Злата мужьями богата. Книга вторая - Соня Мишина

Лиззи склонилась, взяла в свои горячие ладони его холодные пальцы. Ощутила их дрожь, когда эльф попытался сжать ее руку.

— Не сон, — шепнула ему ласково. — И не призрак из страны теней. Чувствуешь моё тепло?

— Да… — Лагемар на несколько мгновений прикрыл веки, и можно было бы подумать, что он уснул, если бы не его учащенное, взволнованное дыхание. — Ты — живая…

— И ты — живой! — серьезно глядя во вновь открывшиеся глаза эльфа, заверила Лиззи.

— Я мог бы жить… ради тебя… — чувствуя, что тонет в теплой карамели ее взора, выдохнул мужчина.

— Так живи! — то ли попросила, то ли приказала ему Элизия.

И тут Злата поняла: пора. Теперь, когда Лагемар ощутил и признал вслух свое желание жить — Сиятельная Праматерь сумеет помочь ему!

Замерев в нескольких шагах от подруги и эльфа, она запрокинула голову и позвала:

— Услышь меня, Сиятельная! Мы сумели сделать то, что ты велела. Так яви же чудо: благослови альда Лагемара из Дома Розельвейсов! Даруй ему свою милость, силу и новую любовь!

Золотистое сияние повисло в воздухе над ложем больного, осыпалось на его кожу мерцающей пыльцой, впиталось в тело.

Лагемар оживал на глазах: вот исчез пугающий сероватый оттенок с его лица. Чуть порозовели и увлажнились губы. Взор стал яснее и тверже. Пальцы, обессиленно лежавшие в ладонях Элизии, обрели силу и слегка сжали пальчики девушки. Дыхание стало глубже и ровнее. Мужчина сам, без посторонней помощи, уселся в постели, вызвав сдавленный стон у своих родителей. Он не отрывал взгляда от лица сидящей рядом с ним гостьи.

— Кто ты? — спросил ее мягким, певучим голосом. — Могу я узнать твое имя?

— Элизия, — на губах девушки проступила радостная улыбка. — Меня зовут Элизия. Для друзей — просто Лиззи.

— А будет ли мне позволено стать твоим другом?

— Если пожелаете, альд Лагемар, — продолжая согревать его теплом улыбки, согласилась девушка.

— Благодарю, — с глубоким волнением в голосе произнес эльф. — Пока я не смею мечтать о большем…

Он и правда не смел. А вот Лиззи… Каким-то чудесным образом она почувствовала, что этот мужчина предназначен ей и только ей. Что они едва знакомы — а он ей уже почти родной. Мысль о том, что он мог погибнуть, не дождавшись ее, что они могли не встретиться, показалась Элизии пугающей и болезненной. «Так вот как бывает, когда влюбляешься с первого взгляда!» — подумала она.

Девушка была уверена: это именно любовь. Не жалость, не сочувствие, которое испытываешь поневоле, глядя на чьи-то мучения. Нет! В ее сердце поселилось и разрасталось, ширилось нечто гораздо бОльшее… То, о чем пока следовало молчать. То, что станет таинством для них двоих. Лиззи знала, читала в чертах все еще изможденного, но уже озаренного светом радости лица эльфа: ее любовь будет взаимной!

* * *

В гостях у эльфов Злата и ее семейство провели еще три дня. Ровно столько потребовалось времени, чтобы вдохновленный новым знакомством и уже влюбленный в Элизию по самые кончики своих острых ушей альд Лагемар встал на ноги. Длительные переходы были ему пока не по силам, но это не пугало и не останавливало ни его, ни его счастливых родителей.

— Главное, что ты жив и будешь жить, сын, — твердили они в один голос. — Раз уж твоя судьба зовет тебя прочь из Фейтауна — так тому и быть. Главное, не забывай о нас, шли вестников, приезжай хотя бы иногда…

— Обязательно, я обязательно приеду к вам, как только появится возможность! — уверял их благодарный сын.

Глава Дома Розельвейсов обеспечил Лагемара крепкой каретой, четверкой охранников, парой упряжных животных, которых эльфы называли "ннъера". А еще — драгоценными камнями и ужасно редкой и дорогостоящей пыльцой, которая облагораживала любые благовония и косметические средства. В общем, влюбленный в Лиззи эльф вез с собой целое состояние, которого хватило бы и на покупку или строительство дома в Барбуерри, и на десяток лет безбедной жизни.

Правда, охранники и ннъера сопровождали отбывающий кортеж только до пограничного городка в Кокрачанде. Там эльфу предстояло приобрести зерблюдов и нанять возницу. Лесные ннъера не могли долго жить вдалеке от Фейтауна: уже через неделю начинали болеть и быстро погибали.

…Вечером накануне отъезда альда Сорсерея отыскала прогуливающуюся по перелеску в компании своих мужей Воскобойникову.

— Вечера доброго, — поздоровалась со всеми разом. — Поскольку вы завтра рано поутру уезжаете, я с вами поговорить хотела.

— О чем же, альда Сорсерея? — улыбнулась Злата. По лицу целительницы она видела, что настроение у эльфийки ровное, а значит, ничего плохого она не сообщит.

— О том, Злата, что тебе следует поберечь себя на обратном пути. Не пробираться пешком через Топи. Не поднимать тяжести. Понимаю: ты сама еще не чувствуешь изменений, но в твоем лоне уже зародились новые жизни. Я — целительница, и я это вижу.

— Жизни? Хотите сказать, что я беременна, и у меня будет двойня?

— Тройня, — поправила девушку жена Правителя.

— Ой-ой, — Злата покачнулась, опустилась на ближайший покрытый подушкой из мха пенек и начала обмахиваться руками. — Что-то у меня голова закружилась…

— Не бойся, девочка. Ты — молодая, здоровая, сильная. Все у тебя и твоих дочерей хорошо будет. И выносишь, и родишь в срок. Думаю, я через полгода приеду к вам в гости, чтобы побыть с тобой рядом, помочь всем, чем понадобится.

— Благодарю, — жалостно сведя бровки домиком, кивнула Воскобойникова. — С вами мне и правда спокойнее будет.

— Значит, приглашаешь меня в свой дом?

— В любое время и как угодно надолго! — воскликнула Златка.

— Вот и договорились, — сжала на пару мгновений ее плечо альда Сорсерея. — И иди уже отдыхать, вам завтра вставать рано, а ты должна выспаться.

— Хорошо. Только приду в себя немного после таких известий…

Супруга Верховного Правителя ушла, а Злата обернулась к своим мужьям, которые за все это время не проронили ни слова и стояли у нее за спиной, будто молчаливые стражи. Причина молчаливости девушке стала понятна, как только она увидела их лица: мужчины были потрясены еще больше, чем сама Воскобойникова и смотрели на свою любимую женщину со смесью ужаса и восхищения.

— Лучик… — первым сумел вытолкнуть из себя хоть что-то Ольгрон. — Это же… это… такое счастье! — он сделал пару шагов, встал перед Златкой на колени и принялся целовать ее руки.

Санд и Даг, наконец, тоже сумели справиться с первым шоком и принялись тормошить, обнимать жену и рассказывать, как они рады. Злата была не против этих нежностей: когда-то, в прошлой жизни, ей так не хватало дружной семьи, любви и чувства, что она кому-то нужна. Теперь все это у нее появилось — и она наслаждалась все еще новыми для себя ощущениями.

Когда все четверо вдоволь наобнимались, маршал подхватил девушку на руки: