Уборщица. История матери-одиночки, вырвавшейся из нищеты - Стефани Лэнд

– Пошли, – сказала я.

По-моему, еще никогда в жизни Мия так быстро не обувалась.

Университет Монтаны находится у подножия горы. Официально гора называется Сентинель, но местные называют ее «М», потому что на ее склоне есть огромная бетонная буква М, к которой ведет туристическая тропа. Многие месяцы я смотрела на нее, пока шла на занятия, и наблюдала за крошечными точками – людьми, карабкающимися на гору. Я завидовала им, но у меня всегда находились оправдания, чтобы не лезть туда самой.

Мы въехали на парковку у подножия. Несколько человек стояли у лестницы, ведущей к тропе. Они все были в специальной обуви для пробежек или походов, пили воду из бутылок и выглядели идеально экипированными для восхождения.

– Ладно, – сказала я, разглаживая ладонью шорты и уже сожалея о своем решении надеть сандалии. – Как высоко мы пойдем?

– До самой буквы «М», – заявила Мия, как будто это был сущий пустяк. Как будто это не цель, которую я поставила себе, когда приехала в город в первый раз. Как будто подъем к «М» не означал карабкаться на высоту полтора километра.

Когда мы начали подъем, я думала, что мы кое-как дойдем до полпути, потом Мия устанет, и все закончится тем, что я на закорках буду тащить ее до машины. Однако она бодро шагала вверх, минуя на каждом повороте тропы туристов, присевших на скамейки отдохнуть и полюбоваться видом.

Не веря своим глазам, я смотрела, как моя пятилетняя дочь карабкается в гору в своей юбке и сандалиях с Человеком-Пауком и с игрушечным жирафом, закрученным вокруг шеи. Она бежала так быстро, что обгоняла других туристов и потом дожидалась, пока я ее догоню. Я же едва дышала и обливалась потом. Это была, пожалуй, самая тяжелая моя прогулка за последние годы. Я кричала Мие, чтобы она остановилась, волнуясь, что она может залезть на букву «М» и соскользнуть с ее бетонной поверхности или просто свалиться с края. Тропа и горы были такие крутые, что я ничего не видела вверху. Временами передо мной мелькала Мия, крепко стискивавшая свои маленькие кулачки. Мои тоже были сжаты.

Когда мы добрались до конца тропы, то уселись на верхушке буквы «М» и несколько минут наслаждались видом, пока Мия не поднялась на ноги и не объявила, что пора идти дальше. Я последовала за ней, потрясенная тем, что она готова продолжать путь. Она была полна решимости добраться до вершины и на пути останавливалась разве что посмотреть на муравейник или нору суслика. Я заставила ее попить воды и съесть черничный протеиновый батончик. Потом мы снова пошли.

На вершину Сентинеля ведут несколько путей, но мы выбрали тропинку, петляющую по боковому склону. Хотя он и не такой крутой, как другие, добраться до самой вершины нелегко даже по нему. Мне приходилось отдыхать каждые шагов десять или около того. Мия пару раз останавливалась вместе со мной. Может, дело было в эндорфинах, а может, в ярком солнце, но у меня от счастья кружилась голова. Я понимала, что Мие последние шаги к вершине тоже даются нелегко. Она видела, насколько я устала.

На вершине она подняла руки над головой и засмеялась. Я сделала несколько фотографий: как она танцует на горе высоко над городом. Над нашим домом. Мы сели на обрыве, откуда открывался вид на Миссулу. С нашего места здания казались крошечными кукольными домиками, а машины – блестящими точками. Я сидела, составляя в голове визуальную карту города: Миссула была такой большой, занимала столько места у меня в уме и в сердце, что странно было видеть ее сверху целиком.

Прямо у подножия находился кампус, куда я ходила на занятия и где через два года на глазах у Мии мне на сцене вручат диплом бакалавра филологии и писательского мастерства. С горы я видела лужайки и деревья, где лежала, когда приезжала сюда на каникулы и мечтала стать студенткой. Видела нашу квартиру, парки, где мы гуляли, центр, к которому мы с Мией пробирались зимой по обледеневшим тротуарам. Видела реку, лениво змеившуюся через весь город.

Мия сама прошла весь путь назад до машины. В закатном солнце ее кожа казалась оранжевой. Пару раз во время спуска она покровительственно оглядывалась на меня. «Мы это сделали», – говорили ее глаза. Преодолели тяжелый путь на гору и тяжелый путь к лучшей жизни.

Хотя, по-моему, это одно и то же.

Эта книга появилась на свет благодаря матерям-одиночкам. И я рада, что могу заявить об этом вслух. Потому что матери-одиночки – храбрые, мужественные, стойкие, отважные и сильные. И в жизни, и в любви. Я испытываю безграничную благодарность к матерям-одиночкам, которые помогли мне написать эту книгу и которые любили ее с самого начала. Это:

Дебби Вейнгартен, настоящий магистр дружеских отношений, которая прочитала кучу жутких черновых набросков к книге (и начальный синопсис) и сразу же отвечала на мои бесконечные испуганные и радостные СМС. Келли Сандберг, которая ласковым голосом успокаивала меня в моменты страха, прочно укоренившегося у меня в голове. Бекки Марголис, лучшую соседку, слушательницу и спутницу для поздних ужинов, которую Мия называет своей «второй мамой». Андреа Гевара, чья способность видеть людей насквозь меня просто поражает. И, наконец, Кришан Тротман, моя потрясающая редактор в издательстве «Hachette». Эта книга состояла бы из сплошных «а потом» и «тут вдруг» без ее осторожного, вдумчивого и на редкость глубокого редактирования. Спасибо за то, что вложила в нее свою душу. Никто не справился бы с этой задачей лучше тебя.

Я благодарю Джеффа Клейнмана, лучшего из лучших – агента мечты. Ты даже не представляешь, как наслаждалась я твоими электронными письмами и СМС, полными восклицательных знаков.

Спасибо моим учителям: мистеру Бердсэллу, учившему меня в четвертом классе начальной школы «Сценик-Парк» в Анкоридже, штата Аляска, за то, что выявил во мне писателя. Дебре Мэгпай Эрлинг, за слова о том, что мои «Признания домработницы» достойны превратиться в книгу, сказанные с такой убедительностью, что они стали для меня пророчеством, которому непременно суждено осуществиться. Спасибо, что поддержали во мне рассказчицу. Также я благодарю Барбару Эренрейх, Марисоль Белло, Лайзу Дрю, Коллина Смита, Джуди Блант, Дэвида Гейтса, Шервина Бицуи, Кэти Кейн, Уолтера Крина, Роберта Стабблфилда, Эрин Сэлдин, Криса Домбровски и Элке.

Говертсен за то, что терпеливо руководили мной на писательском пути, поддерживали и наставляли.

Спасибо моим дочерям, моему смыслу жизни. Коралин, твоя дивная улыбка и нежные объятия помогли мне продержаться в долгие дни написания и редактирования этой книги. Мия, моя сладкая девочка, Эмилия! Спасибо, что сделала меня мамой. Спасибо, что прошла со мной этот путь. Спасибо, что верила в меня. И особое спасибо за то, что всегда, всегда сохраняла способность оставаться собой и никем другим. Мою грудь переполняют любовь и обожание к вам обеим, и я люблю вас сильнее с каждым днем.

Я благодарна всем, кто меня читал и поддерживал в последние годы. Тем, кто на моей стороне. Тем, кто зависит от нашей порочной системы правительственной поддержки и живет в безнадежном отчаянии бедности. Тем, кого растили матери-одиночки, и тем, кто сам в одиночку растит детей. Спасибо, что постоянно напоминали мне, как важно, жизненно необходимо поделиться этой историей. Спасибо, что сейчас держите в руках эту книгу. Спасибо, что прошли со мной этот путь.