Директива 22 - Ирина Ростова

– Не просил, а требовал, – выгнул бровь Тир. Из-за цвета его брови выглядят скорее как горизонтальные раны на лице при плохом качестве связи, и это ничуть не улучшает мое настроение и ассоциативные реакции. – И какие же у вас могли там возникнуть с ними проблемы, если вы выполнили мои требования, как говорили?

– Это другое дело, ар-Ллеа. Твои ребята в самом деле не виноваты во взломе наших банков, и эти деньги себе не переводили. Но зато оказалось, что они устроили целую нарко-империю у нас тут под носом, прикрываясь благими целями. Я передаю тебе копии всех файлов расследования. Если ты хочешь посомневаться в моей честности, – усмехнулся Старик. – То у меня есть подтверждения Иля Гиллернхорна на все ходы, так как он был одним из тех, кто вел дело.

– Иль? – снова поднял бровь Тир, и меня почти тошнит, как Кина во флаере. Видимо, это заметно, потому что Дип успокаивающе положила руку мне на плечо. – Я ознакомлюсь с материалами.

Он отключился, и мы переглянулись, а Кольбейн почти удовлетворенно откинулся в своем кресле.

– Хоть подергается, гаденыш, – неполиткорректно прокомментировал он. – Идите пока что. У вас еще Кода не пойман, а я, вообще-то, хочу увидеть его в комнате допросов, и в глаза наглые взглянуть. Я вас позову, если этот опять объявится.

– Иль, а ты почитал про «Соджорн»? – совершенно невинным тоном уточнила Дип, когда мы вернулись в свое логово.

– Начал, – не признаюсь я. – Почитаю обязательно, Дип, не надо меня торопить.

– Кажется, тоже самое ты мне сказал три дня назад. Или когда это было?

– Не помню, но у нас последние дни выдались жарковатыми, так что просто не было времени.

– А ночь тебе зачем?

– А ночь мне чтобы спать, а тебе?

– Чтобы работать, конечно, – возмущенно ответила она. Впрочем, если эти двое проводят ночное время вместе, это может сойти за внеплановое совещание. Интересно, они про материалы дела и в таких ситуациях разговаривают?

– Кин, у тебя тоже ночь для работы? – невинно уточняю я.

– Конечно, а что еще делать-то? Сон для слабаков, детей и инвалидов.

Я кидаю в него стулом, не прикоснувшись к нему, Кин сначала ловко увернулся на полном автомате, несколько секунд посоображал, что это было, и только потом рассмеялся.

– Так вот оно – знаменитое стулометание! Ты же говорил, что прекратил?

– Прекратил делать это публично. А в тебя я кинул стулом чисто по-дружески.

– Какая честь! – продолжил громко радоваться Кин, пока оборачивался на доску и стирал с нее все, что касалось Фонда, но не касалось Коды. – Ладно. Что у нас, в итоге, на Коду? какие-то ниточки остались?

– Кроме того, что Иль считает, что его знает – никаких. Ну и мы так и не добрались до Эландефорса, которого хотели опросить.

– Можно попробовать надавить на Свифта, чтобы он собрал нам данные всех курьеров, которые выполняли задания Коды.

– С учетом того, что он, похоже, в самом деле не занимался базой пользователей и защитой доступа, вряд ли он нам поможет в этом.

– Он занимался системой торгов. Может быть, можно его мотивировать на то, чтобы он подкрутил эту систему так, чтобы подловить Коду на чем-то?

– А он согласится?

– А он может не согласиться?

– Можно заставить его выдать исходный код Ладу, чтобы копался он.

– Это, может, более надежно. Но как можно узнать что-то о Коде через торги?

– Это пусть уже программисты сами разбираются. Может, можно через торги и систему безопасности их взломать.

– Честно сказать, я чувствую себя беспомощным, – пожаловался Кин. – Потому что вот тут я уже мало что понимаю.

– Наше дело – социальная инженерия. Сконнектить возможности и знания Джерри Кейвина и предполагаемую преданность Лада и его парней, чтобы добраться до этого хитрого Коды. И его хитрых кодов.

Я задумчиво тру шрам. Мне почему-то кажется, что Кода сейчас развернется к нам бронебойным боком и вообще начисто уйдет со «Внутримира». И сам новый аукцион сделает, только бы нас оставить с носом.

– Иль, не куксись. Идеальных преступлений не бывает. И идеальных преступников тоже. Рано или поздно, но мы его поймаем. Главное, не оставлять попыток.

Но в кои-то веки у нас выдалось несколько спокойных часов: мы продолжаем перебирать идеи, одну хуже другой, приносим кофе из кофейни, заказываем еду в офис и дописываем все отчеты, потому что на более активные действия уже и сил особо нет после всей этой гонки.

А потом Кольбейн вызвал нас снова, и мы, теряя кто обувь, а кто и баланс, несемся обратно к нему, уж больно интересно узнать, что же имеет о происшедшем сказать Тир.

– Кольбейн, – сейчас сидхе выглядел куда менее довольным, чем в прошлый раз. – Я ознакомился с материалами. И что же ты хочешь?

– На основании собранных доказательств я требую выдачи этих людей, совершивших серьезные преступления против Альянса. Что я еще могу требовать?

– Дело, вне всякого сомнения, серьезное, – с весьма постным лицом сказал Тир на следующей записи, и я отчетливо и обреченно понимаю, что никого он нам не отдаст. – Но требует разбирательств с нашей стороны. В конце-концов, я не могу просто так поверить, что мой друг детства внезапно решил подзаработать денег на запрещенных веществах. Хотя Забрин у нас не запрещен, кстати.

– Мы полагаем, что деньги от наркоторговли использовались для финансирования ваших всяких там социальных проектов в Созвездии. Разве можно одобрять тот факт, что вы строите свое благополучие на страданиях и бедствиях людей Альянса?

– Меня, в общем-то, больше интересуют мои собственные люди, Кольбейн. Я, без сомнения, благодарен вам всем за проведенную работу, и я поговорю с Кирсом и его коллегами, но просто так выдать вам тех, кто много лет беспрестанно работает на благо моей страны, я не могу. Поэтому я, конечно, вынужден отказать вам в выдаче.

– Будешь покрывать преступников, ар-Ллеа?

– Буду поддерживать своих людей, Кольбейн. То, что и ты, и я делаем всегда, всю жизнь. И, да, передай от меня личную благодарность за расследование Илю, – и он отключился.

– Личную благодарность! Каков наглец, – пробубнил Кольбейн, глядя в ту точку, где была голограмма Тира, с такой ненавистью, что пол едва не дымился. – Как будто мои сотрудники ради его просьб работают!

Мы переглядываемся и молчим, чтобы не попасть под горячую руку. Это я, когда бешусь, могу кинуть мебель, а Кольбейн скорее взорвет мозги всем окружающим напрочь. То есть, мне не взорвет, и причинить вред своей команде я не позволю, но зачем нам лишние проблемы и разборки?

– Не выдаст он! – продолжил бурчать Старик. – Своих людей, мать его разэдак! Козлодой паршивый! Нет, вы его слышали?

– Вы будете обращаться с официальным запросом в Созвездие по этому поводу?