Безумие - Кэтрин Ховелл

Возможно, Хоткемп спас Крису жизнь.

– Вы заслужили награду, а не арест.

– Так вот, Ригби продолжал бить Криса еще какое-то время, а потом вскочил на ноги и набросился на меня. В следующий момент я лежал в наручниках, а он стоял надо мной, держась за шею, и бил меня ногами. Крис вы звал подкрепление. Думаю, Крис понимал, что Ригби его не послушает и не остановится, и только когда приехала полиция, Ригби перестал меня бить.

– Они еще о чем-нибудь говорили?

– Насколько я мог слышать, нет. Просто переглядывались.

– А затем против вас возбудили уголовное дело, – продолжила за него Элла. – И возможно, вас посадят из-за этого в тюрьму.

– Если это та цена, которую нужно заплатить за безопасность Джейн, то я не против, – ответил Хоткемп. – Но кто станет меня слушать?

– Я.

– Я имею в виду официальное заявление. Какой начальник поверит мне, а не двум полицейским? И даже если Ригби окажется в тюрьме, у него есть друзья.

– У нас есть программа защиты свидетелей…

– Где вы можете спрятать тридцатилетнюю женщину с умом пятилетнего ребенка?

Хоткемп был прав. Все, что могла сделать Элла, – это использовать его рассказ для расследования своего дела. По крайней мере, пока. Элла протянула Хоткемпу руку.

– Спасибо за доверие.

Хоткемп пожал ей руку.

– Не подведите меня.

Элла швырнула мобильный телефон на пассажирское сиденье. Она не хотела звонить Дэннису сейчас и рассказывать о том, что произошло сегодня вечером. Ей необходимо время, чтобы решить, что говорить и как.

Она завела машину, включила печку на интенсивный обогрев и стала потирать посиневшие ладони. Теперь она точно знала, на что способна банда. Если Ригби связан с бандой, как утверждает Хоткемп, и если банда выкрала Лачлана, то шансы найти малыша живым были невелики. Но Элла боялась даже думать об этом.

Софи сидела, нервно выпрямившись, когда в кафе ворвался Ангус. Он 'быстро подошел к столику, сел напротив Софи. Она ждала, что Ангус заговорит первым. Он положил. руки, сжатые в кулаки, на стол и наклонился вперед. Софи тоже наклонилась вперед, к Ангусу.

– Эта работа, – сказал он тихо. – Черт бы ее побрал!

Софи не мигая смотрела на Ангуса.

– Что тебе удалось узнать?

– Они почти полностью сняли обвинения с Сойера, – ответил Ангус.

– Дерьмо собачье.

– Этот парень – маститый доктор со связями, хирург. У него богатые и влиятельные пациенты, поэтому он знает многих людей, и, безусловно, те, в свою очередь, знают нужных людей и детективов, которым ничего не стоит сделать так, чтобы он вышел сухим из воды. Но ему это не удастся.

– Они ничего не предпринимают?

– О, они якобы ведут за ним наблюдение, но это сводится к тому, что они наблюдают за домом снаружи: смотрят, выходит ли Сойер из дома, – объяснил Ангус. – Но если все уже сделано, то ему не нужно никуда выходить, не так ли?

– Но ведь Лачлан – ребенок офицера полиции, – возразила Софи.

– Я знаю. Это должно для них что-то значить.

– Это должно значить для них многое, – уверенно сказала Софи.

Костяшки на кулаках Ангуса побелели.

– Знаю, настанет день, когда я уйду с этой работы. Если полицейские не могут защитить друг друга, я не вижу смысла продолжать бороться.

Голос Ангуса дрогнул, а Софи ощутила холод и пустоту в душе.

– Итак, что они собираются делать?

Ангус вытер глаза рукавом.

– Через несколько дней они снимут наблюдение, а затем сократят количество людей, занятых расследованием этого дела. Они скажут, что все направления расследования отработаны и что больше они не могут держать людей здесь, ведь они нужны в другом месте. Вскоре останется только пара следователей, но и те ничего не смогут сделать. – Ангус опустил глаза. – Затем дело получит статус нераскрытого, и его положат в долгий ящик.

Софи пристально смотрела на Ангуса, но перед глазами у нее возникали картины: как родилась дочь Сойера, как она держала на руках крохотное тельце малышки, ощущая, каким теплым и влажным оно было, вдыхая запах крови и слизи. Софи сделала все, что было в ее силах, чтобы ребенок появился на свет, и ей, как никогда в жизни, хотелось, чтобы этот ребенок выжил. Неужели Сойер этого не понял? Как он мог поступить так, зная, что Софи с Крисом прошла беременность и роды, так же как Джулия с ним?

Ангус замотал головой.

– Товарищ моего друга, который работает в бригаде наблюдения, сказал, что в доме Сойера сейчас вечеринка или что-то в этом роде. Там полно людей, и стоит такой звон бокалов, что слышно на противоположной стороне улицы, откуда ведется наблюдение. И кроме того, Сойер собирается завтра выйти на работу Боже праведный, что творится!

Софи сосредоточилась.

– На работу? Куда?

– Он работает в клинике Святой Елены в Кемпердауне. – И следующую фразу он произнес с издевкой: – Он, видите ли, должен осмотреть своих важных пациентов.

Софи некоторое время молчала, а затем начала говорить.

Дэннис курил на площадке для парковки машин, когда Элла приехала на утреннее собрание. Она закрыла машину и встала, опершись на проволочное ограждение, рядом с Дэннисом.

– Кажется, Софи снова была возле дома Сойера прошлой ночью, – сказал он.

– С Арендсоном?

– Нет. Одна.

– Что она там делала?

– Стояла и смотрела на дом. – Дэннис затушил окурок о столбик ограждения. – Группа наблюдения заметила ее при свете уличных фонарей, но они полагают, что Сойер ее не видел. У него в доме были гости – что-то вроде поминок после похорон. Она пробыла у дома пятнадцать минут и уехала. – Дэннис посмотрел на Эллу. – Она приходит туда уже два дня подряд.

– Я хочу встретиться с ней после собрания.

Дэннис кивнул в знак одобрения.

– Теперь расскажи, где ты была вчера. Ты получила мое сообщение?

Дэннис оставил Элле сообщение и на домашнем телефоне – его она обнаружила, вернувшись домой.

– Так, занималась разными делами. Пыталась получить кое-какую информацию.

– Вообще-то ты должна сообщать мне, чем занимаешься.

– Да, конечно, извини.

Прошлым вечером Элла долго обдумывала, что она может рассказать и как ей сделать так, чтобы не выдать Хоткемпа.

– Если вкратце, то я узнала, что Крис Филипс поссорился с Ригби из-за Хоткемпа, а затем выяснила, что Ригби, вполне возможно, является участником банды, а под конец мне стала известна еще одна ужасная вещь.