2084: Счастливый новый мир - Алекс Беллос

– Мне это напомнило ситуацию с парнем, которого я расстрелял около мечети. Несколько пуль попало ему в область живота, и он почти так же ползал, стонал, и из его рта тоже шла кровь. Кажется, он был афганцем. Вот какого хрена он делал у нас, в белой Новой Зеландии?

– Я бы того парня добил выстрелом в голову. Так надежнее. Вдруг бы его потом спасли?

– Не было времени. К нему подбежала сестра, в светлом хиджабе, лет десяти. Такая смешная. Я несколько раз ударил ее по голове ногами в тяжелых армейских ботинках. Она заплакала, и я затем раза три всадил нож ей в живот. Это было круто.

– Она умерла?

– Да. Они так и лежали друг на друге, обнявшись, мертвые, когда зазвучала сирена полиции. Я сделал пару отличных селфи на их фоне и быстро смылся. Потом весь день с таким удовольствием мочил всех в моей любимой стрелялке. Даже денег заработал. Отличный тогда выдался денек.

Второй полицейский теперь просто тихо лежал, с ужасом ожидая свою участь. Дилан, порывшись на заднем сиденье, тоже надев на всякий случай дыхательную маску, подошел к нему ближе.

– А что в фильмах плохие парни делают в таких случаях?

– Ну, по-разному. Иногда пытают копов. Иногда просто стреляют им в голову.

– Пытать его некогда. В любой момент мимо могут проехать автомобили. Надо его как-то убить.

– Может, медленно задушим чем-нибудь?

– У меня есть идея получше.

Дилан подошел к лежащему копу, сел на корточки, вставил дуло пистолета в его задний проход и задумчиво выстрелил. Вероятно, пуля, пройдя сквозь все тело, задела сердце: несчастный умер мгновенно.

– Такого я ни в фильмах, ни в играх еще не видел. Надо будет подбросить идею киношникам. Кстати, жаль, что у нас не бензиновый двигатель. Можно было бы облить трупы бензином и поджечь. А так придется загрузить их в багажник.

Приятели затем отогнали электрокар на обочину, отключив электронику, чтобы местонахождение нельзя было определить дистанционно, а сами продолжили свой путь на полицейской машине. Зажав нос и старательно имитируя басовитый тембр одного из копов, Дилан сообщил в участок о том, что у них все в порядке, но они упустили преступников, и будут продолжать их преследование по шоссе на юг. Рано утром они, сменив еще пару машин по дороге (убив их водителей), должны были вовремя оказаться в условленном месте за мексиканской границей.

Торонто, канадская провинция Онтарио, вечер того же дня

Торонто – самый крупный, современный и красивый город Канады, расположенный в ее восточной части, на берегу живописного озера Онтарио, неизменно, вот уже вторую сотню лет, привлекал множество туристов из разных стран. Торонто нередко сравнивали с Нью-Йорком, но куда больше общего этот роскошный мегаполис имел с Чикаго, также расположенным на берегу одного из великих американских озер и имевшим примерно пятимиллионное, согласно последней электронной переписи, население. Осень в Торонто считалась бархатным сезоном: в октябре листья деревьев в парках и скверах города окрашивались в яркие желтые и красные тона.

Андерс Брейвмен, лидер тайной организации «Белое превосходство», сидя в уютном, но совсем не дорогом кафе «Докс» напротив бывшего порта, а теперь – живописной марины для частных яхт, ощущал глубокое удовлетворение. Пока их план продвигался лучше, чем можно было ожидать. Он сам за прошедшее с момента встречи с единомышленниками в бывшей химической лаборатории на юге Ирака время проделал большую плодотворную работу. Для начала он неплохо потрудился над полным изменением своей внешности в целях конспирации – перенес болезненную, но эффективную операцию по полной замене отпечатков своих пальцев и языка. Импланты в роговицах глаз изменили их цвет с водянисто-голубого на зеленый; армия нанороботов-хирургов под легким местным наркозом полностью переделала профиль его носа и структуру голосовых связок. Через пару дней его вряд ли бы узнала даже родная мать. Впрочем, он вырос в приюте для сирот, а со своей матерью, даже если она вдруг обнаружилась живой, он бы даже не поздоровался. Какое-то время Андерс сидел один, неспешно пил кофе из большой пластиковой чашки и ел сочный бургер, наблюдая при этом за белыми и серыми чайками над гладью чистого, ярко-синего озера. Через какое-то время к нему присоединились еще двое. Они, хотя и были раньше знакомы, но теперь, после операций, узнали Андерса лишь по его секретному коду-позывному, пришедшему на встроенные в кожу их рук датчики.

Один из этих двоих был невысоким, но крепко сбитым молодым мексиканцем по кличке Шорти (Коротышка). Андерс, разумеется, предпочитал бы иметь дело только с белыми, но в многонациональной, расово смешанной Америке разбрасываться полезными, умелыми и преданными соратниками не приходилось. Шорти нисколько не увлекался расовыми идеями организации, но ему была по душе ее активная подрывная деятельность. Он считал, что мексиканцам по праву принадлежат все южные штаты Америки (либо проданные, либо бездарно упущенные его правительством еще в XIX веке). И что мексиканцев в Штатах используют как людей второго, а то и третьего сорта. В таком взгляде на вещи был здравый смысл. Даже по официальной статистике, девяносто процентов его соотечественников имели грейды C и С—, а почти все остальные принадлежали к низшему грейду D – своего рода неприкасаемые новой эпохи, люди, которых общество считало умственно или морально неполноценными. Шорти был хорошим боксером, в свое время пытался наладить трафик химических наркотиков, но терроризм в чистом незамутненном виде привлекал его самого и команду из десятков его сторонников гораздо больше.

Третьей в компании была успешная, стройная, интеллигентная, дорого одетая девушка, которая по всем признакам входила в элиту общества. Выпускница самого престижного в мире технического университета – бостонского MIT, она имела грейд B+ с перспективой роста до самого элитного грейда A (дававшего обладателям доступ к любым благам мира) в ближайшем будущем. Ее звали Хелен Мастерз, и она была связана с Обществом со студенческой скамьи. Причины, побуждавшие ее уже несколько лет плотно сотрудничать с самыми отъявленными террористами в мире, были не до конца понятны даже ей самой. Возможно, она подспудно хотела отомстить миру за свой неудачный роман на первых курсах учебы – с парнем, который после трех лет отношений во время романтического ужина в Венеции, на закате, в кафе на Великом канале, вместо вручения обручального кольца весело и по-приятельски сообщил ей, что не готов к браку, но хочет просто дружить с ней хоть до старости. С трудом пересилив себя, Хелен с улыбкой ответила, что тоже не против. Через три дня, вернувшись в Бостон, она отрезала свои красивые длинные волосы, сменив их на короткую деловую стрижку. С тем парнем она потом виделась всего однажды, подсыпав ему в бокал вина препарат, разрушающий стенки сердечной артерии. На следующий день он, как обычно каждый год, участвовал в Бостонском марафоне. В тот раз он упал замертво, не добежав даже до десятого километра. Когда это произошло, Хелен почувствовала приступ удовлетворения, не уступавший по глубине и степени эйфории самому яркому оргазму за всю ее жизнь. Это невероятное сладостное чувство, похожее на действие сверхсильного наркотика, впоследствии она испытывала еще не раз, тайно убивая других неприятных, чем-то обидевших или задевших ее личную гордость людей. К тридцати годам – возрасту абсолютного расцвета женщины – на ее счету было уже не меньше дюжины жертв. Она была уверена, что именно в тщательно спланированных, жестоких и безнаказанных убийствах заключался главный из многих ее талантов. Она нередко ощущала себя сверхчеловеком, и это чувство было поразительным.