Спасательная шлюпка. Чума из космоса - Гарри Гаррисон

– Нита, мне это совсем не нравится. – Он сложил листы и отодвинул папку. – Утром пришлю к тебе в лабораторию кого-нибудь из патологоанатомов, послушаем, что он скажет. А пока спасибо за инициативу. Вот только будет ли прок от нее?

– Эдди, похоже, ты не понимаешь, насколько это серьезно. – Сэм улыбнулся, чтобы смягчить слова. – Если болезнь Ранда перейдет к собакам, будут большие неприятности. Мало нам переносчиков-птиц…

– Сэм, я же сказал, что приму меры. – В голосе Перкинса появилась раздраженная нотка. – Успокойся, пожалуйста.

– Успокаиваться рано. Мы знаем, что собаки уязвимы для вируса Ранда. Нельзя терять время…

– Предлагаешь всех псов в округе перестрелять? Мало тебе птиц? А ты хоть догадываешься, какая поднимется буря?

– Не бури надо бояться. Если понадобится, перебьем и собак. И лучше это сделать сейчас, не дожидаясь, когда они заразятся.

– Доктор Бертолли, хочу вам кое-что напомнить. – Голос Перкинса сделался бесстрастным, удлиненное лицо – суровым. – В этой больнице вы рядовой интерн, а интерн – не та инстанция, которая принимает решения. Начальство разберется…

– Да ладно тебе, Эдди. Помнишь, когда мы были студентами…

– Разговор окончен! – Перкинс хлопнул по столу ладонью.

Чтобы совладать с нервами, Сэм набрал полную грудь воздуха и медленно выпустил его. Потом встал:

– Пойдем, Нита.

– Минуточку! – Перкинс тоже теперь стоял. Он уперся кулаками в стол, наклонился вперед. – Есть два факта, которые вам неизвестны. Первый: сегодня у нас появилась вакцина, способная лечить болезнь Ранда на ранней стадии. Второй: мы не позволим вирусу семикратно поменять носителя, как это сделала доктор Мендель. Одно дело – лабораторные опыты, и совсем другое – реальный мир. Мы контролируем распространение чумы и уничтожаем переносчиков. Есть более чем веские основания надеяться, что даже в случае гибели всех заразившихся на данный момент людей резервуар инфекции будет ликвидирован. Так что не раскачивайте лодку.

– Доктор Перкинс, это все? – без малейших признаков гнева спросил Сэм.

– Это все. Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим.

Подал голос видеофон, и Эдди сел, чтобы ответить. Сэм и Нита вышли.

Они не сказали друг другу ни слова, пока шагали по вестибюлю и ждали лифта. Нита с тревогой посмотрела на крепко сжатые челюсти спутника и, дотронувшись до его руки, ощутила твердость напряженных мышц.

– Сэм, не принимай близко к сердцу. Другие нас поймут…

– Ничего они не поймут, если не ознакомить их с отчетом! Эдди тоже играет в политику, неужели не видишь? Не раскачивать лодку! Отличный способ борьбы с эпидемией.

– Все же он по-своему прав. Дело движется, ситуация берется под контроль…

– Уж я-то насмотрелся, как оно движется. Но суть не в этом. Как бы оно ни двигалось, нельзя недооценивать угрозу, необходимо принимать правильные меры, чтобы чума не распространилась по всей планете.

Перед ними раздвинулись створки, и в ту же секунду заговорил динамик в кабине лифта. Другие динамики, расположенные в коридоре, вторили:

– Доктор Рюссель, доктор Кристенсен, доктор Бертолли, доктор Инвар. Просьба явиться в отделение скорой помощи. Доктор Рюссель, доктор Кристенсен…

– Что это? – с тревогой посмотрела Нита на Сэма.

– Новые неприятности. Лодка раскачивается сама, и плевать она хотела на пожелания доктора Эдварда Перкинса. Так что не жди, Нита, когда он передумает, а отправь копию отчета в ВОЗ, профессору Шейблу.

– Через голову Перкинса? Я не могу…

– Не надо быть такой воспитанной и дисциплинированной, от этой роскоши мы должны на время отказаться. Поставь в известность Шейбла.

Сэм вошел в кабину и скрылся за дверью.

– Ах, доктор Бертолли, – пробормотала Нита, нажимая кнопку вызова лифта, – как же плохо вы вписываетесь в наш цивилизованный, упорядоченный мир.

Прибыла кабина, и Нита увидела свежие кровавые потеки на белых гладких стенах и алые брызги на сером полу.

Она содрогнулась. Пожалуй, мир не такой уж и цивилизованный…

– Новый бунт, а больше я ничего не знаю, – сказал Рюссель. – Крис! А ну убери грязные ножищи, чистого костюма мне уже не дадут.

Развалившийся на каталке Кристенсен ответил на это раскатистым храпом. Остальные трое интернов глядели на него с завистью, клонясь вправо-влево. «Скорая» мчалась по пустым улицам. Бригаде, к которой присоединился Сэм, выпало небывало долгое дежурство.

– Как обстановка в городе? – спросил он. – Я весь день бродил по лесам, охотился на предполагаемое лекарство от болезни Ранда.

– И что, нет лекарства?

– Так и болезни не было. Обыкновенные прыщи. Сельский доктор – старый подслеповатый энтузиаст, ему бы лет тридцать назад уйти на заслуженный отдых.

– Все катится к черту, – сказал Рюссель. – Население не верит, что люди заражаются только от птиц, а не от других людей. Отсюда и беспорядки: драки, пьянство, вандализм, изнасилования, буйство религиозных фанатиков и прочие милые шалости. У кого есть таблетка амфетамина? Чую, впереди еще одна бессонная ночь.

– Это страх, – сказал Инвар. – Людям страшно выйти из дома, вот и нарушилась в городе нормальная жизнь.

Электроснабжение, видеофонная связь и другие основные службы работают благодаря военным, подвозится продовольствие, но в городе такой величины это не может продолжаться бесконечно. Напряжение растет, случаи заболевания чумой множатся, у жителей не выдерживают нервы. А тут еще запрет на любые передвижения – последняя соломинка на хребте верблюда. Это разумно с эпидемиологической точки зрения, но обывателю кажется, что его пожизненно заперли в клетке.

– И обыватель, возможно, прав, – произнес Сэм, думая о собаке из лаборатории Ниты.

– Не нужно пессимизма, доктор! – вскинул брови Рюссель. – Будем смелыми, умными, одухотворенными…

– Мы врачи или бойскауты? «Ни снег, ни дождь, ни жара, ни мрак…»

– Это девиз почтальонов, а не бойскаутов, – пробормотал на носилках Кристенсен, переворачиваясь на другой бок. – И вообще, сколько можно языки чесать, а, кумушки? Дайте отдохнуть человеку.

С воем сирены их обогнал полицейский автомобиль, впереди надрывно сигналила пожарная машина. Фоном этим звукам служил глухой, грозно нарастающий рев, как будто «Скорая» приближалась к камнедробилке.

– Что за чертовщина?

– Толпа, доктор. Граждане нашего добропорядочного штата выражают недовольство действиями законно избранных властей.

– Ревут, как звери.

– Почему «как»? – Кристенсен со стоном открыл глаза. – Мы и есть звери. Под тонким лоском затаился хищник с налитыми кровью глазами. В бой, коллеги! «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом…»[5]. Вроде так сказал старина Шекспир?