Апостол, или Памяти Савла - Павел Сутин

– Что?

– Семь лет тому назад это началось.

– Семь лет тому, как в Провинции явилось новое учение. Это учение неконфликтное…

– Не так! – недовольно сказал Нируц.

Он открыл глаза и заворочался в кресле.

– Тогда говори ты, – озлился Севела. – Я еще рта открыть не успел, как ты стал поправлять!

– Ну и кто из нас пьян? – насмешливо спросил Нируц.

Севела потер лицо ладонями и почувствовал, как колется щетина. Уже два дня Ида не брила его, он возвращался в дом заполночь.

– Прости, – сказал он. – Я тоже устал.

– Продолжим, – примирительно сказал Нируц. – Они, между прочим, твердо подчеркивают свою несхожесть с периша. А в Синедрионе-то – одни периша! Восьмая проповедь, самый ветхий лист. Она датирована, и место написания указано. Написано в общине близ Кумрана. Те общинники называют себя Новым Союзом. Еще они называют себя «эвийоним». Еще они называют себя «немудреными» – в противопоставление «книжникам». А «книжники» – это и есть периша.

– В чем же несхожесть?

– Галилеяне решительно заявляют, что Храм давно осквернен. Галилеяне жертвоприношений не приемлют. Они с негодованием говорят о жертвоприношениях.

– Итак, семь лет тому назад возникла и преумножилась секта, чуждая периша и саддукеям, – подхватил Севела. – Прирастает секта выходцами из общин братьев-эссеев. Далее…

– Кого привлекли галилеяне? – вполголоса спросил Нируц, как спрашивают учителя в иешивах, когда хотят подсказать ответ.

– Разных людей привлекли они. Богатых людей тоже привлекли.

– Не только лишь богатых – очень деятельных, заметь! – сказал Нируц. – О сути учения что знаешь?

– Лаконичное учение, – сказал Севела, он тщательно подбирал слова.

– Ну же! Это лаконичное учение, так. Что еще?!

– Ритуалов в нем немного.

– Именно! – сказал Нируц. – А кто поддерживает деньгами эту секту?

– Так я передал тебе список, – растерянно сказал Севела. – Там имена…

– Забудь про имена. Кто эти люди?

– Рудознатцы. Механики, ростовщики. Есть два врача, содержат госпиталь в Аскалоне.

– Плевать, где там они что содержат! Продолжай!

– Менялы. Торговцы. Ученые – химики и анатомы. Виноделы. У Абрахама из Завулона четыре виноградника, продает вино и романцам, и иеваним, дела идут превосходно. Кто еще? Ну да, Хацор. Судостроители.

– Достаточно! – весело сказал Нируц. – Так откуда взялись братья-галилеяне?

– А! – Севела хлопнул себя ладонью по лбу. – А!

Трезвый Нируц с доброй усмешкой глядел на Севелу.

– Мне и в голову не приходило, дураку этакому!

– Механики! Рудознатцы! Химики! Врачи! – отчеканил Нируц и щелкнул пальцами. – Держатели ссудных контор! А еще арендаторы!

– Мебельщики, мануфактурщики… У Симона бен Самуила из Антипатриды полотняная фабрика, шесть тысяч локтей полона продает ежегодно. Я глупец!

– Судовладельцы, – улыбаясь, сказал Нируц. – У Хаима бен Зофа в Апполонии рыбацкая флотилия. Нанимает рыбаков сотнями.

– Это что же… Это ведь… новые люди. А, Тум?

– То самое слово – новые люди! Не было бы Абрахама из Завулона, Хацора из Галилеи, Йонатана из Тира – и галилеян бы не было. Мир меняется, мой капитан – потому-то и родилось в Провинции галилеянское учение.

– Но почему ты думаешь, что они опасны?

– Они не опасны, – спокойно сказал Нируц. – Чего им быть опасными? Торговцы, ученые. Ростовщики. Почтенные люди, деятельные люди.

– Что же тогда тебя тревожит?

– Опасным может стать некое положение вещей. Ты перечислил в докладной нескольких людей, явно сочувствующих галилеянам. А скольких ты не перечислил? А о скольких Служба еще не знает? Но одно несомненно: людей, что поддерживают галилеян деньгами, очень много. И люди эти могущественны. Умны, деятельны и богаты. Ростовщики и торговцы, судостроители и механики. Они выбрали такой канон, который не тянет людей в древность. Они выбрали канон простой и добрый.

Севела глядел на Нируца во все глаза.

– Сотни, а может и тысячи богатых, разумных, деятельных джбрим с единодушием поддержали малочисленную секту! Отчего? Да оттого, что учение братьев-галилеян дважды им подходит! – Нируц хлопнул ладонью по бедру. – Во-первых, это учение внятно. А во-вторых, оно космополитично.

– А это что значит?

– Это значит, что их учение обращено к любому живущему под небом, а не к одним лишь джбрим. И вот еще что – странствующие рабби не стеснены в средствах! Зоц два месяца тому отыскал Schola, где учат риторы-галилеяне. Одна Schola в Иерихоне, одна в Хевроне и одна в Иотапате. Ох и наездился же по Провинции бедняга Зоц! Что там твоя Лидда. Эти Schola процветают, выпускают проповедников и десятками – слышишь? десятками! – рассылают их по Провинции. Как так получилось, что маленькая секта за считанные годы разрослась, как на дрожжах?

– Деньги, – утвердительно сказал Севела.

– Верно! Прагматичным людям понадобилось, чтобы именно эта секта укрепилась, а не другие.

– Один лишь примитивный расчет в твоих словах, – возразил Севела. – Это красивое учение.

– Разве я с этим спорю? – Нируц поднял брови. – Я же сказал тебе: определенное положение вещей. Благое сопоставление обстоятельств. Лаконичное, светлое, красивое учение. Множество богатых, образованных и деятельных людей, что приняли это учение.

– Ты сказал, что опасным может стать положение вещей.

Нируц прищурился.

– А вообрази-ка вот что. Вообрази, что элита Провинции… Не бездельные землевладельцы, не отродье Маккавеев, не синедриональные – но подлинная элита… Финансисты, торговцы, механики и рудознатцы. Представь на миг, что элита эта единодушна с главенствующим каноном. Но не с нынешним, а с тем, что той элитой создан. Сей канон рационален и милосерден. Он не требует от человека скрупулезного соблюдения сотен малообъяснимых запретов и повелений. Представь себе такое.

– Не могу.

– Вообрази замечательное сочетание, – настойчиво сказал Нируц. – Интеллектуалы, финансисты, промышленники – и рациональный, милосердный, лаконичный канон… Что из того станется через десяток лет?!

«Ну а что же еще может статься из такого благого сочетания? – подумал Севела. – Да коли добавить к нему десяток мирных лет. Такое по разуму любому дуралею, для такого не надобно учиться в Яффе коммерции».

– Процветание, – робко сказал он. – Из такого сочетания одно только процветание и может получиться.

– Провинция без запрета на науки! Провинция без запрета на искусства! – повысил голос Нируц. – Провинция без ненависти к чужеродцам!