Последний рейд: Последний рейд. Кровь за кровь - Ерофей Трофимов

дурью? Вот их мне совершенно не жалко. Сдохли, туда им и дорога! – решительно оборвал его Генри.

– Но это не объясняет, зачем вы припёрлись сюда, – жёстко сказал Дик.

– Вы первые в списке тех, кто мог решиться провернуть такую операцию, – дрожащим голосом проговорил полицмейстер.

– Чушь собачья, – презрительно фыркнул Генри. – На планете негде взять такого количества взрывчатки. Вот если бы здесь была военная база, тогда имело бы смысл нас подозревать, а так… – Он неопределённо пожал плечами. – Вы просто впустую тратите время. Ещё и веселье нам испортили.

– Что там у вас, доктор? – растерянно спросил полицмейстер, понимая, что Генри прав.

– Ничего не понимаю, – растерянно развёл руками врач.

– Чего вы не понимаете? – окрысился полицмейстер.

– По показаниям прибора, в этом вермуте кровь не обнаружена.

– Что это значит? – не понял чиновник.

– От такого количества алкоголя они уже должны быть трупами. А они стоят, да ещё и разговаривают, – растерянно пролепетал врач.

– Проверьте ещё раз, – потребовал полицмейстер.

– Я уже трижды всё проверил, – обиженно ответил врач, – благо, материала хватает.

– Это моя кровь, а не материал, козёл! – неожиданно разозлился Генри.

– Спокойно, старина, – вступился за врача Дик, – парень понятия не имеет, с кем связался. Забудь о нём. Надо разобраться вот с этим. – Он жестом указал на прячущегося за спинами подчинённых полицмейстера.

– То есть вы хотите сказать, доктор, что они пьют как минимум сутки? – сделал вывод полицмейстер, старательно делая вид, что не замечает решительно направившихся к нему друзей.

– Я бы сказал, даже больше, – быстро ответил врач и, в рекордные сроки свернув своё оборудование, исчез за дверью.

– При сложившихся обстоятельствах, господа, мне остаётся только принести вам свои извинения и откланяться, – скороговоркой протарахтел полицмейстер, пытаясь просочиться за дверь.

– Не так быстро, господин полицейский чиновник, – прорычал Дик, направляясь к быстро отступавшему полицмейстеру. – Ваши извинения не принимаются. Будьте добры вернуться и объяснить своё поведение. В противном случае я буду вынужден прислать вам официальный вызов.

Услышавшие это полицейские вздрогнули и растерянно оглянулись на своего начальника. Получить официальный вызов на дуэль означало, что приславший его готов драться насмерть. Подобные меры среди офицеров и чиновников лиги применялись редко, но каждая дуэль означала чью-то смерть.

Дуэльный кодекс в вооружённых силах лиги был принят под влиянием часто возникавших среди молодых офицеров споров, решавшихся при помощи оружия. Ни запреты, ни суды, ни ссылки спорщиков не могли пресечь этих дуэлей.

Поэтому правительство лиги пошло по пути наименьшего сопротивления, решив, что офицер, выживший в смертельном поединке, достоин служить дальше хотя бы потому, что умеет хорошо стрелять.

Был детально разработан и принят дуэльный кодекс, в котором строго регламентировалось, как, когда и кого можно вызывать на поединок, а когда требовалось обратиться в суд. Любое отступление от этого кодекса сурово каралось.

Так, например, запрещалось присылать вызов лицу другого пола, лицу старше восьмидесяти лет или тому, кто отказался выполнить требование вызывающего по долгу службы. Все ограничения и правила самого поединка были прописаны так детально, что не оставляли шансов даже на малейшее отклонение.

Отказ от поединка без уважительной на то причины тоже карался. Поединок можно было перенести, отложить, но не отказаться. Лицо, отказавшееся от поединка, лишалось всех званий, чинов, имущества и ссылалось на границы лиги.

Услышав обещание Дика, полицмейстер замер. Понимая, что попал в опасную ситуацию, он лихорадочно пытался сообразить, как выбраться из неё с наименьшими потерями.

В данном случае он не мог даже отдать приказ об аресте этой бешеной троицы, ведь его подозрения не подтвердились, и он уже пытался принести свои извинения. Теперь у него был только один выход. Плыть по течению, пытаясь заговорить зубы всей пьяной компании.

– Послушайте, господин Вильямс, мне очень неприятно, что вы оказались под подозрением, но в данном случае нет ничего личного. Это просто долг службы, – начал он, нехотя выбираясь из-за спин подчинённых.

– Долг службы? – мрачно переспросил Генри, медленно подходя ближе. – Значит, долг службы. А почему же тогда вы не бросились так рьяно исполнять ваш долг, когда было совершено нападение на меня и Дика? Что-то я не заметил, чтобы вы и ваши работнички принялись носом землю рыть, когда на нас напали. Зато теперь, когда уничтожена вся эта свора, вы вдруг забегали. С чего бы это? Кормушку потеряли?

Услышав брошенное ему в лицо обвинение в коррупции, да ещё и в присутствии подчинённых, полицмейстер попытался возмутиться, но это возмущение прозвучало не слишком убедительно.

– Что вы хотите сказать, господин охранник? – возмущённо взвизгнул чиновник, становясь в позу.

– Вы тупой или глухой? – злобно оскалился Генри. – Я сказал, что вы кормились из рук торговцев наркотиками.

– Да как вы смеете?! – попытался напугать его полицмейстер.

– Смею. Иначе как объяснить ваше нежелание проводить обыски и аресты? Или то, что вы не пожелали принять наше предложение и обратиться за помощью к войскам?

– Я не хотел устраивать на планете бойню и превращать полицейскую операцию в локальную войну, – неуверенно проблеял полицмейстер.

– Нет, – жёстко усмехнулся Дик, – потому что знали, что армия выметет с планеты эту мразь в течение двух, максимум трёх суток и вы лишитесь очень серьёзного источника дохода.

– Вы можете это доказать? – возмутился чиновник.

– Элементарно, – усмехнулся Генри. – Если мы не правы и вы ни в чём не замешаны, то завтра вы пришлёте мне свой вызов. А если нет, составите подробный отчёт о ваших делах, с указанием имён, и срочно покинете планету. Мы не станем искать вас. И здесь работы хватит. Это всё. Теперь можете убираться на все четыре стороны. Мы ещё не закончили веселиться. Но учтите, если завтра, в шесть вечера я не получу или вызова, или отчёта, то сделаю всё, чтобы доказать вашу причастность к наркоторговле, и тогда вы отправитесь на Геенну пожизненно.

Вздрогнув и забыв в очередной раз возмутиться, полицмейстер с ужасом посмотрел в злые, абсолютно трезвые глаза экс-капитана и понял, что тот выполнит все свои угрозы от первого до последнего слова.

Эта парочка была слишком опасна и слишком смертоносна, чтобы пытаться избавиться от них при помощи оружия или при помощи близких к чиновнику подчинённых, входящих в его особый, внутренний круг.

Полицмейстер понял, что попался. Бросить Генри вызов прямо сейчас означало покончить жизнь самоубийством. К этому он был не готов. Уйти, оставив решение вопроса до завтра, означало, что к утру об условиях будет знать вся планета, а значит, устранить их втихую не удастся. Всё будет указывать на него.

Молча развернувшись, полицмейстер вышел из комнаты. Расступившиеся перед ним офицеры полиции переглянулись, не зная, что делать. Неожиданно один