Три сестры, три королевы - Филиппа Грегори

– С какой стати я должна была спрашивать их совета? – взрываюсь я. – Моя сестра, Мария, вышла замуж за того, кого выбрала сама, и мой брат тут же простил ей это. Почему она может выйти замуж за того, кого полюбила, а мне ты, мой возлюбленный муж, говоришь о том, что я не имею прав там, где она совершенно свободна? Неужели я в меньшей степени принцесса, чем она? Неужели я должна быть одинокой вдовой, когда она празднует вторую свадьбу, даже не отбыв должного траура по усопшему мужу? Да как можешь ты говорить мне о том, что Мария может быть счастливой, а я – нет?

– Да никому, кроме вас, нет никакого дела до Марии! – кричит он мне на глазах у всех остальных. Все тут же оборачиваются к нам, а фрейлины бледнеют, услышав, какому оскорблению подвергается их королева, принцесса рода Тюдор. Но Арчибальд уже был вне себя от гнева. – Ни до нее, ни до ее подарков и приключений, ни до Екатерины никому нет дела! То, что сейчас происходит, никак не связано с соперничеством между тремя глупыми женщинами! Сейчас решается судьба Шотландии! Господь всемогущий! И того, как мы исполняем волю вашего погибшего супруга. Как же мудр он был! А я руководствовался не его советами, а вашими, и еще теми, что давали враги Шотландии. Мы все здесь прислушивались к тому, что говорил нам человек, забравший тело вашего мужа с поля боя как трофей! Да! Это был лорд Дакр! И не надо сейчас делать вид, что вы об этом не знали! А теперь он велит мне привезти вас в Англию, как будто вы – еще один королевский труп! Я же прекрасно знаю, что если я это сделаю, вы никогда не вернетесь в Шотландию! Вы никогда сюда не вернетесь. Мы никогда не вернем домой тело нашего короля. Ваш сын никогда не будет править страной. Этот человек рекомендует мне разрушить королевскую семью Шотландии, и других советников у меня больше нет!

– И как он тебе платит за службу? – выплевываю я. – Что получаешь за это ты? А твой друг Александр Хьюм? А твой брат Джордж? Что Дугласы получают от лорда Дакра? Чем он вам заплатил за заговор против моего мужа, короля?

Ответом мне была жуткая тишина.

– Вы оскорбляете меня, – наконец произносит он с побелевшим лицом и таким тихим голосом, что мне тут же становится страшно. Мы никогда так не ссорились, и я никогда не видела его таким злым, а потом таким холодным. Нет, мы, конечно, ссорились, но как любовники, быстро забывая сказанное в запале и страстно примиряясь. Но то, что произошло сейчас, ни на что уже не похоже, и это ужасно. – Я отвезу вас в Англию, где вы будете в безопасности, и там я вас оставлю. Если вы считаете, что я вас предал, я не могу больше вам служить.

– Арчибальд!

Он не смеет оставлять меня! Я – королева-регент! Он должен ждать, пока я его не отпущу! Но он низко кланяется мне и делает знак слуге, чтобы он подсадил меня обратно в седло.

– Садитесь, – произносит он. – Мы едем в Берик.

Я прижимаюсь лицом к его гордой спине и тихо плачу. Живот вздрагивает в такт всхлипываниям, и я думаю, что этому несчастному ребенку досталась худшая из подготовок к появлению в этот мир. Вряд ли он ее переживет. Да и я могу ее не пережить. Я не хочу ее переживать, я не хочу больше жить. Пусть Арчибальд и дальше сражается со своей честью и совестью, а мой брат радуется жизни со своей женушкой и сестричкой. Пусть все забудут о том, что я когда-либо существовала и старалась выполнить свой долг по отношению к двум королевствам и двум моим сыновьям, пока они все тратили состояния и жертвовали политическими интересами в пользу личных интересов. И так, предаваясь этим скорбным размышлениям, я засыпаю, уткнувшись лицом в спину мужа и спрятавшись от начавшегося дождя под капюшоном.

Я просыпаюсь, когда лошадь останавливается: было решено устроить привал, чтобы люди могли поесть. Дождь прекратился, и небо залилось великолепным синим цветом с прозрачной дымкой облаков. Арчибальд спускает меня с седла и помогает усесться на уже разложенное кем-то на земле покрывало. Мне подают вина и немного хлеба с мясом, и служанка опускается рядом со мной на колени, чтобы помочь мне удержать бокал. Я не смею сказать кому-либо о том, как мне сейчас плохо.

Вокруг нас раскинулись дикие приграничные земли, где никто не живет из-за постоянных угроз ограблений. Я мрачно радуюсь тому, что нас тут никто не найдет, слишком много тут земли и мало дорог. Никто не догадается, куда мы поехали.

Я съедаю немного хлеба и выпиваю чуть вина и воды. Фрейлины уговаривают меня поесть еще, но мой живот так болит, я боюсь, что меня стошнит, если я сделаю хоть еще один глоток. Арчибальд подходит ко мне как раз когда они уговаривают меня выпить немного слабого эля.

– Мы должны ехать дальше, – говорит он без предисловий.

– У меня болит нога. Кажется, я не могу сесть обратно в седло.

– Мне жаль, но у вас нет выбора. Нам необходимо добраться до Англии. Олбани поймет, что мы направляемся в Берик. Сейчас мы только на полпути, нам еще надо проехать около шести миль. Мы должны пересечь границу. Лорд Дакр говорит, что мы ни в коем случае не должны допустить вооруженного столкновения с людьми Олбани. Так велел король Генрих. Даже один выстрел будет означать начало войны с Англией и Шотландией, и тогда Франция пошлет армию на помощь Шотландии. Он сказал, что мы не должны стать теми, кто нарушит мир между королевствами.

– Мне нет до этого никакого дела. Пусть приходит Олбани! Давайте останемся и начнем войну. Так я хоть отплачу Генриху за то, что он не пришел раньше.

– А вы знаете, где находитесь? – спрашивает Арчибальд. Его голос звучит насмешливо, словно он дразнит ребенка. – Вы хоть знаете, где находитесь, говоря о начале войны?

Я качаю головой. Тогда одна из фрейлин склоняется и шепчет мне на ухо:

– Мы находимся как раз на том пути, по которому ваш муж шел во Флодден, ваше величество. Мой муж тоже погиб здесь, по дороге туда, и похоронен здесь недалеко.

Арчибальд видит ужас на моем лице и жестко смеется.

– Никакой войны не будет. Мы будем мертвы еще до того, как армия Генриха успеет выйти из Лондона. Пушки снова пропашут эту землю раньше, чем ваш брат созовет парламент. Вы забываете о том, каким великим полководцем был ваш муж, а он говорил, что с появлением этой пушки старому способу ведения войны пришел конец. Конец благородству на поле боя! И он был прав. А нам придется жить в том мире, который он предвидел. А теперь вставайте. Нам пора ехать.

Когда меня поднимают и снова усаживают в седло позади Арчибальда, из моей груди вырывается крик. Мне кажется, у меня сломано бедро, настолько сильна боль. Стоит мне шевельнуться, и мне кажется, что в бедро вонзается меч. Я вздрагиваю при каждом шаге коня, но мы все равно устремляемся на юг.

– Мы едем в крепость Берик. – Арчибальд плотнее прижимает мои руки к своей талии и мягко похлопывает по ним. Он снова добр ко мне. Я с обидой думаю, что теперь он нежен только в пути, а когда мы останавливаемся, он так напуган, что старается спрятать свой страх гневом. – Мы едем в Англию и будем там примерно через два часа.

– Я не выдержу два часа, – шепчу я. – Не смогу.