Сезон королевской охоты - Алекс Орлов

– Нет, мы будем бороться… – ответил мессир и вернулся к лавке, где были расставлены приготовленные им настойки и мази.

Каспар посмотрел на Аркуэнона, тот стоял держась за перила, безмолвный, но готовый действовать. Углук шлифовал намасленной тряпкой свой двуручник.

«Прорвемся, – подумал Каспар, чувствуя, как в душе поселяется тревога. – Должны прорваться».

88

Прошло три дня, три спокойных дня на новом месте, в течение которых Каспара и его отряд никто не беспокоил.

Колумбус крутился как веретено, наслаждаясь свободой, которую дало ему заступничество новых друзей. К лавке то и дело подъезжали повозки, с одних товар перетаскивали в склад, на другие, спустя час, загружали. Следившие за бурной деятельностью соседи только покачивали головами, такой товарооборот им и не снился.

В один из спокойных дней доставили еще одну партию шоколада. На этот раз курьер не жаловался на соглядатаев, их действительно стало меньше, что подтверждал всевидящий Аркуэнон, но выглядел посланник герцога невеселым. На вопрос Каспара о причинах грусти ответил:

– Гвидо погиб.

Как оказалось, так звали курьера, доставившего первую партию шоколада. Его схватили в тот же день, чтобы под пытками выведать, кто он и кому служит, однако, когда вели на допрос, Гвидо бросился с крепостной стены, унеся с собой все тайны.

За три спокойных дня все как следует отмылись, почистились, сделали запас непортящейся провизии – на случай осады и начали покупать свежие продукты, из которых Фундинул и Углук готовили неплохие обеды.

Это им удавалось, несмотря на доносившиеся из кухни споры и ругань.

На четвертый день – рано утром, не было и семи – под окнами лавки раздался стук копыт. Спавший у окна Аркуэнон тотчас сообщил:

– Опять эти всадники, Фрай.

– Курьеры, что ли? – уточнил Каспар, высовывая голову из-под шерстяного одеяла.

– Да, и с ними тот, которого ты тогда ударил…

В дверь постучали, Каспар сел на лавке, потянулся, сунул ноги в сапоги и, подхватив меч, пошел открывать.

– Кто там? – спросил он.

– Курьеры его величества! Мы уже приезжали в прошлый раз!

Каспар отпер дверь, перед ним стоял его старый знакомый Рауль.

– Меня опять куда-то вызывают?

– Что значит «куда-то»? Во дворец, больше некуда.

– Прямо сейчас?

– Нет, мы приедем за тобой в одиннадцать, будь к этому времен готов.

– Хорошо. – Каспар запер дверь и вернулся в лавку.

– Что такое, ваша милость, опять дела? – спросил Фундинул, который спал у черного хода и поднимался раньше всех, чтобы затопить печь и заняться приготовлением пищи.

– Снова зовут во дворец.

– Вот здорово!

– Чему же радоваться? – Каспар почесал под рубахой живот. – Если это интриги моих новоприобретенных недругов, меня просто заколют, как свинью.

– Не думаю, что вас зовут для того, чтобы лишить жизни, – заметил мессир Маноло, садясь на лавке и кутаясь в шерстяное одеяло – ночью он всегда мерз.

– Хотелось бы надеяться, а то в прошлый раз никто не мог взять в толк, к кому меня вести, тамошний распорядитель даже хотел передать меня в тайную канцелярию, дескать, там разберутся.

– У меня для вас кое-что есть. – Мессир поднялся и, подойдя к столику, на котором были расставлены его баночки, взял заткнутую деревянной пробкой крохотную пробирку с несколькими каплями бесцветной жидкости.

– Что это?

– Название ничего вам не скажет, однако, если будет трудно, выпейте это.

Каспар понюхал склянку, но снаружи она ничем не пахла.

– Спасибо, мессир, если что, обязательно воспользуюсь.

89

На этот раз Каспар решил не скромничать в одежде, ведь никто не заставлял его носить мешкообразный купеческий балахон и войлочную шляпу с обвислыми полями.

Фундинул нагрел воды, и Каспар тщательно подровнял усы и бороду, которые, по его мнению, очень ему шли, и достал из привезенного багажа новую сорочку. Потом пришла очередь сапог и пояса – их пришлось почистить, а шляпу отпарить, натянув на котелок, – в багаже она изрядно помялась.

К назначенному сроку, когда за Каспаром заехали курьеры, он был в полной готовности – ботфорты, гвардейские штаны с тонкой полосой и щегольская куртка из тонкой шерсти на манер камзола. Украшенная серебряным шитьем, она стоила целое состояние. Шляпа тоже была такая, что мог позавидовать и дворянин, однако перо Каспар выдернул – он понимал, где заканчивались манеры и начиналась дерзость.

Довершал его наряд новый зеленый плащ с подкладкой, а еще от Каспара шел резкий запах яблок – умываясь, он вылил на голову отвар замолотника.

– Собрался? – позевывая спросил Бертран, спускаясь по лестнице.

– Собрался.

– М-да, чтобы выглядеть дворянином, тебе не хватает только шпор и меча, все остальное у тебя уже есть.

– Нет, друг мой, ты еще не видел здешних дворян, – возразил Каспар. – Это у нас в Ливене чисто одетого господина в шляпе можно записывать в дворяне, здесь даже дворцовые лакеи одеты наряднее и дороже, а дворяне наверняка тратят кучу золота на завивку локонов и плетение косичек с лентами. Да-да, я не сочиняю, молодчики, с которыми я дрался, так и выглядели.

– Надо же! – Бертран качнул головой, потом пощупал свои волосы. – Представляю, каким бы я им показался провинциалом.

– Вот именно. Ну, я пошел!

– Удачи!

Когда Каспар вышел на улицу, там уже царила привычная дневная суета. Люди заходили в лавки, прохаживались мимо запертой двери бывшей лавки Колумбуса и с интересом заглядывая в ее темное окно.

Пятеро курьеров ждали в седлах, сверху вниз поглядывая на пеших и крича им «пшел!», если кто-то останавливался поглазеть на них.

– Ну-у, ваша милость, – покачал головой Рауль. – Вы теперь совсем не похожи на купца из Харнлона.

– Возможно, но, может, я потяну на заезжего негоцианта?

– Это название вам подходит. – Рауль тронул коня и, подъехав ближе, тихо спросил: – Наше серебро еще в силе?

– Разумеется, по рилли на брата.

– Тогда запрыгивайте! – Рауль сдвинулся вперед, освобождая Каспару место, и тот с разбега запрыгнул за его спину.

Сержант дал коню шпоры, и они помчались, разгоняя народ. Люди спешно сторонились и неодобрительно смотрели вслед королевским слугам.

– Да кто ж это такой? – спрашивали одни.

– А кто его знает? Должно, военный.

– Почему военный-то?

– А штаны на нем капитанские, с лампасом.