотье с ромашками? Это ведь ее шляпка будто проплывает над туями в саду? Кажется, она сгорает от нетерпения...

— Действительно, вы правы... Это моя младшая кузина, она же чтица и компаньонка. В ней скрыто столько талантов...

— Представьте ее мне! Я пошлю за ней.

Мгновение спустя Мари-Анжелин дю План-Крепен, немного смущенная, присела в безукоризненном реверансе, приветствуя «ее высочество принцессу Шакияр», которую до сих пор она награждала иными эпитетами, звучавшими гораздо менее почтительно, но сейчас она благодарила сиятельную особу за теплый прием. Обе высокородные дамы договорились, что через Мари-Анжелин правительница Египта, если понадобится, передаст сообщение госпоже де Соммьер или даже попросит ее приехать, если узнает что-то новое.

План-Крепен едва дождалась, когда они окажутся в лодке, отправляясь в обратный путь, и сердито заявила: