Попробуй меня разлюбить - Мария Николаевна Высоцкая

ее под руку, и мы спускаемся на кухню. — Я почти каждый день звоню.

— Звонишь, конечно. Как у тебя дела вообще?

Мама отодвигает для себя стул и полушепотом просит домработницу принести нам кофе.

— Супер. С учебой отлично, с работой тоже. С Даном лучше быть не может, — усаживаюсь за стол.

— Я очень рада. Видела рекламу. Моя ты звездочка.

От маминых слов по телу разливается тепло. Я люблю бывать у родителей. Здесь я всегда ребенок. Здесь меня всегда ждут. Это ощущение никогда и ничто не заменит. Никогда-никогда.

Расчувствовавшись от эмоций, даже немного отворачиваюсь, чтобы смахнуть слезу.

Мама тем временем кладет мне на тарелку кусочек штруделя.

— Я хотела спросить еще… Может, у вас на лейбле кто-то клип планирует снимать? Я бы поучаствовала в массовке… — закидываю удочку.

Да-да, я пользуюсь привилегиями своей семьи. Иногда.

— Я подумаю, поговорю с ребятами, — мама улыбается, а потом так внимательно на меня смотрит, что я даже жевать перестаю.

— Чего? Мейк поплыл?

— Нет. Я спросить хотела.

— Спрашивай. Если что, мы предохраняемся, — хихикаю, и мама закатывает глаза.

— Спасибо, что посвятила, конечно. Но я о другом. Твой Данис знает, что у его отца есть брат?

— Не знаю, — жму плечами. — Мы не говорили об этом никогда. А что?

— Это Юра.

— Юра? Какой, стоп… Твой звукач? То есть саунд-продюсер лейбла?

— Да.

— Я думала, они однофамильцы.

— Я тоже так думала долгое время, но мы с папой немного покопались…

— Мама! — осуждающе на нее шикаю. — Я же просила никуда не лезть.

— Мы и не лезли. Случайно выяснилось.

— Ты минуту назад сказала, что вы «покопались»! Рассказывай уже.

Юра — мамин партнер. Очень классный чувак. Веселый. Я бы никогда не подумала, что они и правда с Даном родственники. Но если это реально так, то выходит, что кроме отца мудака у Кайсарова есть крутой дядька. Это же классно. Только… Почему они не общаются?

— История мутная. Я с Юрой поговорила, в общем, когда у его брата убили жену, маму Даниса, Юра уже с ними не общался. У них большая разница в возрасте плюс полярные интересы. Юра жил с мамой, Герман — с отцом. Воспитание тоже разное. Близки они никогда не были.

— И?

— В общем, в ту ночь в доме были только жена и ребенок. Мальчик выстрелил в одного из нападавших.

— Мама, не тяни.

— А попал в мать.

— Что?

Прищуриваюсь, пытаясь изо всех сил переварить услышанное. Покрываюсь россыпью колких мурашек, стискивая пальцы в кулаки.

Выходит, что Данис случайно попал, боже…

— Бабушка Дана, Юрина мать, хотела забрать ребенка себе после всего. Ему требовалась реабилитация и помощь психиатра. Но Герман не позволил.

— Почему?

— Не знаю, Катя, но этот человек…

Сталкиваюсь с мамой взглядами. Я чувствую, что она хочет сказать. Не нужно быть телепатом.

Поджимаю губы, внутренне умоляя ее не выносить вердиктов.

Пожалуйста, мамочка, не нужно. Прошу тебя…

— Данис не такой, как его отец, — шепчу, отлично понимая, к чему она клонит.

— Нет. Конечно нет, милая, — успокаивающе обхватывает мою ладонь. — Но его отец всю жизнь вымещает злость за жену на ребенке. Это факт. Мальчику нужна была помощь, которой у него не было. Он хороший парень, но ты же понимаешь…

Открываю рот, но мама перебивает:

— Ты это прекрасно знаешь, Катя. То, что происходит внутри этой семьи, ненормально. Тот, кем является отец Дана, — тоже.

— К чему ты клонишь?

— Пока вы вместе, ты в опасности, и я очень за тебя боюсь. Они — угроза.

Так она завуалировала свое мнение, что Дан, возможно, псих? Что тот ужас в детстве сделал его чокнутым?

— Мама… Пожалуйста, — опускаю голову и просто не знаю, что дальше делать. — Я не могу его бросить. Не хочу. Никогда.

— Катюша…

— Не надо, мам. Хватит. Давай просто сменим тему.

Я думала, что все улеглось. Что родители приняли мой выбор, что смирились, но они просто затаились. На время. Лицемерили, лгали мне в глаза. Притворялись хорошими все это время?!

— Катя, давай мы не будем ругаться сейчас, ладно? Я, как любая мама, переживаю за своего ребенка. А еще знаю, что вы собираетесь лететь в Париж.

— И? — бросаю с вызовом. — На цепь дома посадите? Так вот, я уже выросла. Уже поздно.

— Катя…

— Все, я поехала. Пока, — резко поднимаюсь из-за стола, так что стул падает на пол. Сгребаю со стола телефон и быстро перебираю ногами в сторону выхода.

На улице вдыхаю морозный воздух и уже на ватных ногах добираюсь до машины. Вижу маму в окно. Она не побежала следом, за что ей спасибо, но все равно провожает взглядом, конечно.

Наблюдает, как я завожу мотор и выезжаю со двора.

В город я ползу со скоростью черепахи и никак не могу успокоиться. Плачу.

Плачу и ненавижу эту жизнь, в которой все против нас. Даже моя мама.

Самая родная, самая любимая мама меня не понимает!

Как вообще так вышло? Почему?

Где мы свернули не туда?

Мама, возможно, и права, но я не хочу верить ее правде. Не хочу и не буду. Я не уйду от Дана. Он не псих! Он не может быть психом, вот и все. Боже, да он адекватнее и рассудительнее нас всех, вместе взятых.

Я его люблю. Я так его люблю, что не знаю, как без него дышать. Разве она не понимает? Разве не любила сама? Не любит? Да так, что все внутренности сжимаются до боли от одной только мысли, что твой любимый человек больше не будет с тобой?!

Сердце совершает очередной кульбит. Оно вот-вот выскочит из груди. В крови гигантская доза адреналина. Меня потряхивает, но я изощренно накручиваю себя и дальше. До предела. Пока перед глазами не плывут