Бомбардировщики - Андрей Максимушкин

— Группа возвращается, товарищ подполковник. Скоро будут туточки.

— Быстро дуй на КП, передай дежурному, чтоб поддерживал связь. Вышку предупредить. Воронки на поле обозначить. Живо!

— Есть! — красноармеец молодцевато отдал честь и, развернувшись на каблуках, припустил обратно к радиорубке.

— Вот так-то, — хмыкнул комполка, — а Ливанов молодец, всегда домой возвращается.

Подполковник собирался было идти на вышку управления полетами, чтоб лично проследить за посадкой лихого старлея, но в этот момент воздух разорвал пронзительный вой сирены воздушной тревоги.

— Опять, — с горечью в голосе бросил работавший рядом с Овсянниковым боец.

— Бегом! Всем в укрытие! — заорал лейтенант Туманов и, бросив трос, который он тащил к бомбардировщику, резво рванул к ближайшей щели.

Повторять дважды не пришлось. Наученные горьким опытом первого налета люди побросали инструменты и рассыпались по территории. Сам Овсянников негромко выругался, возвращаться в липовый блиндаж он не хотел. Это было выше его сил. Вместо того чтобы бежать в ближайшее укрытие, подполковник подобрал свой реглан, фуражку и спокойно закурил. Семи смертям не бывать, а одной не миновать.

К черту все! Подыхать в норе, как крыса, он не собирался. Летчику положено встречать врага лицом к лицу, видеть его глаза. А если честно, Овсянников готов был себе в этом признаться, он боялся идти в укрытие. Неожиданный приступ клаустрофобии — так, кажется, это называют врачи — сломал волю подполковника. Нет, лучше здесь, при свете солнца, чем в затхлой полутемной норе. И не поймешь, не увидишь своего конца, если что случится.

Противник приближается. Бомбардировщики идут на высоте 3–4 километра, чуть выше держится истребительный эскорт. Англичане прут прямиком на аэродром. Нет никаких сомнений, что собираются бомбить нас, а не идут к какой-либо другой цели. Явно вознамерились угостить огоньком советский дальнебомбардировочный полк.

— Достали мы вас, козлы, — недовольно пробурчал Иван Маркович, — вторая волна по нашу душу.

Дальше все происходило, как и во время первого налета. Справа появилась эскадрилья «мессеров» и понеслась на перехват английских бомбардировщиков. Откуда они взялись, Овсянников не понимал. Единственное, что ему приходило на ум, так это то, что наши сориентировали на перехват ближайшую барражирующую над Нормандией группу «Мессершмиттов». Бывает в нашем мире и такое чудо. Не только у англичан истребители успевают встретить бомбардировщиков до подхода к цели.

Впрочем, немецкий комэск допустил ошибку: не разобравшись в обстановке, он повел своих соколов по кратчайшему курсу к аэродрому. А надо было подняться на верхний горизонт и зайти со стороны солнца. Еще несколько минут, и немцам придется расплачиваться за промах своего командира. Английский эскорт обгоняет неповоротливые «Веллингтоны» и устремляется на перехват немцев. Разумно, видимо, англичане знают, что это не отвлекающий маневр, и никто не прячется за редкими облаками, чтобы атаковать беззащитные туши бомбовозов.

Союзники вынуждены принять бой. Непонятно, на что они надеются — англичан больше, и даже с учетом того, что половину эскорта составляют «Харикейны», перевес на стороне противника.

Последующие события подтверждают правоту подполковника. Натиск, боевой задор, ярость и умение парируются вульгарным численным превосходством. Немцы вынуждены вступить в бой на условиях противника. И пусть в первые же минуты схватки союзники отправили в последнее пике пару лимонников, остальные насели на немцев со всех сторон. «Мессершмиттам» пришлось несладко.

Небо перечеркивают дымные очереди трассеров. На крыльях самолетов вспыхивают огоньки пламегасителей пушек и пулеметов. Сумасшедшие виражи, безумная пляска истребителей в попытке зайти противнику в хвост и вырваться из вражеского прицела. Причем все это одновременно. Смертоносная красота поединка легких, вертких, стремительных машин.

Несмотря на доблесть немецких перехватчиков, им не удается снести эскорт и прорваться к беременным бомбами «Веллингтонам». Вражеские бомбардировщики неумолимо приближаются к аэродрому. Зенитчики готовы открыть огонь, как только противник подойдет на дистанцию эффективного огня. Вот только надежды на наши скорострелки мало. Во время первого налета они никого не сбили. Но хоть помешают англичанам отбомбиться прицельно в тепличных условиях, заставят раньше времени сворачивать с боевого курса или уходить на высоту. И то добре.

Как всегда неожиданно, на сцене появляются новые действующие лица. К аэродрому приближается группа советских бомбардировщиков. Полтора десятка тяжелых двухмоторных машин, легкоузнаваемые силуэты «ДБ-ЗФ» и «ДБ-3». Ливанов вернулся не вовремя.

В этот момент Овсянников пожалел, что поддался собственной слабости, не побежал на КП или в блиндаж, а остался у самолетов и без радиосвязи. На мгновение в голове мелькнула шальная мысль — забраться в ближайший бомбардировщик и воспользоваться бортовой рацией. Было бы хорошо — передать комэску свежую сводку, расписать обстановку и посоветовать держаться подальше от аэродрома, пока англичане не улетят. Баки у ребят не пустые, просто не успели все потратить, не на предельную дальность летали.

Что старший лейтенант задумал? Повреждений у его бомбардировщиков не видно, вполне могут в небе еще час продержаться. Если не комэск, так другие летчики и стрелки должны были еще издали заметить противника и оценить обстановку. Внутриэскадренная связь работает, пользоваться разговорной рацией люди умеют. Что происходит, мать, перемать и вымать?

Наши бомбардировщики маневрируют, четко по-истребительному перестраиваются, занимают верхний горизонт и заходят на противника со стороны солнца.

— Ты что?! — до Овсянникова доходит, что задумал Ливанов.

Красиво, конечно. У противника меньше самолетов, они отягощены бомбами, кроме того, пулеметные точки «Веллингтона» не обеспечивают круговой обстрел. Наши же идут налегке, и калибр у «берез» больше.

Овсянников не мог понять: что бросило казавшегося спокойным, уравновешенным, ответственным старшего лейтенанта в безумную атаку? Нервный срыв, ярость или математически точный расчет? Атака идет по всем правилам. Ливанов явно все рассчитал и действует, пусть и на грани фола, но точно и грамотно.

Подполковник, не отводя глаз, с замиранием сердца смотрел на невозможный по всем довоенным наставлениям бой между бомбардировщиками. Он сразу понял маленькую ошибку комэска — старые бомбардировщики отстают от скоростных «ДБ-ЗФ». Вместо всесокрушающего удара целой группы у Ливанова получаются два следующих один за другим удара.

— Ты смотри! Молодец старлей! — Иван Маркович хлопнул себя по бедру и счастливо рассмеялся при виде беспорядочно кувыркающегося англичанина.

— Знай наших, гаденыш! — прокричал подполковник и через минуту негромко добавил: — А Ливанову я все равно устрою разнос.

Бой шел явно не так, как его представляли себе англичане. Неожиданная атака бомбардировщиков, сокрушительный огонь крупнокалиберных пулеметов, численное превосходство не оставили англичанам ни одного шанса. Четыре «Веллингтона» из шести сбиты в первые минуты боя. Оставшейся паре не оставалось другого выхода, кроме как спасаться бегством.