Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

больше понадобится, чем рации. Рациями он вообще редко пользовался, так как обычно работал в одиночку. Инженер ничего не ответил и стал спускаться к воде.

Закрепить мотор на лодке было делом несложным. Он уже уложил в неё оружие и дрон, воду, как Самара крикнула сверху:

– Баржа!

Она указывала рукой на север. Оттуда против течения медленно тащилась тяжело нагруженная баржа. Пришлось вытаскивать лодку на берег и затаскивать её за рогоз, а лодка-то с мотором и вещами уже и весила по-другому. Пока он переводил дух, старая баржа, изрядно чадя дизелем, прошла на юг.

А когда он снова стащил лодку к берегу, Самара самовольно спустилась вниз и сказала, закидывая винтовку за спину:

– Лучше я с тобой поеду, ты и лодкой, наверное, никогда не управлял, а тут ещё и омуты с бегемотами. Их быстро проплывать нужно.

Ему не понравилось, что она своевольничает, всё-таки должна быть какая-то субординация в их отношениях. Но тут он только спросил:

– А ты со своими мужьями тоже сама всё решала?

Самара не ответила. Он видел только её глаза, да и то через очки, и они, как всегда, выражали её женское упрямство.

– Ладно, – произнёс Горохов, но не потому, что согласился с её своенравием, а потому, что, действительно, он не был большим знатоком водных просторов и лодку никогда не водил. И добавил: – Садись тогда на руль.

Местность вокруг пустынная, ни людей, ни животных, даже ветра не было. Река, рогоз, пески, колючка. Тишина, и в этой тишине уж очень звонко на своих высоких оборотах звенит мотор. Инженер морщится, оглядывается, мало того, что они на воде как на ладони, так ещё и слышно их за километр, не меньше. Он крепко держится за борт лодки. Не то чтобы со страха, нет. Просто так ему спокойнее. Он умеет плавать, он из тех состоятельных людей, что могут себе позволить абонемент в бассейн. Но то бассейн, в эту же бурую, ржавую воду лучше не падать. Если повезёт, и тебя не убьёт бегемот, вынырнув из глубины, не начнут рвать мерзкие, чёрные, как уголья, щуки, если не облепят, не отравят своим ядом, похожим по действию на морфин, пиявки, и тебе удастся добраться живым до берега, то тебя всё равно ждут неприятности. Амёбы. Они уже в воде, начнут потихоньку обжигать твою кожу своим ферментом. В общем, кожа потом слезет, и раздражающий зуд с температурой купальщику гарантированы. Так что в этих путешествиях по водной глади с храброй дикаркой нет и намёка на романтику. Тут поневоле вцепишься в борт лодки двумя руками.

Самара берёт чуть южнее, чем ему нужно, он поворачивается к ней и указывает рукой удобный, пологий, без рогоза участок противоположного берега. Там им будет легче вытащить на берег и спрятать лодку. Но она продолжает держать нос лодки чуть левее удобного места, и только когда они достигают середины реки, он понял, что она делает всё правильно, и что течение их сносит как раз туда, куда он и хотел пристать. Пересекли реку благополучно, пока инженер вытаскивал лодку на берег, Самара оставила винтовку за спиной, взяла в руки своё ружьё и потихоньку стала подниматься наверх, разведать обстановку.

Горохов не стал сразу запускать дрон, он ещё толком не знал, что ищет, не знал, что делать дальше, сегодня он просто испытывал лодку, мотор, дрон. И приглядывался к Самаре. Инженер и не надеялся сегодня выяснить, куда плавает доктор, тем более, он не сомневался в том, что доктор так далеко на север не поплывёт. Это опасно. Скорее всего, он просто переплывает реку напротив Полазны. Но выяснить это наверняка он собирался не сегодня.

Горохов просто пошёл за казачкой. Не спеша шёл след в след, останавливаясь и прислушиваясь, вглядываясь в окрестности, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы. Она поднялась до первого кактусового поля и остановилась, ожидая его. Всё-таки сказывалось близкое присутствие реки, кактусы здесь были роскошные, и большинство из них цвело красивыми фиолетовыми и розовыми цветами. Дальше пошли первые барханы, первые кусты колючки.

– Плохое место, – произнесла Самара, когда он её нагнал.

– Да… Следов совсем нет, – согласился инженер. – Но это не варан.

Варан выедал всю живность вокруг: дрофы, сколопендры, ящерицы, побеги всех видов кактусов, молодые ростки колючки – всё, всё шло в его рацион. Он объедал округу полностью и потом переходил на другое место.

– Не варан, – согласилась она. Варан, помимо глубоких следов, которые мог занести ветер, всегда оставлял много помёта.

А было тут чисто. Пока шли от реки, ничего подобного не увидели.

– Что-нибудь слышала? – спросил он.

Она сразу поняла, про что спрашивает инженер, и только отрицательно покачала головой: нет, не слышала.

Он постоял немного и двинулся дальше, думая пересечь большую поляну кактусов. Самара, чуть подождав, пошла за ним. Они не прошли и сотни шагов. Он как раз перешагивал через отличные кактусы, на которых чуть ли не гроздьями висели вкуснейшие, налитые влагой побеги, когда она окликнула его. Окликнула и указала на ближайший бархан. Теперь он тоже это видел. В белом песке бархана чернела глубиной нора. Теперь они оба знали, почему тут нет следов. Нет, они оба и раньше догадывались, но теперь их догадка была подтверждена. Только осы и шершни при помощи своей клейкой слюны могли в барханах вырывать норы, которые тут же не засыпались бы песком.

– Давай уйдём, – предложила Самара.

Это была вполне себе здравая мысль. Если где-то в пустыни наткнёшься на ос, а у тебя при себе нет инсектицида, лучше убирайся оттуда и побыстрее. Потому что от нападения этих хищных насекомых никакой другой защиты нет. Но Горохов не торопился:

– Гнездо брошено. Слышишь? Не гудят, – он повернулся к ней. – Постой тут.

И сам пошёл к бархану с норой. Шёл осторожно. Старался не скрипеть песком, мало ли что… Подошёл, постоял, послушал… Нет, тихо, гнездо и вправду было брошено. Обитатели гнезда улетели. Инженер присел рядом с норой. И увидал мёртвое насекомое. Это было худшее насекомое из возможных. Есть несколько видов ос в степи, они бывают полосатые, бывают почти белые, а это опасное существо было вызывающе чёрного цвета. Цвета, которого в залитой жарким солнцем пустыне быть не должно по определению. Он встал и пошёл обратно.

– Чёрные? – спросила Самара.

– Да, – отвечал Горохов, – гнездо ещё свежее, дня два как брошено.

– Значит, они не далеко отлетели.

– Ну, зато даргов поблизости точно нет, – заметил он.

И это было правдой, дарги с осами на одной земле не жили.

– И куда теперь? – спросила